— Вас подождать? — спрашивает таксист.

Рэнди смотрит на счетчик и быстро пересчитывает местные деньги в доллары. Получается, что поездка обошлась ему в десять центов. «Да», — говорит он и вылезает из машины. Довольный таксист откидывается на спинку сиденья и закуривает.

Рэнди стоит и некоторое время смотрит на вход в пещеру, отчасти потому, что зрелище того стоит, отчасти потому, что из устья веет приятным холодом. Потом идет через стоянку к вагончику с надписью «Эпифит».

Там сидят три молодые кинакутки, которые видят его впервые, тем не менее отлично знают, кто он такой, и всячески демонстрируют свою радость. Для защиты от арктической стужи кондиционеров у них поверх белых блузок накручены длинные куски цветастой материи. Все они — воплощение деловитости и расторопности. По всей Юго-Восточной Азии Рэнди встречает девушек, которым бы возглавлять «Дженерал Моторс» или что-нибудь в таком роде. Они быстро сообщают о его прибытии по рациям и сотовым, извлекают на свет сапоги, каску, мобильник, все — с его фамилией. Через пару минут дверь вагончика открывает молодой кинакутец в каске и грязных сапогах, представляется Стивом и ведет Рэнди ко входу в пещеру. Вглубь уходит дощатый пешеходный настил, освещенный цепочкой зарешеченных фонарей.

Первые метров сто они идут по совершенно прямой штольне шириною в два самосвала и пешеходную дорожку. Рэнди ведет рукой по стене. Она грубая и пыльная, а не гладкая, как в природной пещере. Заметны свежие следы буров.

Эхо подсказывает, что впереди что-то изменится, и вскоре Стив выводит Рэнди в собственно пещеру. Она так велика, что десяток исполинских самосвалов может стоять в круг, одновременно загружаясь породой. Рэнди поднимает глаза, ища кровлю, однако видит лишь голубоватые огни, как в спортзале, метрах в десяти над головой. Дальше — мгла.

Стив отправляется кого-то искать. Рэнди остается один и пробует сориентироваться. На это требуется определенное время.

Стены частью естественные гладкие, частью — грубые. Это те места, где инженеры задумали расширить пещеру, а проходчики осуществили их замысел. Соответственно отдельные участки пола тоже гладкие и не совсем ровные. Местами его пробурили и взорвали, чтобы сровнять, местами досыпали щебенкой.

Главное помещение выглядит почти законченным. Здесь разместятся офисы Министерства информации. Две другие пещеры, глубже в горе, еще расширяют. В одной будет генераторная, в другой — системный блок.

Из бокового отверстия выходит пухлый блондин в белой каске — Том Говард, вице-президент компании «Эпифит» по системным технологиям. Он снимает каску, машет Рэнди и подзывает его рукой.

Туннель, ведущий в системное помещение, достаточно большой, чтобы по нему проехала легковая машина, хотя не такой гладкий и ровный, как главная штольня. Почти всю его ширину занимает ленточный транспортер, нагруженный влажной серой породой. По сложности и цене он так же далеко ушел от обычного транспортера, как тактический истребитель F-15 «Игл» от биплана времен Первой мировой. Рядом с ним можно говорить, но невозможно слушать, поэтому Том, Рэнди и кинакутец, назвавшийся Стивом, метров сто идут молча, пока не оказываются в следующей выемке.

Здесь мог бы разместиться небольшой одноэтажный дом. Транспортер идет через середину пещеры и пропадает в следующем отверстии — порода ползет из дальних недр горы. Разговаривать за грохотом по-прежнему невозможно. Пол залит бетоном, через каждые несколько метров торчат трубки, из которых свешиваются оранжевые провода — оптоволокно.

В стене есть еще отверстие — видимо, от этой пещеры ответвляются несколько боковых. Том ведет Рэнди туда и почти сразу предостерегающе берет за локоть: впереди пятиметровый колодец, вниз уходит деревянная лестница.

— То, что ты сейчас видел, — главная коммутаторная, — говорит Том. — Когда ее закончат, получится самый большой маршрутизатор в мире. В соседних комнатах мы разместим компьютеры и систему хранения. По сути — самый большой в мире RAID с большим-пребольшим кешем.

RAID означает избыточный массив недорогих дисков — способ надежно и дешево хранить большое количество информации. Как раз то, что нужно для информационного рая.

— Мы пока еще расширяем соседние помещения, — продолжает Том, — и кое на что там наткнулись. Думаю, тебе будет интересно. — Он поворачивается и начинает спускаться по лестнице. — Ты знаешь, что в войну у японцев здесь было бомбоубежище?

У Рэнди в кармане — отксеренная карта из книги. Он вынимает ее и подносит к лампочке. Разумеется, высоко в горах отмечен «ВХОД В БОМБОУБЕЖИЩЕ И КОМАНДНЫЙ ПУНКТ».

— И командный пункт? — спрашивает Рэнди.

— Ага. Откуда ты знаешь?

— Межбиблиотечный абонемент, — отвечает Рэнди.

— Мы не знали, пока не попали сюда и не нашли старую электропроводку. Ее пришлось убирать, чтобы проложить нашу.

Рэнди начинает спуск.

— Колодец был засыпан камнями, — говорит Том, — но мы видели, что вниз тянутся провода и, значит, внизу что-то есть.

Рэнди нервно глядит наверх.

— Засыпан камнями? Тут что, был обвал?

— Нет, — отвечает Том, — его завалили японцы. Десятки наших рабочих две недели разбирали камни вручную.

— И куда вели провода?

— К лампочкам, — говорит Том. — Обычная электропроводка — не линии связи.

— Тогда что они хотели здесь спрятать? — спрашивает Рэнди. Он уже на нижних ступенях и видит пещеру размером примерно с комнату.

— Сейчас увидишь. — Том щелкает выключателем.

Пещера примерно с гараж на одну машину. Пол ровный, гладкий. У стены — деревянный стол, стул и шкаф, все в пятидесятилетней серовато-зеленой плесени. И еще металлический ящик, покрашенный защитной краской, с японскими иероглифами на крышке.

— Я его взломал, — говорит Том. Он подходит к ящику и откидывает крышку. Внутри, до самого верха, книги.

Рэнди смотрит ошалело.

— А ты думал — золотые слитки? — смеется Том.

Рэнди садится на пол, обхватывает колени и, раскрыв рот, смотрит в ящик.

— Тебе плохо? — спрашивает Том.

— Тяжелое, тяжелое дежа-вю, — говорит Рэнди.

— От этого?

— Да, — отвечает Рэнди. — Я их уже видел.

— Где?

— У бабушки на чердаке.

Рэнди выбирается из лабиринта пещер на стоянку. Воздух приятно согревает, но, не успев добраться до вагончика, он уже обливается потом. Рэнди возвращает сапоги и каску, прощается с тремя сотрудницами и снова дивится их вниманию. Впрочем, ничего странного: он не какой-нибудь чужак. Он — акционер, важное лицо в компании, на которую они трудятся. Кормилец или эксплуататор, это уж как вам угодно.

Рэнди идет через стоянку — очень медленно, чтобы не раскочегарить метаболическую топку. Рядом с такси, на котором он приехал, стоит другое; водители высунулись в окошки и треплются.