И вряд ли ему можно вообще помочь.

Они продолжали смотреть друг другу в глаза.

– Может, есть шанс, что я все прекращу, мы разведемся, никто ни о чем не узнает, мы продолжим наши карьеры…

Нет, шанса не было. Она не сможет с этим жить, хотя бы потому, что у нее не будет уверенности, что Стивен прекратит.

Да он наверняка и не прекратит.

– Я о тебе финансово позабочусь…

Хочет купить ее своими миллионами? Да пусть ими подавится!

– Нет, – возразила Анжела твердо. – Так и быть, сначала твой адвокат, быть может, врач. А потом полиция.

Ну да, и «процесс века», и бесчинствующая пресса, и разрушенная карьера.

Но так она хотя бы положит конец тому кромешному ужасу, который обитал в «комнате паники» нью-йоркской квартиры Стивена: второй.

Стивен отвел взгляд.

Он согласен на ее условия?

Тут Анжела заметила, что муж перевел взгляд на кухонный стол. Проследив его, она похолодела.

Его взгляд был прикован к торчащим из деревянной колоды ножам.

Стивен сильнее ее, но она будет сопротивляться. Однако, опять же, он сильнее ее.

Ранчо стоит обособленно, ближайшие соседи – милях в семи-восьми. И то если они вообще дома: кажется, они приезжают сюда не так часто, работая где-то в Техасе.

Ори – не ори, никто, кроме грифов, которые потом будут питаться ее брошенным в пустыне телом, ее предсмертных криков не услышит.

Главное, чтобы больно не было.

Интересно, а всем этим несчастным детям разве не было больно?

А Никитке?

Все эти мысли пронеслись в ее голове в считаные доли секунды, еще до того, как муж метнулся к столу.

Анжела бросилась ему наперерез, но Стивен был быстрее.

В его руке что-то блеснуло, но это был не нож, который он и не думал хватать.

Это были висевшие на крючке над колодой с ножами ключи от ангара, в котором находились самолеты.

Он выбежал с кухни, захлопнув дверь и закрыв ее на замок торчавшим с обратной стороны ключом.

Пока Анжела открывала окно и вылезала наружу, Стивен уже добежал до ангара, открыл его и уселся за штурвал самолета.

Анжела подоспела, когда муж уже вырулил оттуда, набирая скорость.

Он что, решил бежать в Мексику, чтобы там осесть?

Самолет взмыл в воздух, и Анжела смотрела ему вслед, понимая, что нужно звонить в полицию.

У них есть еще шанс перехватить его на границе.

Однако в этот момент превратившийся в точку самолет вдруг резко спикировал, а несколькими мгновениями позднее вдалеке взметнулись рыжие языки пламени и прогремел взрыв.

О гибели в авиакатастрофе самого известного фотографа в мире Стивена МакКроя сообщили все ведущие СМИ. Речь ведь шла не только о гибели в расцвете сил и творчества гениального творца, но и о том, что он погиб точно таким же образом и практически на том же самом месте, что много лет назад и его отец, другой легендарный Стивен МакКрой.

Следствие пришло к выводу, что причина в том, что пилот, хоть и весьма опытный, не справился с управлением и, попав в штопор, уже не смог избежать столкновения с землей.

В «Нью-Йоркере» вышла хвалебная статья о карьере Стивена, «Лос-Анджелес таймс» посвятила ему всю первую полосу, а Анжела даже получила письмо с соболезнованиями из Белого дома.

Похороны были в узком семейном кругу, а если точнее, присутствовала только она одна, когда урну с прахом Стивена поместили в могилу его родителей.

В причине гибели Стивена никто не сомневался, более того, многие усматривали мистические параллели с судьбой его знаменитого отца.

Как будто небо забрало и одного, и другого.

Анжела же знала: если и забрало, то не небо, а твердая земля невадской пустыни. И если в отношении отца Стивена это, с большой долей вероятности, был несчастный случай в результате сердечного приступа за штурвалом, то в случае с его сыном – самоубийство.

Да, Стивен избежал наказания за свои ужасные преступления, намеренно спикировав на самолете вниз.

Эффектная смерть, в самом деле, произведшая эффект разорвавшейся бомбы.

Ну, или разбившегося самолета «Piper Seneca V PA34».

Смерть, которая позволила Стивену избежать больших неприятностей и необходимости лицезреть крах собственной блистательной карьеры.

Он сбежал на самолете, только не в Мексику, а на тот свет.

Оставив ее мучиться вопросом, как же поступить.

Анжела хотела все равно обратиться в полицию и предать огласке все то, что ей стало известно. Ведь доказательства многочисленных преступлений Стивена были у нее на руках.

С собой он их забрать не успел.

Но потом отложила это до похорон. А потом до конца следствия.

А когда следствие вынесло вердикт о несчастном случае, не стала этому возражать, хотя отлично знала: это не так.

Да, в ее силах было разрушить посмертную славу Стивена, хотя ему самому от этого уже не будет ни жарко, ни холодно.

С учетом его смерти в пламени рухнувшего на землю самолета, все же, скорее, жарко.

Однако он был прав: она погубила бы не только его репутацию, но и свою собственную. И Стивен был мертв, с него уже спросить не получится.

А вот с нее – вполне.

Поверят ли ее заявлениям о том, что она ничего не знала?

Или станут предполагать, что она была в курсе все эти годы или, кто знает, даже ассистировала Стивену в его преступлениях, как когда-то и в работе.

Выходило, что Стивен был прав: если правосудие ей и поверит, что не факт, что то же сделает и общественность.

И мертвый Стивен, словно хохоча из пожиравшего его адского пламени, того самого, в котором он погиб, спикировав вниз, отомстит ей и заставит нести ответственность за его преступления, к которым она была непричастна?

Но попробуй убеди в этом весь мир!

Анжела понимала: эту схватку она сможет только проиграть.

Значит, требовалось молчать?

Она долго думала над решением, которое ей надо было принять.

Ибо какое бы она ни приняла, оно было сопряжено с тяжелым моральным выбором. И было бы неправильным.

Анжела в итоге приняла решение не принимать решения.

Хотя понимала, что это попытка обмануть саму себя: она не пошла в полицию, она не обратилась в прокуратуру, она не проконсультировалась у адвоката.

А вместо этого оплатила услуги специальной фирмы по уничтожению конфиденциальных документов, которая доставила, а затем вывезла на вторую нью-йоркскую квартиру Стивена особый контейнер, в которой она самолично запихала разорванные на мелкие клочки сотни, если не тысячи, фотографий из всех имевшихся в «комнате паники» альбомов.

Выходило, что она стала соучастницей Стивена, хотя