— Метка с вас снята. Я сделал все, что смог. Надеюсь, разорванная связь с делхассе никак не проявится. Если появятся какие-то изменения, советую сразу же сообщить магу-изгоняющему.

Он развернулся и ушел. Я растерянно присела на кровать, глядя на подсыхающую кровь и на порез, который больше и не думал затягиваться, как раньше затягивались все мои раны. Подумав, я перевязала руку платком, и ткань медленно окрашивалась красным, сначала маленькое пятнышко, потом все больше и больше. Как круги на воде, которые все расширяются, расширяются и никак не могут остановиться.

Позже я узнала, что маг почти сразу же уехал из гостиницы, собрав свои вещи. Ему до сих пор снилась его жена, и он сильно переживал из-за того, что убил ее. Он даже поселился в городе, где никто о нем ничего не знал, и когда мы узнали и подумали, что он подонок, даже я, Веоф просто этого не выдержал. Его бы догнать и извиниться, вот только была проблема в том, что я не могла смотреть ему в глаза. Может, немного попозже, я же знаю, где он живет. Даже Риалис заметно чувствовала себя неловко, она ожидала какой-то подлянки, а некромант просто уехал, не сказав никому ни слова, не требуя ни благодарностей, ни извинений. Паршивые вещи случаются и с хорошими людьми.

На следующий день мы тоже засобирались. Я ночевала в комнате с Ильдаром, а Риалис с эльфом, но мне было плевать и на это. Какая-то неизбывная бесконечная тоска. Хорошо, когда грустишь по поводу, тогда можно смириться и забыть, просто сказать «хватит», а вот когда накрывает с головой и никак это не остановишь… Когда я успокоюсь, я обязательно скажу Веофелию спасибо. С утра мы съехали, заплатив за свои комнаты. Я брела по улицам Теннари, и мне было плевать на всех красивых полуэльфов, вместе взятых. Феолески не поехала с нами, предпочла остаться с Алданом, который скоро опять станет Каэримом. Некромант же остался со мной, и мы побрели к пристани, чтобы взять билет на паром. Ильдар пытался объяснить что-то, говорил, что прикончить свою жену для великого мага — вполне хорошее дело, достойное уважения, а я, чувствуя какую-то странную звериную ярость, замахнулась дать ему в глаз, и после этого, держась от меня на расстоянии, Ильдар наконец заткнулся. Оказывается, разочаровываться это больно. Но ведь Веоф не разочаровывал, ему же самому хуже всех. Вот только бы еще перестать чувствовать эту гложущую тошноту. Завтра или послезавтра я успокоюсь и извинюсь перед ним. Ты грохнул свою жену, Вел? Да какая разница. Ты все равно хороший друг.

Друг? Хотя да. Он для меня стал другом, не нанимателем, а просто приятелем, даже больше, чем когда-либо сможет стать кто-нибудь другой. Он меня понимал. С ним можно было поговорить о чем угодно. Он бывал язвительным, а бывал и очень добрым. И он грохнул свою жену.

Проклятием остановил ее дыхание. Пустяки. Тогда зачем помог нам? Искупление старых грехов? Успокоение совести? Меня бесило абсолютно все, и на борт я поднялась во взвинченном состоянии, с грохотом отпихнула чью-то сумку, с силой, беззвучно ударила железный поручень и стала смотреть, как удаляется город. Теннари, город-мечта, я буду вспоминать о нем с содроганием и самыми паршивыми ощущениями. И никогда не смогу ничего с этим поделать.

Вехкар медленно, тягуче гнал свои воды под деревянное днище, и зрелище текучей воды меня завораживало, словно она забирала по частицам меня с собой, и оставалась только пустота. Я расстроилась. Стоит признать, я просто расстроилась. Как мы прибыли в Весте, я не заметила, я не заметила даже, какая сейчас стояла погода.

— Не нравится мне все это. Холодает. И темной силой тянет. Похоже на Черные грозы в Таламаике, мне рассказывал отец, — пробормотал рядом Ильдар, которого я тоже в упор не замечала. Я дернула головой, приходя в себя:

— Сдурел? Какие Черные грозы? Просто дождь собирается.

Я посмотрела на небо. Оно потемнело, и тучи были тяжелые, черные, со странными завихрениями, будто в них медленно закручивался гигантский смерч до самого горизонта. И действительно, стало ощутимо холоднее. Почти как весной. Люди натягивали на себя дополнительные вещи, ежились, торопились куда-то, как беспокойные муравьи.

— Ты не некромант. Ты не чувствуешь. Тут что-то нехорошее. Я еще на пароме пытался тебе сказать, но ты не слушала.

— Думаешь, это… — я с трудом заставила себя произнести, — из-за нас? Но ведь с нас же сняли метку?

Веоф обманул? Но он не мог. Я же верила ему.

— Нет, не из-за нас. — Ильдар смотрел на меня серьезно и очень грустно, внимательным старым взглядом своего отца, который пугал меня. Его глаза по-прежнему оставались светло-серыми, почти прозрачными. Так и останется белоглазым. Уже не исправишь. Я вспомнила пепельные пряди в волосах эльфа. Седина?

— Я хотел тебе сказать, но ты была слишком зла. Перед отъездом магистр подходил ко мне. Он не случайно уехал так быстро. Метку он с нас снял, но она слишком долго была на нас, слишком много силы накопилось. Магистр опасался прорыва, демон слишком прочно сумел связать себя с этим миром. Он отвел эпицентр подальше, задержал прорыв, а сам уехал искать помощи у других магов, собирать ополчение. Имя Саторски для тебя, может, и не значит ничего, но оно достаточно известно. Ему поверят. Черная гроза собирается, Тай.

Я потерла переносицу.

— И что дальше? Нам прятаться? Что это — Черные грозы? — Я знала, но все равно спросила.

Мало кто не слышал про Таламаик, город, который разрушительная стихия сровняла с землей. Отравлены его воды, отравлена его земля, и мертвы его жители. Черные грозы продолжались в нем несколько недель, сбежали все, кто мог, и множество магов разной силы собрались вместе, чтобы протянуть безопасный коридор для уцелевших сквозь взбесившиеся потоки черного иссушающего воздуха. Проклятие демона принесло смерть, его пролившаяся кровь выплеснула столько силы, что убила все живое. Неужели здесь то же самое? Не верю.

— Ураган. Энергетический. Ломает дома. Выпивает силу людей. Сопровождает прорыв Тьмы. Демонов, может, в этот мир и не пропустят, но Гроза случится в любом случае. Энергии столько, что оболочка мира не выдерживает. — Ильдар говорил все это мертвым, лишенным чувств голосом, будто ему все равно. Или он в ужасе, но старается не показывать. — Я был уверен, магистр справится, а теперь присоединюсь к ополчению. Темный маг сейчас пригодится. А ты прячься, защитный контур сотвори, может, обойдется.

— Думаешь, такой же силы, как в Таламаике?

— Вряд ли. Но все равно ничего хорошего.

— И скоро начнется? — Я снова посмотрела наверх. Тянуло ледяным сквозняком, и вихрь все четче обозначался в черных облаках, будто огромный глаз разглядывал нас с неба.

Привкус чуждости на губах и непонятная тревога, разливающаяся в воздухе. Обычные люди тоже чувствовали ее, еще не понимая, что происходит, суетились, торопились куда-то, лишь бы не останавливаться. Глаз следил за нами с неба.

— Думаю, к вечеру. Главный удар придется на реку, но поселения тоже заденет. Поспрашиваю, тут должны быть знающие люди, присоединюсь к ним.

— Я с тобой, — буркнула я.