Нельзя показывать страх. Стоит у носа и смотрит в глаза. Матадор. Юбкой красной у рога.

Что-то ему надо бросить, сапоги бросила.

Сапоги итальянские сожрал.

Это ограбление, или просто обычное извращение?

Начала снимать одежду сначала юбку.

Потом все остальное.

Так родился стриптиз.

Не просто голыми танцевать, а необходимость была жизненная.

Содержимое дамской сумочки говорит о хозяйке больше, чем полиграф. Помаду, пудру, пилку для ногтей, носовой платок, записную книжку…

Баллончиком в глаза – не действует на них.

Выбросила.

Рамка (для вызова «всех денег мира», или хотя бы «триллиона»), как вентилятор крутится. Около его рога.

Проглотил рамку.

Бросила в рот колье, проглотил, утих на минуту.

Бриллианты переварил и опять лезет. Как женщина.

Книга Донцовой «Монстры из хорошей семьи».

Пабло воскликнул (то есть не сказал, а впервые за все время его голос «сделал петуха», что позволяет сказать «воскликнул», или просто «кликнул?): «Опаньки! Норма!!! Ты что, Донцову читаешь!?»

«ТА» КНИГА И НЕ «ТА» КНИГА.

Дракон сказал: «Дай книгу».

Но это был не русский. Универсальный фантастический язык, который понимается и людьми, и животными, и девушкой, приехавшей в средневековую Данию на машине времени прямо из Старбакса, и Гамлетом.

У драконов, как и у людей, есть оптимистические легенды. Вот придут люди с Юга, и дадут скрижаль. Нужна базовая книга. Она всем нужна. И нам. Они думали, что базовая книга будет написана на сжатом языке, «по делу». Как Чехов. Чехов для них писатель «конца». И для нас. Чуковский – писатель «начала». Свет умирания немного пессимистический и мудрый разлит во всем.

Почему бы не «эта» книга?

В мягкой обложке, раскрашенной, как джазовая импровизация Диззи Гиллеспи. И написано Дарья Донцова «Монстры из хорошей семьи».

О чем она?

Психоанализ? Сонник? Занимательная астрология? Тайна всего и загробного тоже? Я тоже читал эту книгу. Оказалось, коммунальный роман о жизни недобитых московских «вороньих слободок», все тех же москвичей, безвозвратно испорченных (как осетрина второй третей и даже сто двадцать седьмой свежести, которая, как ни странно, бывает) квартирным вопросом. Думали, как жить, ответы есть, а там, как бабу в мужика переодевалась и преступления совершала. Первые слова книги: «Чем плоха пунктуальность? Когда приходишь вовремя на работу, вокруг нет никого, способного оценить по достоинству твое появление в нужном месте с секундной точностью». Глубоко! У бога, когда он творил мир не было свидетелей, так как все опоздали на работу. Это и про «наблюдателя» в физике. Если событие никто не видит, событие не существует. Так же это «Принцип Репортера». Он же принцип «Любопытной Варвары».

Они ушли, прочитали за десять минут и вернулись.

Папочка сказал: «Книга не та. Обложка хорошая, книга хорошая, но не та».

«Ну, хоть хорошая!?»

«Хорошая».

Конфликт был вроде исчерпан. Он сделал вид, что злится, мы сделали вид, что ответили. Надо жить дальше.

– А миссис Моби Дик есть? – спросила Надя.

– Миссис Моби Дик есть. Гвиневра, выйди к гостям, – сказал Моби. – Они доказали свое право на существование. У них книга есть. И они симпатичные. Хотя и на кукол наших похожи. Не та. Но книга! Хоть не интернет.

– Что тебе, Артурушко-Мобидикушка. А к этим… Их надо бы наказать, они мне все кишки поцарапали, – сказал Диплодочиха, которую видимо звать Гвиневра. Как супругу короля Артура.

– Считай, что это была очистка организма от шлаков, – сказал «папочка» Моби Дик.

Это было впервые в моей практике, когда мужчина, муж снисходительно отнесся к «очистительным» приключениям и экспериментам жены. И чуть ли не одобрил. Кажется, жизнь идет в нужном направлении.

КВАРТИРА ДРАКОНОВ. МЫ ПОПАЛИ В ПОДЗЕМНУЮ ЧУДЬ. ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ЭТО ПАВИЛЬОН. СКАЛЫ СВЕТЯТСЯ, БУДТО ИЗ ПЛАСТИКА. ПЕЩЕРА ОТДЕЛАНА, КАК ВЫСТАВОЧНЫЙ ЗАЛ В ХАЙ-ТЕК И, ОДНОВРЕМЕННО, В МИЛОМ РЕТРО СТИЛЕ.

Сильно ретро: «Минус 65 млн. Лет».

Прудик с двумя малахитовыми лебедями. Сталактиты обретают глаза и оживают. Каменные «головастики» не выше метра ростом, но агрессивные. Кто-то с ледяной головой. Кто-то с глазами из горного хрусталя. Холодная красавица севера. Или красавец. Вот где сочиняются сказки. Сама природа их сочиняет! А не мудрецы. И не народ.

Она вышла к нам, слегка кокетничая, глядя как на новичков в классе. Вроде зашла случайно, шла пожевать листьев с того древовидного папоротника, который стоит в кадке, вышла из воды показала свою стометровую попу. Еще одна гипотеза гибели динозавров: тираннозавры испугались попы диплодочихи. А почему вымерли диплодоки? Испугались ирокеза всегда панкующего тираннозавра. Так это она! Мы знакомы. Она хорошая или придется с ней заново строить отношения, после того как мы побывали у нее в желудке и кишечнике? Мы бы поняли, если бы это была наша начальница, топлес-манагерша.

«А,.. – что-то спросить хотелось, но слишком нескромно такие вопросы задавать незнакомкам, – зачем бутылка коньяка за губой?»

«Это типа пирсинга. Для новизны ощущений», – ответила бы Гвиневра.

Но мы не спросили и она не ответила. Да, они миролюбивые вегетарианцы. Коньяк делается из винограда, а виноград – растение.

Сидим в хайтековой пещерке, устланной обглоданными костями. Чьими и спрашивать боимся. Смотрим, как резвятся «малахитовые» лебеди. Как парочка лебедей в пруду Летнего сада в Ленинграде. А в рабочем отсеке трубы трудится несколько десятков динозавров. Слышится скрежет, скрип. Такие мощные, будто они вращают ось Земли. Ладно, всякая тварь чем-то занята по жизни.

ЧАЕПИТИЕ ПО ЮНГУ И пошли пить чай. Чаепитие самая дипломатическая процедура. Более дипломатическая, чем ужин при свечах. Хотя и меньше способствует решению демографической проблемы. Если дьявол предложит нам попить с ним чай, мы согласимся. А если откажемся, то придется пенять на себя. А что стоит психотехника «чаепития»! Юнг! Когда человек (или дракон) пьют чай, перед их подсознанием нет преград. Особенно если человек и дракон пьют чай друг с другом. А дракон – это не собственно дракон, а вытесненный образ бессознательного человека. Да даже, если не образ бессознательного, а настоящий дракон. Что в живой жизни различить сложно.

Моби представил нас семье: «Вот наши с Гвиневрой дети».

Их четверо.

«Как тебя звать, чадо?»

«Игги Поп».

Дракончик Игги расхаживал в тапочках с длинным ворсом по пещере.

«Игги Аня».

«Крайбеби».

«Рохлея-Лень».

Гвиневра лежала на огромной кушетке. У нее гребень маленький, и утиный нос, как у утконосой динозаврихи. Видимо, она гибрид, метиска. Гвиневра улыбалась, как Мона Лиза. Такой парящей, интригующей, даже не улыбкой, бесконечностью, тем, что на лице у Джоконды. Замершая, как подбитая из рогатки колибри. Решает куда ей (улыбке) лететь, вверх, – в царствие божье, или вниз, – к демонам ада.