— Придется подождать. Я позову вас сегодня ночью, если захотите. Или подождем до свадьбы, если вы предпочитаете сделать так. — Он с трудом заставил себя произнести эти слова.

— Возможно, вы правы, — ответила она, и он был рад, что в голосе ее слышалось разочарование.

Девлин поправил свою одежду, потом ее, погладил ее волосы. Поцеловал еще раз.

— Мы должны идти.

Когда они бежали, взявшись за руки, в Рейвенскар, спасаясь от сгущающихся туч, Роксана прокричала:

— Возможно, я приду к вам в полночь, мы потанцуем, и я подставлю вам шею.

Они опередили грозу всего на несколько минут. Когда он оставил Роксану у двери ее спальни, она произнесла.

— Теперь все по-другому, Девлин. Это навсегда.

Только допивая бренди с Джулианом после прекрасного ужина, он вдруг понял, что Роксана так и не согласилась выйти за него замуж. Да и он так и не признался ей в любви. «Мне весьма нравится находиться рядом с вами». Неоспоримая истина, но ему все равно должно быть стыдно. О чем он думал? Он посмотрел на Джулиана и медленно произнес:

— Я идиот. Посади меня на кол и брось в Темзу во время отлива.

— Я полагаю, эта реплика имеет отношение к Роксане. Почему ты идиот?

— Я не имею права раскрыть эту тайну.

— Конечно, имеешь. Я твой дядя.

Девлин скомкал носовой платок и бросил на пол.

— Я не сказал, что люблю ее. Можешь в это поверить? Я сказал просто, что мне нравится находиться рядом с ней.

— Да, недосмотр с твоей стороны. Но я уверен, ты его исправишь. Знаешь, я думаю, Беатрис ждет щенков. Клетус — их гордый отец. Он парит над ней и не выпускает из виду.

— Я заберу двоих из помета. У Клетуса обостренное чувство собственности, просто так он их не отдаст. Что касается Беатрис, она замажет их до полного выпадения шерсти. Как ты думаешь, предосудительно спать с женщиной до брака?

— Боюсь, я думаю именно так.

Девлин чертыхнулся.

— Она хочет этого, Джулиан. Хочет не меньше меня. Только четыре ночи до нашей последней контрабандистской вылазки — черт, целая вечность. Я уверен, моя мать не согласится на простую свадьбу. Сколько месяцев уйдет на подготовку?

— Скажи матери, что не сможешь ждать до августа. Уверен, ты продержишься до того времени. В конце концов, у тебя две любовницы.

Девлин покачал головой.

— Полагаю, я должен начать практиковаться в верности уже сейчас. Роксана будет прекрасной герцогиней, ты согласен, Джулиан?

— Да. Предлагаю вам поселиться в Холли-Хилле, Девлин, посещать Маунт-Берни только, скажем, на Рождество. Но не беспокойся, она хорошо уживется с твоей матерью. Роксана очень умна.

Девлин поднял бокал и со звоном коснулся бокала Джулиана.

— Она наверняка с удовольствием оставит свой отпечаток на Холли-Хилле. Ты знаешь, Роксана пахнет… жасмином с легким оттенком лимона…

Джулиан пристально смотрел на Орвальда Маннерса, который так до сих пор и не очнулся. Почему он не приходит в сознание? Если так будет продолжаться и дальше, он скоро умрет от истощения.

Джулиан проверил его пульс. Пульс был слабый.

— Он не двигался?

Джулиан поднял взгляд и увидел в дверном проеме Софи.

— Нет. Он просто лежит, словно мертвец, который почему-то еще дышит.

Она подошла к кровати и встала рядом с Джулианом.

— Как вы думаете, Ричард надеется, что Маннерс никогда не проснется?

— Не знаю. Ричард очень убедительно все отрицал, — вздохнул Джулиан.

— Больше никто это не мог быть.

Очень похоже на правду. А еще никто, кроме него самого, не мог убить Лили. Надо будет подумать над этим.

— Трудно поверить, что даже у Маннерса была мать, которая его любила.

Орвальд Маннерс внезапно открыл глаза, моргнул и хрипло пробормотал:

— Мне жутко хочется пить.

Софи налила воды в кружку и поднесла к его губам. Он пил и пил, пока наконец не откинулся на подушки, изможденный.

— Вам уже давно пора было проснуться, мистер Маннерс, — обратился к нему Джулиан. — Вы голодны?

Маннерс помолчал, потом кивнул:

— Да, я мог бы съесть и вареного угря. Как вы меня назвали?

Это еще что значит?

— Ваше имя — Орвальд Маннерс, — произнес Джулиан.

— Орвальд, говорите? Не думаю, что по мне это, — звучит по-иностранному, будто я какой-то француз или еще кто похуже. Где я? Что это за симпатичная молоденькая миссис, которая глядит на меня, будто у меня две головы?

Софи наклонилась к нему.

— Я «симпатичная молоденькая миссис», которая будет колотить вас головой о стену, когда вы окончательно придете в себя, мистер Маннерс.

Его глаза загорелись.

— О, можете попробовать, маленькая леди. Мне нравятся норовистые, или, по крайней мере, так мне кажется. Вы пришли меня накормить?

Поев — не вареных угрей, но замечательного пирога. Маннерс снова уснул. На этот раз, как сказал им доктор Кратчфилд, покачав головой и дивясь такому чуду, спокойным сном.

— Возможно, все дело в том, Принц, что он услышал ваш голос и проснулся. Я не могу требовать с вас денег, ибо, если быть абсолютно честным, я ничего не сделал.

Джулиан рассмеялся и дал доктору Кратчфилду однофунтовую купюру. Покрытая множеством вен рука доктора слегка дрожала.

— Похоже, мистер Маннерс не помнит, кто он. Доктор Кратчфилд, известны ли вам подобные случаи? — спросила Софи.

— Повреждения головы — никто не знает, что они натворят с внутренностями черепа. Некоторые не помнят, как они пострадали. Некоторые не помнят ничего вообще. Чего ждать от этого господина? Я не знаю. Доброго дня вам, Принц, мисс Уилки. Мне было бы интересно услышать, что будет дальше с этим человеком.

— И мне тоже, — заметил Джулиан, обернувшись к Софи.

— Девлин сказал мне, что Беатрис беременна.

— Да. Ее первый помет.

— Что нам теперь делать, Джулиан?

— Не думаю, что мы многое можем сделать. Она станет толстой, ленивой и…

Она ткнула его локтем.

— Кого вы имеете в виду? Маннерса? Ричарда Лэнгуорта? И не забывайте о вашей тетушке Лии, которая может скрываться в коридоре в этот самый миг. — Джулиан повернулся к Тому, сторожу Маннерса: — Не говорите никому, что Маннерс не знает, кто он.

— Вы хотите ввергнуть виновного в смущение, — догадался Том.

— Именно.