Спустя час после полудня я вывел свою флотилию из гавани Сидона. Рядом со мной на корме моего – головного – корабля, который я назвал «Ярость» (ибо, увидев этот корабль, я сразу почувствовал ярость), стоял приглашенный мною Торан.

Как только миновали мол, я повернул на юг. Остальные мои корабли вереницей шли следом, так мы двигались параллельно берегу. Я быстро проделал некоторые расчеты, основываясь на скудных сведениях, полученных от Атона.

Если, как написал Атон, гиксосские всадники выступили из Заната в пятый день месяца шему, им предстояло проделать четыреста лиг до Сидона. За день на таком расстоянии груженые колесницы, не рискуя покалечить лошадей, могут покрывать всего двадцать лиг. Лошади должны отдыхать и пастись. Таким образом, все путешествие должно было занять около двадцати дней. По сведениям Атона гиксосы уже шестнадцать дней провели в дороге. Следовательно, им оставалось примерно восемьдесят лиг. Едва солнце село, мои корабли встали на якорь.

Когда Торан спросил, почему я не хочу плыть в темноте, я объяснил:

– Нельзя рисковать тем, что в темноте пропустишь врага. Но якорная стоянка ненадолго отодвинет нашу встречу. Колесницы гиксосов мчат к нам во весь опор. Можно ожидать встречи с ними послезавтра в полдень.

Когда я все это объяснил Торану, он задал другой проницательный вопрос:

– Как мы узнаем, когда поравняемся с ними? С палубы корабля лишь изредка видна дорога вдоль берега.

– Пыль и дым, – ответил я.

– Не понимаю.

– Двести колесниц поднимают такую тучу пыли, что с моря ее видно издалека.

Торан кивнул, но потом спросил:

– А при чем тут дым?

– Один из славных обычаев гиксосов – жечь все захваченные деревни, желательно заперев жителей в хижинах. Можешь не сомневаться, их продвижение обозначают тучи пыли и столбы дыма. Они поистине очень неприятные люди.

Как я и предсказывал, на второй день в час пополудни я заметил дым, поднимавшийся за рощей всего в нескольких сотнях шагов от невысокого прибоя в глубину суши.

Я забрался на мачту и с этого насеста увидел, что пожар начался совсем недавно. Я определил это по тому, что столб дыма у меня на глазах густел и поднимался все выше. Потом из трех других мест тоже поднялись столбы дыма.

– Погибает еще одна деревня со всеми ее обитателями, – отметил я про себя и тут же увидел, что из кустов на берегу появились две маленькие женские фигурки. Обе бежали в ужасе. Одна несла на плече ребенка и на бегу все время оглядывалась. Они подбежали по песку к краю воды, повернули и побежали по той полоске, где песок под ногами был плотнее. Они смотрели на наши корабли и отчаянно махали нам руками.

Неожиданно на неровной колее в кустах над берегом показалась гиксосская колесница с тремя людьми. Все в приметных гиксосских доспехах и бронзовых шлемах, напоминающих котелок. Возница натянул поводья, прежде чем колесница выехала на предательский песок пляжа. Все трое спрыгнули с колесницы и погнались за женщинами, не обращая внимания на наши корабли. Мы были слишком далеко от берега, чтобы представлять для них угрозу. Поразительно, как мало сухопутные жители знают о кораблях и о том, на что те способны. Все их внимание было сосредоточено на женщинах. Я по горькому опыту знал, что, покончив с матерью, они так же жестоко используют и ребенка.

– Ты собираешься спасти этих женщин?

Торан сложил ладони у рта, чтобы я услышал его вопрос с юта.

– Здесь невозможно безопасно подойти к берегу. Пусть эти свиньи-гиксосы еще немного поживут, а мы покончим с ними и еще двумя сотнями их братьев позже, – ответил я и приказал повернуть корабль на курс вдоль берега. Торан оставался на корме и глядел назад, на берег, на то, что делали колесничие с захваченными женщинами. Я не обращал внимания на его крики ужаса и ярости.

Сам я даже не взглянул на то, что происходило на берегу. Все это я видел в прошлом не раз и не сто, но от этого не стало легче смотреть. Я сосредоточился на том, чтобы увести свою маленькую флотилию подальше от берега и уйти назад тем же курсом, каким мы пришли, параллельно берегу.

Несколькими часами ранее мы проплывали мимо небольшой бухты, защищенной скалистым мысом. Бухту размыла впадающая в нее довольно крупная река. В это засушливое время года река превратилась в ручей. Прибрежная дорога пересекала ее по броду с крутыми каменистыми спусками с обеих сторон. Для колонны колесниц, идущей к Сидону, этот брод должен был стать серьезным препятствием. Гиксосам придется каждую колесницу перетаскивать через брод отдельно. И в это время они, лишившись маневренности, будут очень уязвимы.

Когда мы раньше в тот же день проплывали мимо, я обратил внимание на полоску желтого песка сразу за мысом. Мыс защищал ее от прибоя. Склоны казались пологими, а песок достаточно прочным, чтобы пропустить наши колесницы, которые доберутся до твердой почвы.

Я направился вдоль берега к этому созданному самой природой месту для засады. Проходя мимо остальных галер, я держал ближе к ним и выкрикивал приказы людям на борту. Одна за другой они поворачивали и вслед за «Яростью» шли к выбранной мной бухточке. Мы поставили все паруса, и гребцы яростно заработали веслами, развивая скорость атаки. Обычную скорость наши люди выдерживали без отдыха в течение трех часов, а скорость атаки утомляла их за час.

Мы шли к берегу; за кормой наших кораблей пенилась белая вода. Мы шли так быстро, что я подумал: гребцы не выдержат. Но все они были взвинчены и не пропустили ни одного гребка, пока мы не увидели прямо по носу берег.

Я внимательно рассмотрел его и понял, что он подходит для наших целей еще лучше, чем я считал. Песчаный берег был достаточно длинный, чтобы причалили сразу две галеры. Это ускорило бы высадку.

Вдобавок к этому преимуществу я увидел по обочинам дороги, которой гиксосы будут приближаться к броду, густые, почти непроходимые заросли кустов и деревьев. Это помешает развернуть последние колесницы. Продвигаться вперед гиксосы не смогут, потому что брод будет забит остальными колесницами. Быстро отступить не смогут тоже – дорога слишком узкая и не позволит колесницам свободно маневрировать. Если я укрою в зарослях по сторонам дороги своих лучников, они смогут выпускать по этим застрявшим повозкам стрелы с убийственно близкого расстояния.

Когда мы подошли к заливу, я знаком велел галере Гуи пойти рядом с нашей. Через узкий промежуток, разделявший наши корабли, я выкрикивал приказы. Он сразу понял, что нужно, и, подойдя к мысу, корабли разом спустили паруса и обратным движением весел развернулись, описав полукруг и оказавшись кормой к берегу. Наши колесницы стояли нацеленными на кормовые сходни. Лошади были впряжены, на колесницах стояли воины в доспехах и с оружием.

В последний миг Торан сбежал с верхней палубы и попросил разрешения ехать со мной в передовой колеснице. Меня восхитила его храбрость, но он не был воином. На берегу он стал бы помехой. К тому же Торан был моей связью с Верховным Миносом, и я не мог потерять его в предстоящей битве.