а мы останемся? Наверное, его людям это понравилось бы.

— Ты веришь, что я сговорилась с Бедивером про побег? Кей, клянусь тебе, не было ничего подобного! Я даже не догадывалась, пока не встретила Бедивера на дороге.

— И она пошла со мной только из-за того, что я отчаялся, — подал голос Бедивер.

Кей повернулся к нему. Бедивер недолго смотрел ему в глаза, а потом отвернулся к Залу. Он очень побледнел, лицо окаменело от напряжения.

Теперь Кей смотрел на него без гнева, скорее, растерянно.

— Как получилось, что ты убил Гвина? — спросил он вполголоса.

— Ты же знаешь, как бывает в бою. Рука делает быстрее, чем соображает голова. У меня не было времени думать.

Кей тихонько присвистнул сквозь зубы.

— Да, брат, пожалуй, это был твой самый черный час, когда ты решил спасти Императрицу. Нет, был и еще чернее, когда ты поднял копье против братьев. Знаешь, я тебе верю. Я и раньше не думал, что ты сознательно убил Гвина. Я же видел: этот чертов сладкоголосый отпрыск лисицы и дьявола был твоим врагом.

— Стой! Разве вы не получили мое письмо? — спросила я.

— Какое письмо? — Кей выглядел озадаченным.

— То, которое мы оставили в Каэр-Глоу?

— Когда мы узнали новости, мы послали в Каэр-Глоу, чтобы узнать, там ли вы, и на каком корабле отплыли. Но никакого письма там не было. Может, потерялось? Кому вы его оставили?

— Может быть, — рассеянно кивнула я. Вот только интересно, кого Артур послал в Каэр-Глоу. Если не самого Мордреда, то наверняка одного из его друзей. А там уж забрать письмо у портовых чиновников, а потом уничтожить его ничего не стоило.

Я быстро пересказала Кею содержание письма. Бедивер иногда добавлял два или три слова еле слышным голосом. Когда я закончила, Кей покивал головой.

— Прискорбно слышать, — оценил он мой рассказ. — Один из ваших сопровождающих настаивал на том, что вы ушли не по своей воле, и что вы требовали передать Бедиверу, что не пойдете с ним, но мы не знали, чему верить. А теперь мне кажется, что удача просто отвернулась от нас, и даже самые невинные намерения ведут к гибели.

— Я молюсь, чтобы Империя пережила эту напасть, — тихо сказала я. — Но, умоляю, расскажи, что происходило в Камланне!»

Кей посмотрел на меня с жалостью. Вот уж чего я никогда не видела на его лице!

— Да ничего хорошего, миледи. С тех самых пор, как в крепости поселился этот ублюдок, все пошло кувырком. Ладно. Уж как есть. — Кей помолчал, собираясь с мыслями. — Ваш эскорт вернулся в Камланн через шесть дней после выхода, и вернулся в довольно печальном виде. Двоих воинов везли на носилках между двух лошадей, еще троих — в мешках. Один мешок был на спине той самой чалой кобылы, которую Гавейн подарил Гвину. Они подъехали прямо к Залу, не глядя по сторонам, и остановились. Меня в Зале не было, сидел неподалеку, на солнышке грелся. Но когда я увидел, как они подъезжают, я встал и смотрел, как любой крестьянин на ярмарке. Мордред спешился и сказал мне: «Бедивер украл Гвинвифар. Где император?» Я позвал слуг, чтобы они приняли раненных и сбегали за Грифиддом, а потом пошел в Зал вслед за Мордредом, потому что я знал, что мой господин там. Они с Гавейном сидели за высоким столом и говорили о политике, но оба замолчали, когда вошел Мордред.

Мордред с Руауном пошли, не особо торопясь, прямо к высокому столу. Мордред без особого почтения поклонился Артуру.

— Почему ты здесь? — спросил король. — До Эбраука и обратно не доедешь за неделю.

— Милорд, — произнес Медро обманчиво спокойным голосом, — Бедивер ап Брендан с друзьями напали на нас по дороге из Каэр-Кери в Линнуис. Они забрали с собой леди Гвинвифар.

Артур нахмурился и молчал, ожидая продолжения.

— Милорд, если это правда, и если не случилось кровопролития, это не преступление. — обратился Гавейн к Императору. — Вы приказали женщине вернуться к своему клану, но она выбрала более суровое наказание и отправилась в изгнание. Бедивер также следует вашей воле. Но если пролилась кровь, мы можем потребовать виру и положить этому конец.

Артур отвернулся и на мгновение закрыл лицо рукой. Думаю, вести его ошеломили. Меня тоже. И мне очень не понравился жест императора. Я-то уже видел, что есть убитые. А даже если бы все остались живы, для императора мучительно осознавать, что его бывшая жена живет в чужой стране с другим мужчиной.

— Ей место в монастыре, — проговорил император сквозь зубы. — Если уж не хотела отправляться к семье, пусть идет в монастырь.

— Будь у нее выбор, я уверен, она предпочла бы монастырь, — сказал Гавейн.

Артур кивнул и выглядел при этом таким усталым, каким мне не приходилось его видеть даже после главных наших сражений. Ничего удивительного: годы и беды утомляют куда сильнее битвы.

Тогда Гавейн спросил:

— Где мой сын?

Мордред опустил голову и сказал только: «Снаружи». Гавейн улыбнулся, Господи, помоги ему, встал и вышел из Зала. Я хотел было остановить его, но ничего не сделал. Гвин ведь мог оказаться среди раненых. Ну, вот. Гавейн вышел, и Артур тоже, и Мордред. Там много народа было. Когда мы все вышли, Грифидд со слугами как раз занимались ранеными. Артур остановился, посмотрел на Медро и сказал: «Значит, пролилась кровь». Медро снова поклонился, но я заметил, как на его лице промелькнула улыбка.

— Один убитый, двое раненых в нашем отряде, и двое убитых из людей Бедивера, — отчитался он.

Гавейн огляделся, увидел лошадь своего сына. Посмотрел на этого ублюдка Медро и сдавленным голосом спросил: «Где мой сын?» Медро подошел к чалой кобыле и перерезал веревки, которыми тело привязали к седлу. Мешок упал на землю, часть ткани откинулась и перед нами оказался мертвый Гвин. Только тогда Медро ответил: «Вот».

Гавейн некоторое время смотрел, не понимая, а потом страшно закричал… или зарычал… не знаю, как назвать этот ужасный звук. Он опустился на колени возле тела сына, распорол мешок, положил одну руку на рану на груди мальчика, а другую ему под плечи, как будто пытался помочь ему встать;