Лай перешел в истерический визг — видимо, Моук уже охрип.

Эбби жестом показала, что надо запереть дверь. Лиза покачала головой и одними губами произнесла: „Это же лесная сторожка“. Черт побери! Это означает, что дверь в нее остается всегда не запертой на случай, если у кого-то возникнет необходимость укрыться от холода, дождя или хищников. Сторожки запираются только снаружи.

Раздался сухой щелчок выстрела, и лай прекратился, утонув в душераздирающем вое, от которого волосы встали дыбом.

— Роскоу! — сказала Лиза.

— Моук! — одновременно с ней выдохнула Эбби. Они смотрели друг на друга, парализованные ужасом, вой продолжался, но тут раздался еще один выстрел, и все стихло.

Эбби закрыла ладонью рот и начала кусать пальцы, чтобы сдержать покатившиеся слезы.

— Эбби! — свистящим шепотом предостерегла ее Лиза, указывая глазами на дверь.

Сердце оборвалось — дверь начала тихо открываться.

— Прячься быстрее.

Эбби послушно скрылась за печкой, а Лиза встала прямо за дверью.

Проем в двери увеличивался — Эбби увидела лицо стоявшего на пороге человека. У него был пистолет. Такой же пистолет лежал у него под подушкой в доме Уолтера. И тогда, и сейчас этот пистолет был готов в любую минуту выстрелить.

И тут она поняла, какую страшную допустила ошибку: она оставила Лизино оружие в сенях.

— Эбби, — позвал Кэл. — Ты здесь?

Лиза изо всех сил затрясла головой, давая понять, что нужно молчать. Широко расставив ноги, она держала в руках деревянную чурку — создавалось впечатление, что она приготовилась отразить удар битой во время игры в бейсбол.

Кэл шире раскрыл дверь и осторожно ступил внутрь:

— Эбби! Лиза! Вы где? Отзовитесь!

Еще пара осторожных шагов. В руках он крепко сжимал пистолет. И тут он увидел Эбби. Лицо его тут же просветлело, но пистолет он не опускал.

— Эбби, что ты… — начал он, но договорить не успел: Лиза вышла из укрытия, размахнулась, чтобы изо всех сил ударить Кэла деревяшкой по затылку.

Эбби не пошевелилась и ничего не сказала, чтобы остановить сестру и защитить Кэла.

Он убил кого-то из собак.

Кэл, похоже, не подозревал о присутствии Лизы, но в последнюю секунду словно что-то почувствовал и хотел обернуться.

— Кэл, посмотри на меня! — крикнула Эбби. Он тут же повернулся к ней, и Лиза нанесла удар. Эбби услышала тупой громкий стук чурки о череп. Голова Кэла мотнулась назад, рот раскрылся, как будто он удивился происходящему, потом он закатил глаза и грузно осел на пол, как мешок с песком, прямо на свой пистолет.

Эбби смотрела, как на полу растекается кровь, пачкая волосы. Густые жесткие волосы, в которые она так любила запускать пятерню и наматывать на пальцы. Она опустилась на колени возле бездыханного тела и нерешительно дотронулась до его волос. Они остались такими же, какими она их помнила.

— Какого черта он тут делает? — Лиза смотрела на него сверху.

Эбби вспомнила, как он упрямо искал Лизу, как предупреждал ее быть осторожней. Он ведь знал, что Эбби имеет представление о МЭГ.

— Я ему не верю, — отрезала Лиза и начала носиться по сторожке, швыряя вещи на рюкзак с МЭГом. Эбби продолжала сидеть, в оцепенении склонившись над Кэлом и гладя его по волосам.

— Он шел за тобой по пятам, черт тебя побери! — Лиза была вне себя. — Ты думаешь, ты такая крутая… Господи, за что ты мне послал такую сестру! Кто за ним стоит, ты можешь сказать? Нам нужно срочно отсюда рвать когти… Эбби, какого хрена ты тут расселась! Шевелись!

Лиза уже перебросила рюкзак через плечо. Она схватила Эбби за руку и потянула к себе, пытаясь поднять, но ей это было явно не под силу — словно мышь, которая пытается поднять тушу убитого медведя. У Эбби не было сил пошевелиться. Сердце разрывалось от боли.

— Если ты останешься здесь, они придут и убьют тебя — ты ведь знаешь о МЭГ. Надо отсюда сматываться, ты меня слышишь?

Похоже, Лизе все-таки удалось достучаться до сестры — Эбби начала понемногу приходить в себя. Нет, умирать она не собирается. Даже от разбитого сердца.

Она медленно поднялась на ноги.

— Надевай куртку. У меня за сторожкой укрыт готовый к поездке снегоход. Оденься теплее — будет холодно.

Эбби повиновалась, наблюдая, как сестра летает по комнате и запихивает в специально подготовленные непромокаемые пакеты все самое необходимое: спички, щепки для растопки, сухой паек. Все это она рассовывала по карманам куртки, когда Эбби вдруг услыхала металлический щелчок. Кто-то только что зарядил их же пистолет.

Мороз пробежал по коже, она на минуту застыла, не в силах пошевелиться. С трудом повернув голову в сторону двери, она с облегчением вздохнула.

— Все в порядке, то есть с ним-то не все в порядке, — заговорила она сбивчиво, — потому что Лиза огрела его чуркой. Он лежит и не двигается. Может быть, он умер?

— Слава Богу, — сказала Конни и вошла в сторожку. В руках она держала пистолет, хотя не направляла его ни на нее, ни на Лизу. Вспоминая, как безбашенная Конни водит машину, Эбби слегка подалась назад. Ей совсем не хотелось, чтобы пистолет случайно выстрелил.

— Можешь теперь опустить эту штуку, — сказала Эбби.

— Всему свое время.

— Он застрелил Моука, — продолжала Эбби, — или Роскоу. Я должна пойти посмотреть, что с собаками.

— Собаку пристрелила я, — сказала Конни совершенно спокойным голосом, — а если ты еще раз дернешься, я выстрелю в твою сестру.

Эбби, ничего не понимая, уставилась на Конни. Пистолет теперь был направлен прямо на Лизу. Лиза побелела так, что казалось, ее сейчас вырвет.

— Какого черта…

— Я говорю совершенно серьезно, — нетерпеливо перебила ее Конни. — Не успеешь и глазом моргнуть, как я тебя продырявлю без всякой жалости.

Эбби показалось, что она вдруг очутилась в каком-то театре абсурда — настолько нереальным было происходящее. Ужас постепенно проникал в нее, разливался по всему телу. Она была на грани обморока.

Лиза смотрела на Конни, не отводя глаз.

— Ты?! — сказала она. Всего одно слово, но Эбби услышала, с каким чувством произнесла это слово сестра — в нем были презрение, отчаяние, ненависть.

— Да, дружочек, — Конни улыбалась, — это я собственной персоной. Но на этот раз я выйду победителем. Где МЭГ?

— Бог мой! Что произошло с твоей фигурой? — Лиза, похоже, сумела с собой справиться, голос снова звучал уверенно и сильно. — Была такая худенькая, а сейчас ты невероятно толстая. Жирная, оплывшая. В чем дело? Случилось что-нибудь? Наверное, лопаешь слишком много плюшек, пока рыскаешь в поисках идей, которые можно спереть?