Когда Люк осторожно спросил его об «останках», Пратер рассмеялся:

— Вот об этом не беспокойтесь, доктор! Я нашел абсолютно надежный способ утилизации!

В голосе его чувствовалось какое-то странное оживление.

Этот короткий разговор несколько озадачил Люка. Усилием воли он заставил себя выкинуть Пратера из головы и стал оглядывать клинику. Он уже был здесь однажды, когда принимал Надю на работу, но причиной тому были скорее ностальгические чувства, а не желание узнать о ее деловых качествах. Во время учебы в ординатуре он сам работал в такой клинике в пригороде. Господи, как давно это было! Как будто в какой-то другой эпохе.

Может быть, стоит заняться чем-нибудь подобным во Франции. Вспомнить все, чему он учился, и заняться людьми, а не молекулами.

Но что-то он не вовремя размечтался. Рано рассуждать о будущем. Если не удастся нейтрализовать Надю, о Франции можно будет забыть.

Вынимая резиновые перчатки, Люк заметил, что руки у него стали влажными от пота. Казалось, внутри у него сжатая пружина — он все ждал, что сейчас кто-нибудь войдет и застанет его на месте преступления.

Надо торопиться, думал он, двигаясь по коридору.

В Надином кабинете не было окон, и ему пришлось зажечь свет. Когда под потолком вспыхнула люминесцентная лампа, Люк сразу обнаружил то, что его интересовало. Рядом с пустой кофеваркой стояла большая черная кружка с белой надписью «НАДЯ». Она привлекла его внимание еще в прошлый раз. Тогда он с улыбкой заметил, что такую чашку уж не перепутаешь.

Не ошибется он и сегодня, подумал Люк, доставая из кармана пузырек.

Он посмотрел его на свет: «локи» в жидком состоянии не имел ни вкуса, ни запаха. Прозрачная, чуть голубоватая жидкость. Открыв пузырек, Люк налил в Надину кружку около столовой ложки наркотика и покрутил густую жидкость, чтобы она покрыла стенки кружки. Жидкость высыхала на глазах. Через несколько минут от нее не останется и следа.

Люк прикинул, сколько может весить Надя — фунтов сто двадцать, не больше. Для нее столовая ложка — это очень большая доза, которой хватит на четыре — шесть часов. Он добавил еще несколько капель для верности.

Перед его глазами возникла будущая сцена...

Надя была не агрессивна и не склонна к насилию, однако через полчаса после выпитой чашки кофе все, что хранится под спудом, вырастет в десятки раз, и она впадет в необузданную ярость. Спокойная, уравновешенная женщина превратится в дикую злобную кошку, которая будет крушить все подряд и бросаться на людей. Ее неминуемо арестуют за буйное поведение и по подозрению в употреблении наркотиков, но и только, потому что полицейские еще не научились распознавать «локи».

Но одного подозрения недостаточно.

Закрыв пузырек. Люк опустил его в карман и достал маленький целлофановый пакетик. Подойдя к Надиному столу, он выдвинул нижний ящик и засунул пакетик в дальний угол.

При обыске полицейские обязательно обнаружат этот пакет с четырьмя таблетками «берсерка». Подозрения перерастут в уверенность, и Надю привлекут за употребление наркотиков. Репутация ее будет подмочена, и все ее показания об исчезновении Глисона или причастности ГЭМ к изготовлению наркотиков сочтут измышлениями свихнувшейся наркоманки.

Почувствовав, что у него подгибаются ноги, Люк опустился в кресло.

Как я могу с ней так поступать?

Ведь пострадает не только ее репутация, будет загублена вся ее профессиональная карьера. После прохождения лечения она, вероятно, сохранит медицинскую лицензию, но свое доброе имя не восстановит никогда.

Как я мог так низко пасть?

Люк собрался с силами и встал. Подойдя к кофеварке, он взял Надину чашку. В туалете есть раковина. Он вымоет чашку, уберет таблетки из ее стола и оставит все как было. А потом придумает какой-нибудь другой выход из положения.

Люк пошел к двери, но вдруг остановился.

А какой может быть другой выход?

Как еще удержать ее от опасных признаний, кроме как опять позвонить Пратеру? Кент и Брэд будут настаивать именно на этом. Ведь Кент уже говорил, что после первого убийства решиться на второе гораздо легче. А уж третье, Надино, и вообще раз плюнуть. Нет, с него довольно крови.

Люк посмотрел на кружку. Жидкость почти высохла. В общем-то «локи» в данной ситуации — наименьшее зло. Он может погубить ее будущее, но по крайней мере она останется жива. И какая-то работа у нее будет.

Короче говоря, он спасает Наде жизнь.

Ухватившись за эту мысль, как утопающий за соломинку, Люк поставил чашку на место, погасил свет и поспешил к выходу.

Ему еще предстояло паковать вино.

Милош ходил вокруг бассейна, изображая радушного хозяина и одновременно прислушиваясь, не раздастся ли в ночном небе шум вертолета.

— Улыбайтесь, — приказал он трем девицам латиноамериканского вида в ярких цветастых платьях. Он привез их из своего гарлемского борделя. — Делайте вид, что вам весело. Как будто это вечер пятницы до того, как все произошло.

Девицы расцвели улыбками и дружно отсалютовали стаканами с элем. Настоящее веселье начнется позже, когда закончится запланированная операций.

Здесь были все те, кто подвергся нападению в пятницу. Милош пригласил их снова, пообещав, что у них будет возможность свести счеты со сволочами, сбросившими на них всякий хлам. Все без исключения охотно приняли предложение.

Милош с удовольствием отметил, что у многих характерно оттопыриваются рубашки. Он хлопал своих гостей по плечам и шел дальше.

Люди Милоша весь день убирали территорию. В воздухе все еще стоял запах масла. Пришлось отмывать все дорожки и настил вокруг бассейна. Но пятна все равно остались. Впрочем, ремонтом он займется позже. Для сегодняшнего мероприятия безукоризненный вид не так уж важен.

Кроме гостей на вилле присутствовала группа мужчин с винтовками и автоматами, которых Драгович спрятал в кустах.

Он нервно потирал руки, пытаясь представить, что же эти ненормальные сбросят на него сегодня. Впрочем, это не важно. Он был готов к встрече — они и глазом не успеют моргнуть, как будут сбиты на землю.

Милош велел пригасить свет и приглушить музыку, чтобы как можно раньше засечь вертолет. Он дал своим людям четкое указание: не стрелять, пока не покажется вертолет, ну а уж потом палить из всех стволов.

Звонивший спрашивал, не собирается ли он «сообщать властям». Чтобы он, Милош Драгович, звонил в полицию, как какой-нибудь лох, который не в состоянии сам разобраться с обидчиками? Нет. Никогда. Если кто-то задевает Драговича, он сам дает отпор, да так, что мало не покажется.

— Кажется, летит! — закричал один из людей, расставленных на берегу.