— Тех двоих легко было убедить, что поставки нужны регулярные и будут щедро вознаграждены. К тому же им надоело мухлевать с животными — слишком грязно.

Олбрайты… Удачная идея — связаться с двумя бывшими уголовниками, которым осточертели законы вообще и Рио-Секо, в частности. Браконьерства им уже было мало.

— Но как? Никто не знал.

Он улыбнулся с чувством собственного превосходства:

— Твой кузен продал много похоронных контрактов. В обязанности Дерека входило получить указанный список. А дальше — дело техники…

Итак, смерть Мартина напрямую связана с его подпольной деятельностью. Он сговорился с Эваном и его сторонниками. Затем приехал в «Дикую Луну», надеясь с помощью ее обитателей увеличить доходы своего похоронного — в кредит агентства. А Эван через ныне пропавшую Лизу, несомненно, с удовольствием делал свое грязное дело.

Эван снова засмеялся:

— Никто даже не заметил. Люди были рады, что их любимые тетушки и дядюшки больше не страдают. Мы выбирали только слабых или умирающих. Очень просто!

Естественный отбор… То же самое, что Нико предлагал сделать с оленями. Думаю, в этом есть какой-то дьявольский смысл, тем более если вы не являетесь людьми. Эван был хищником, как моя мать и мой отец, как я и даже как Адам. За исключением одного пункта: мы пытались хоть как-то гуманизировать свои хищнические привычки. Члены моей семьи охотились только на четвероногих и естественным способом, загоняя их и выбирая слабейших. О боже! Он ведь по-своему прав! Мы делали то же самое. Раз охотник и жертва — не одного вида, в чем проблема? Я проглотила слюну — во рту опять пересохло. Неужели и я стану такой в конечном итоге? Вампиры были когда-то людьми, но я — ни в малейшей степени. Ни на йоту! И все же независимо от своей сущности я полагала себя равной моим человеческим друзьям. Они были для меня людьми, а не добычей.

— Он знал? Мой кузен знал об этом? — Необходимо выяснить это.

Смех Эвана немного меня успокоил.

— Нет, он был так же глуп, как и Адам. Думал, что ему просто повезло и что те люди просто умирали в нужное время. Разве не идиот?

Да, тут Эван был прав. Марти всегда вел себя как страус: сталкиваясь с тем, что ему не нравилось, прятал голову в песок. А тут еще шальные деньги и перспектива неслыханного богатства без особых усилий.

— Пошли! — Эван толкнул меня на тропинку.

Я поскользнулась на мокром гравии, но удержала равновесие. Спуск был крутым и неровным, явно предназначался для сильных мужчин в рабочих ботинках, спускающихся при ярком свете сухого техасского дня. А никак не для связанного существа, не принадлежащего к человеческому роду, понуждаемого к спуску в сырой тишине темной ночи.

Спускаясь, я споткнулась и по инерции пробежала несколько шагов вперед, боясь упасть на свои ободранные колени. Эван поймал меня и поддержал за руку. Его доброты, однако, хватило ненадолго. Через несколько шагов он толкнул меня с такой силой, что я упала на колени перед западным краем огромной ямы, напротив того места, где мы спускались, и рядом с маленьким белым крестом, окруженным пластмассовыми цветами.

Более пятнадцати лет назад здесь умерла Антония Гарсиа, одна отчаянная шестнадцатилетняя девица. Умерла нехорошей смертью. Произошло это после ночи пьянки и курения опиума. Она попыталась забраться по стене, не заметив тропинку на противоположной стороне ямы и узкую дорожку, когда-то проложенную рабочими для установки оборудования на дне карьера. Может, на спор или что-то вроде этого. Так или иначе, на вершине она поскользнулась и рухнула с высоты более тридцати футов. Ее череп оказался слишком хрупким, чтобы выдержать падение с такой высоты на каменистое дно. Спустя неделю семья Гарсиа установила здесь каменный крест. Он так и стоял — памятником детской глупости. А прошлой ночью кто-то использовал этот карьер для рандеву.

Не хотелось здесь умирать. Но что я могла поделать? Я застонала от боли и перевернулась на бок, отползая как можно дальше от Эвана и пытаясь сесть.

В одном месте стены было небольшое углубление, напоминавшее вход в естественную пещеру, хотя и сделанное рукой человека. Его выкопали инструментом, предназначенным для добычи из земли некогда прибыльного известняка.

Я попыталась отползти от стены, но что-то возникло у меня на пути. Оно было мягким и воняло…

— Не вляпайся в дерьмо, — хихикнул Эван.

Дерьмо? Это было не похоже на… Мои связанные руки что-то нащупали сзади. Ткань, фланель, кожа… Черт возьми! Я повернулась и присмотрелась: большое неопределенной формы пятно, темнее, чем окружавшие его тени, очертаниями напоминало две одинаковые фигуры. Не Такер — я бы узнала, если бы он… Он еще не вернулся со своего задания; возможно, бродил сейчас где-нибудь поблизости. Вокруг карьера — огромная территория, на которой не ступала нога человека. Есть где спрятаться…

Итак, я была вместе с убийцей своего кузена. Жаль, что я не обладала телепатическими способностями. Единственное, на что оставалось надеяться, — возвращение Такера. Если он рыскал вокруг в обличье волка, должен был спрятать где-нибудь свою одежду и машину. Дай бог, чтобы это «где-нибудь» находилось поблизости.

— Кто это? — прошептала я.

— А ты как думаешь?

Я не видела усмешку на его лице, но она отчетливо слышалась в голосе.

— После того как твой кузен умер, братья Олбрайты стали для меня бесполезны. Я не мог позволить им просто уйти.

— Но здесь сегодня была полиция. Мой друг, шериф…

Я чуть было не сказала «мой брат», но вовремя остановилась — не хотела, чтобы Эван знал о причастности Такера к расследованию.

— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, — ответил он. — Я прятался, когда они были здесь, а потом вернулся, чтобы схватить тебя.

Облака проносились по небу, то скрывая, то выставляя напоказ луну. Не полную, но округляющуюся. Ветер усиливался. Погода явно менялась. Я видела, что лицо Эвана расплывалось в улыбке.

— Ладно, — сказала я. — Допустим, я здесь. И что ты собираешься со мной делать?

— Ты представляешь для нас неудобство.

Он произнес это спокойно, как бы между прочим…

— Это понятно, — сказала я, стараясь оставаться такой же спокойной, как и мой похититель. — Но что ты планируешь делать?

— Я долго об этом думал, — ответил Эван. — Я мог бы выпить твою кровь и превратить в вампира. — Он облизнул губы не то от голода, не то от похоти. Его глаза блестели в темноте. — Но это будет проблематично…

Я ничего не сказала, знала, к чему он клонил, но не хотела давать ему подсказку.

— Я не собираюсь превращать тебя, но с удовольствием попользуюсь.

В каком смысле? Что имел в виду?

— Держу пари, твоя кровь будет сладкой. Я не пил живой человеческой крови слишком много лет. Твой кузен давал попробовать только Лизе. А мы живем в стране равных возможностей — и для шлюх, и для прочих…