– А какой он код наберет? – Пашка ничего не понял, но на всякий случай ускорился вслед за Тимуром. – У них что, какие-то особые коды?

– А то! Вот ты когда заходишь в падик – ты свой код набираешь, да?

– Ну да. Семь-семь, решетка, четыре-пять-шесть.

– А семь-семь – это твоя квартира, так?

– Ну да.

– А у меня – сто тридцать девятая, потом тоже код. И когда ты этот код набираешь – у тебя домофон в квартире пикает, верно?

– Верно. – Пашка вдруг охнул. – Погоди, а у них, значит, свой, беспалевный код?

– А то ж! Называется – технический код. Раньше, на старых домофонах, один код на всех ставили, а потом только у ремонтников такой остался… – Пашка замер на месте и вздохнул. – Ну вот… Не успели…

Ремонтник скрылся в подъезде. Хлопнула, закрываясь, магнитная дверь.

– Это с таким кодом можно будет в падик заходить, чтобы родители не палили. – Пашка мечтательно улыбнулся. – Блин, а может, так прямо и спросить его?

– Кто ж тебе скажет? – удивился Тимур. – Но мы подождем, может, он обход делает. Еще один падик остался.

– Твой ведь? – спросил его Пашка.

– Ага, – кивнул Тимур. – Было бы неплохо код прошарить в своем подъезде.

– А мне скажешь?

– Мы вместе посмотрим. – Тимур подбежал ко входу в подъезд. – Только надо все по-чистому сделать. Я типа вот здесь такой стою, на деревца пялюсь. А ты как бы вон оттуда идти будешь, понял? Если он плечом мне загородит – то ты из-за спины подсмотришь.

– Ясно, – кивнул Пашка. Идея ему понравилась. – Потом можно будет девчонкам рассказать…

– Это еще зачем? – спросил, нахмурившись, Тимур.

– Да нет, не всем, просто… некоторым только…

– Не надо некоторым. Они сразу всем остальным растреплют, и ремонтники код тогда сменят.

– А-а. Ну ясно… – Пашка был зол на себя. И дались ему эти девчонки, в самом деле! – А откуда ты знаешь, что есть второй код? – спросил он, чтобы сменить тему.

– Да так, – сказал Тимур. – Знаю кой-чего… – Он посмотрел на Пашку, раздумывая, затем, будто решившись, приблизился и прошептал: – Я вообще хочу третий код найти, сечешь?

– Не-а, – сказал Пашка. – Что за третий код?

– Ну ты чего, – разочарованно протянул Тимур. – Третий код. Не читал крипипасты, что ли?

– Читал, конечно, – соврал мгновенно Пашка, который только однажды прослушал крипипасту про статую ангела у какого-то озвучальщика на «Ютьюбе», и с тех пор вообще избегал заходить на каналы, у которых было слово «крипи» в названиях. – А какую именно?

– Про третий код в каждом домофоне. – Тимур кивнул на дверь своего подъезда. – Для призраков и всего потустороннего и темного.

– Да ну, – сказал Пашка неуверенно. – Бред какой-то. На фиг духам код от домофона?

– А сам подумай. Вот умер человек, да?

– Какой?

– Да без разницы. Умер он, да? И три дня его душа находится здесь. Пока не улетит вверх там или вниз – как повезет.

– Ну да…

– Ну так вот. А потом на девять дней ведь собираются все, так?

– Так…

– Это потому, что душу отпускают обратно на землю на один день. Чтобы, значит, с родственниками увидеться. А потом – снова на сорок дней. И еще на год.

– И правда, – сказал Пашка. – Но ведь это ж духи. Они и в окно запорхнуть могут.

– А вот и нет, – уверенно сказал Тимур. – Духи просто так в окна не залетают. Иначе тебе бы сквозь форточку каждую ночь всякие твари потусторонние в комнату набивались. Духам ведь в свой мир живого ребенка утащить – как нам водички холодной в жару глотнуть. Это их муки ненадолго ослабляет.

Пашка поежился. Несмотря на жару, ему стало как будто даже холодно.

– Ну так вот, – продолжал Тимур, наслаждаясь произведенным эффектом. – Раньше, чтобы духи не проникали в дом, люди всякие обереги вешали на дверях и по-всякому их запирали, по-особому. А когда родственника мертвого ждали – то приоткрывали проход ненадолго, чтобы, значит, он мог обратно прошмыгнуть. Но с этим родственником могло и что-то другое проникнуть, что-то зловещее. Темное и потрясающее сознание.

– Ну это ты загнул, – хохотнул Пашка. – Потрясать сознание, тоже мне.

– Ну не так выразился, – немного смутился Тимур. – Но смысл в том, чтобы одного духа впустить, а других – нет. Поэтому с одного окна обереги снимали, а вешали туда вещь умершего или старую фотографию. А потом, значит, сымали, чтоб, не дай бог, не остался насовсем. А теперь никаких оберегов и запоров – только домофон. Как же тогда духам проникать?

– Как? – послушно спросил Пашка.

– А так, что технический код, который люди придумали, чтобы определенных людей пускать, – тот же оберег. Поэтому его надо просто набрать, но задом наперед. И это тогда будет потусторонний код.

– И все? Так просто? – с легким разочарованием спросил Пашка. – Эдак кто угодно может его набрать да по потустороннему коду войти. Любой ремонтник.

– Это только первая часть кода, – махнул рукой Тимур. – Вторая гораздо сложнее. После того как наберешь технический код задом наперед, нужно набрать номер квартиры.

– Какой квартиры?

– А такой, в которой человек умер. Но не просто умер, а чтобы он последним был, кто в этом подъезде на тот свет отправился. Как только еще кто-то умрет – код тоже изменится. И если сорок дней с момента смерти прошло – код вообще никакой не подействует, какую квартиру ни набирай. Понятно теперь?

– Тут же бабку какую-то вывезли недавно, – протянул Пашка. – Из твоего подъезда.

– Ага, – сказал Тимур. – Она в больнице умерла, я это точно знаю. Вот только квартиру не удалось выяснить. Знаю только, что где-то с верхних этажей.

– А ты на каком?

– Я в самом низу живу, – махнул рукой Тимур. – Ее на грузовом лифте везли, удалось только сквозь щелочку подсмотреть, как ее выносили. А спросить-то и некого – я здесь не знаю пока никого.

– И что же это, теперь все духи знают код от подъезда? – Пашка поежился. – Их там, получается, до фига сейчас тусуется?

– Ага, разбежался, – улыбнулся Тимур. – Духи людских цифр и букв не понимают. Только бабка эта помнит, где жила, да и то – скоро забудет. А остальным духам приходится как нам с тобой, подглядывать да подслушивать – авось чего углядят, и получится в подъезд прошмыгнуть, а то и в мир живых. И тогда они хватают маленьких мальчиков и к себе утягивают, ХВАТЬ!

Пашка вскрикнул и отскочил от рассмеявшегося Тимура. Затем обиженно потер плечо.

– Больно схватил, – сказал он с досадой. – И нефиг меня пугать. Я не боюсь духов.

– А что ж тогда дернулся?