— Ты имеешь в виду то, что он скрыл от нас, что заплатил Гороховой?

— Разумеется! Но я понимаю, почему он промолчал. Потому что если бы признался, что заплатил ей пять миллионов за то, чтобы она избавилась от трупа, то его точно признали бы убийцей. Только человек, который виноват, мог бы так поступить. Горохова же воспользовалась этим. Она понимала, что эти деньги являются доказательством его вины. Во всяком случае, в глазах следователя.

— Но как она могла убить свою единственную подругу? Как у нее рука не дрогнула? И каким же изощренным умом надо обладать, чтобы придумать этот дьявольский план и осуществить его, причем постоянно дополняя его все новыми и новыми замутками?

— Чем-чем?

— Отвлекухами, — отмахнулся от нее Борис, не поворачивая головы.

Машина уже вылетела из города и мчалась в сторону Подольска.

— Я поняла, о чем ты. Поначалу у нее, я полагаю, был вполне себе четкий план, который они разработали вместе с Кариной. Но все изменилось, когда она решила избавиться от подруги, и после этого ей пришлось в спешке разрабатывать новые ходы. То, что она выпрыгнула из окна, было, конечно, делом рискованным, но практически стопроцентно избавляло ее от подозрений. Потом появление мужика в больнице, которого никто не видел… И ведь на камерах его нигде не было! Если бы у нее было время и возможность подготовиться и к этому, она запаслась бы мужской одеждой и балаклавой и пробежалась бы, переодевшись во все это, по больничному коридору, и тогда ей было бы еще проще избежать подозрения. Но этот вариант запутывания следствия оказался ей не под силу. К тому же не стоит забывать, что она же реально спрыгнула с третьего этажа, растянула ногу, получила множество ушибов. Ей реально было больно. Плюс ее общее психологическое состояние. Она же человека убила. Не знаю только, осознала она это или нет. Возможно, что и не осознала, и жила в каком-то сложном пограничном состоянии, ее психика точно дала сбой. Ну не может адекватная молодая женщина не испытывать душевных мук после того, как убила близкую подругу. А потому я не удивлюсь, когда после психолого-психиатрической экспертизы ее признают невменяемой.

— Ой ли! Да она здоровее всех нас будет! Невменяемая!!! Ты шутишь, что ли? Взять нож и всадить его в свою подругу. Ладно бы еще в сердцах, разозлившись на что-то, будучи на самом деле в невменяемом состоянии, в шоке, в состоянии аффекта… А ведь убила просто из-за денег.

— Не только из-за денег. Чтобы не оставлять свидетеля, понимаешь? Она не могла позволить Карине всю оставшуюся жизнь просто своим существованием напоминать ей о том, что она сотворила с Льдовым. К тому же, это мы не знаем Карину, ее характер. Возможно, она, желая купить себе комнату, стала бы шантажировать Алевтину.

— Может, ты и права. Ты прости, что я наорал на тебя там, в больнице… Я уж напридумывал себе такое!.. Женя, а если бы Ребров не успел? Что, если бы нож попал не в плечо, а… Даже не могу это произносить, потому что сразу же представляю.

— Боря! Нет бы поддержать меня, обнять! Ты только и знаешь, что кричишь! Я же раскрыла убийство!!!

Потом еще какое-то время ехали молча, и вдруг Борис предложил пригласить на ужин Ивана Кузнецова.

— Мы так долго морочили ему голову, трепали нервы… Он и без того чувствовал себя виноватым в том, что упустил Льдова… Как думаешь? Надо бы его угостить хорошенько, поднять его самооценку, парень-то он неплохой. Он совсем еще молодой следователь, и у него мало опыта. Может, они с Валерой подружатся и будут полезны друг другу?

Конечно, Женя была не против. Хотя помнила, как и сам Кузнецов, неожиданно нагрянув к ним в дом в поисках Матвея, перепугал всех до смерти. Она до сих пор не знала, где тогда спрятался сам Льдов. А что, если на самом деле под кроватью в их супружеской спальне?

— Должен же он увидеть тебя, человека, который так облегчил ему задачу и вычислил убийцу! Да, вот еще что! А как ты догадалась про кровь? Ну, что девчонки запасли кровь Карины?

— В телефоне Алевтины я нашла одного абонента, записанного, как «Лаб». Пробила по интернету номер, и выяснилось, что он принадлежит одному медицинскому центру со специализацией типа «анализы с выездом на дом». То есть такая частная лаборатория, когда ты вызываешь медсестру домой, она берет у тебя анализы, и потом тебе на почту приходят результаты.

— Да ты же мне уже рассказывала про тот центр! Я помню! Наташа сдавала кровь, да?

— Да. Потом я отправила туда Реброва, чтобы он нашел медсестру, которая подтвердила бы, что взяла кровь у Жуковой, но не для анализа, а, скажем, для приворота…

— Но как ты догадалась?!

— Да потому что крови было слишком много, ее словно разлили по шее Карины, по подушке, постели…

— Но ты же не видела!

— Ребров мне рассказал, а ему — Кузнецов. Понимаешь, рана снизу, а кровь наверху. Причем кровь не какая-нибудь киношная, девчонки подготовились основательно и заполучили именно кровь Карины! И вот, когда Ребров нашел эту медсестру и сообщил мне об этом, тогда картина преступления была окончательно ясная.

— Но почему ты не рассказала ничего Реброву?

— Боялась, что ошибаюсь…

— А деньги?

— Льдов — темная лошадка. И трус. И зная его немного, примерно представляя себе, в каком он был состоянии, когда увидел якобы труп Карины и когда Горохова предложила ему избавиться о тела, он должен был ее мотивировать на это и, само собой, отблагодарить. Он же верил ей! Он надеялся на нее! И он сам авансом заплатил ей, дал ей пять миллионов рублей! Большую сумму она попросить не рискнула, хотя, завидуя страшно Лоре, которая, по ее мнению, вообще ничего особенного для Льдова не делала, но которую он буквально осыпал деньгами и бриллиантами, хотела бы получить куда больше…

— Но как ты догадалась, где она спрятала деньги?

— Ну, во-первых, я сразу поняла, что речь идет о наличных. И что спрятать она могла где угодно, но только не у себя дома. Просто я подумала, где сама бы спрятала… Чтобы и не дома, и почти дома… У нее же