Мелькающие перед глазами события — как вспышки образов из невероятно ярких эмоций. Идущие вереницей картины — как длинная цепочка чужих недосмотренных снов…

Бессмысленная и непонятная жизнь, наполненная одним лишь служением. Бессчетное количество догм, с рождения предопределивших весь его путь. Служение, учеба, долг — вот, пожалуй, и все, что тогда его составляло. Пустая и скучная жизнь, которой он не был рад. Редкие женщины, которыми он почти не интересовался. Безликие доноры, которых он никогда не запоминал…

Одна лишь Цель помогала бороться с удушливой теснотой навязанного правилами одиночества. Единственная важная вещь, которой он по-настоящему жил.

За годы упорного труда он действительно многого добился, сумев выяснить о драконах практически все. Единственный маг, сумевший заглянуть за завесу Вечности и сделать Тьме щедрое предложение, от которого она не смогла отказаться.

Разнообразие — разменная монета в застоявшемся мире повторяющихся снов. Информация, важность которой для изнывающего от скуки разума просто невозможно преуменьшить. Оценив по достоинству преподнесенный инкубом дар, предназначенный ему дракон все-таки соизволил проснуться. Откликнулся на зов. Пришел. И вот тогда они впервые увидели друг друга — два бесстрастных, одинаково тяготеющих к строгой логике разума. Две отразившихся, словно в зеркале, рациональных сущности, превыше всего ценящих точный расчет. Два близнеца, соединенных одной пуповиной, и два бесчувственных камня, которые так и не смогли поверить, что способны на большее.

Что именно помешало им сблизиться? Какая мысль и у кого промелькнула за краткий миг напряженного безмолвия? Решил ли инкуб, что на фоне совершенного мышления дракона его разум однажды потеряется? Решил ли дракон, что чужие изъяны безвозвратно испортят ему внешний вид? А может, инкубу не стоило начинать подсчитывать возможные выгоды? Быть может, дракону не следовало без спроса брать то, чем была наполнена чужая душа?

Никто теперь не вспомнит, кто из них и почему ударил первым. И не узнает, по какой причине недолгий мир вдруг превратился в ожесточенное противостояние.

Оказавшись не в силах перебросить мостки через разделившую их пропасть, дракон и инкуб годами оттачивали мастерство войны, испробовав за это время все известные уловки и все оружие, что только можно было измыслить. В короткие затишья перед боем предусмотрительный инкуб постепенно наращивал защиту, способную противостоять любому, даже самому изощренному противнику. Дракон же неутомимо гранил свою матрицу, намереваясь превратить ее в идеального, заточенного под одну-единственную жертву убийцу.

Взятая за основу личность инкуба стала ему отличным подспорьем. Лаконичная, целеустремленная, изобретательная и способная на неутомимый труд, она оказалась невероятно хороша. Всего-то и требовалось выкинуть оттуда все ненужное, добавить пару новых штрихов, а затем тщательно их отшлифовать, чтобы добротный материал превратился в циничную, холодно-отстраненную маску, у которой хозяин изъял не только немногие слабости, но даже слабый намек на них.

Закончив утомительную огранку, дракон продумал свои действия далеко вперед и тщательно подгадал момент для атаки. Это должен был быть их последний бой. Просчитанный до мелочей поединок, в котором дракону суждено было одержать безоговорочную победу.

Но в последний момент что-то пошло не так. Что-то нарушило ход тщательно продуманной схватки, и дракон, уже приготовившийся торжествовать, внезапно потерял над ней контроль.

Увы. Рождение Пламени — процесс малоприятный. Когда безжалостно двоится и плавится восприятие, ломается существующая реальность, — это больно. Страшно. Неожиданно. Но при этом ты откуда-то знаешь — да, это оно. То самое, чего ты так долго ждал. Родное, пока еще хрупкое и уязвимое счастье, по сравнению с которым даже проигранный бой уже не кажется поражением.

Гораздо тяжелее для дракона было узнать, что все, чем он жил, оказалось лишено смысла, поскольку отшлифованная до блеска, сотворенная для боя матрица никак не подходила для новорожденной Пары. Чудовище — вот что она увидела, когда он впервые ее позвал. И осознав этот жуткий факт, дракон принялся с остервенением кромсать то, что когда-то с таким упорством создавал.

Годами он методично ломал себя, стремясь полностью соответствовать своей Паре. Часами перекраивал свое сознание. Безжалостно портил чудесную чешую. Отращивал и заново отрывал крылья. Настраивал голос. Менял кожу. По чешуйке. По клеточке. В какой-то момент от безысходности согласившись даже на сделку с настойчиво изучающим его инкубом.

К тому времени инкуб, осознав грозящую ему опасность, уже покинул родной мир. Отказавшись от магии, он научился обходиться без доноров и день за днем настойчиво искал способ подчинить опасного врага. И за предложение императора он ухватился, как утопающий за соломинку, надеясь, что хотя бы в Школе ему удастся выяснить то, о чем Лана коварно умолчала.

К тому моменту как дракон зашевелился, Кай успел сделать многое, на что у его предшественников не хватало времени и упорства. Почти полностью сменил коллектив учителей. Разработал принципиально новую программу обучения. Внедрил в нее свои последние разработки и добился поистине впечатляющих, хотя и не совсем тех, что нужно, результатов.

Молодых Всадников, выходящих из дверей его Школы, оказалось на порядок больше, чем в других заведениях подобного рода. Император пришел в такой восторг, что вскоре повелел закрыть остальные школы и полностью переправить выделенный на нужды Всадников денежный поток под запросы нового директора. Авторитет инкуба мгновенно взлетел до небес. Загадочный лорд-затворник получил от империи много уступок, полезные связи, кучу ненужных привилегий, деньги, самые заманчивые предложения и даже новых доноров… Вот только к Цели не приблизился ни на шаг. И это безумно раздражало.

Узнав об оглушительном провале с драконом, все до единого Всадники исчезали из его Школы, как призраки. Любые попытки наладить контакт терпели сокрушительный крах. Дракон упорно сопротивлялся. Избавиться от него не получалось. И вся эта война со временем превратилась в обычный фарс. Год за годом, цикл за циклом инкуб встречал поражение за поражением. И устав наконец от бесполезной борьбы, первым осознал необходимость примирения.

Истощившийся не меньше инкуба Рэниуррагхараракх на этот раз не протестовал. И благосклонно воспринял те крохи энергии, которые оставшийся без магии инкуб смог ему отдать. Дракон даже согласился поговорить с неожиданно смилостивившимся тюремщиком и любезно позволил себя изучать — до определенных пределов, но даже так зашедшие в тупик отношения вышли на новый виток.

За два десятилетия вынужденного общения инкуб и дракон все-таки сумели найти хрупкое равновесие и, многое узнав друг о друге, больше не стремились к войне. Затянувшееся противостояние убивало обоих, а многолетняя погоня за призраками лишала их сил. Они притерлись, успокоились, постепенно примирились с существованием друг друга. Инкуб даже понадеялся, что ему не придется прибегать к разделению душ, о котором он вычитал в одной из старых книг. Но после долгих и ставших гораздо более откровенными разговоров дракон вдруг снова замкнулся, а в его глазах вместо привычного смирения промелькнула едва заметная тень торжества.