К нему ли? Нет, не к нему.

Она манит к себе кого-то другого. И вот из тени выходит мускулистый, также обнаженный молодой человек. Крег видит его со спины. Он порывается закричать, предостеречь ее, но не может, и руки не повинуются. Он только в ужасе наблюдает.

Наконец Адди замечает приближающегося незнакомца. Но к его крайнему изумлению, даже негодованию, она привлекает его к себе, обхватывает руками и ногами. И сладострастно стонет, когда он входит в нее.

Мужчина медленно оборачивается и смотрит на Крега с усмешкой.

Никакой это не незнакомец.

Это Джон Блэндингс.

Проснулся Крег с таким громким криком, что разбудил крепко спавшего Леви. Какой-то сосед рассерженно забарабанил в их стену.

– Что с тобой? – с тревогой в голосе спросил Леви. – Плохо себя чувствуешь?

– Нет, просто мне приснился кошмарный сон.

– Постарайся спать тихо. Не то сюда заявится хозяин. Наутро Леви повел его завтракать в небольшой портовый трактир. Сюда заходили в основном матросы как с торговых, так и с военных кораблей. Они сели за угловой столик, и Крег с удовольствием съел копченую рыбу, пирог с мясом, яйца и говядину с почками.

– Ты уплетаешь так, будто целый месяц ничего не ел, – пошутила служанка.

– Только посмотришь на такую красотку, как ты, аппетит сразу появляется, – ответил Крег, имитируя ирландский акцент.

Прежде чем отойти к другому столу, женщина посмотрела на Крега как-то странно.

– Что я такого сказал? – спросил он у Леви. Торговец застонал и схватился за голову:

– А сам-то ты не понимаешь? Неужели славный еврейский парень из Минска или даже Бостона будет говорить с ирландским акцентом?

Крег схватился за свою ермолку:

– Вот черт, все время забываю.

– Что ты собираешься делать? – спросил его Леви. – Не можешь же ты все время путешествовать со мной?

– Я это понимаю. Кое-какие планы у меня имеются.

– Расскажи, какие.

– Пока еще я не успел хорошенько все продумать. Вечером я, может быть, смогу ответить на ваш вопрос. – Он тяжело вздохнул. – Сперва я должен кое-что выяснить. Послушайте, мистер Леви, я могу взять одну из ваших лошадей?

Леви пожал плечами:

– Почему нет? Ты уже в таком долгу передо мной, что еще один маленький должок не имеет значения. Я сам тоже должен кое-где побывать. К ужину, надеюсь, ты вернешься?

– Конечно. И тогда я смогу сказать, что у меня на уме. Леви вместе с Крегом пошел в конюшню и предупредил конюха, что он разрешил племяннику покататься на одной из своих лошадей.

– Если у вас нет седла, я могу дать его напрокат, – сказал конюх.

Леви закатил глаза и вручил ему банкноту:

– Кто бы мог подумать, что после стольких трудных лет я стану жалким филантропом.

Крег рассмеялся:

– Успокойтесь, мистер Леви. Ваша доброта и щедрость будут с лихвой вознаграждены. Обещаю вам.

– Если только на небесах, где мне уже не потребуются английские фунты и гинеи.

Перед «Кабаньим клыком» Леви расстался с Крегом.

– Я должен побывать на одном корабле в порту. Застану ли я тебя здесь по возвращении?

– Скорее всего меня уже не будет, но мы увидимся вечером. Когда он вошел в гостиницу, миссис Тисдейл сидела за стойкой и читала «Сидней газетт».

– Доброе утро! – приветствовал хозяйку Крег. – Что новенького в мире?

– Похоже, они собираются сделать нашей валютой какой-то испанский доллар, – ответила она. – Как будто британскому фунту не хватает надежности.

– Пустая болтовня, – сказал он. – А что еще там написано?

– Большая заметка о предстоящем замужестве этой дамочки Диринг. – Ее рыхлое лицо приобрело суровое выражение. – Настоящая сука – вот она кто. Но вас это вряд ли заинтересует.

– Нет, конечно, – произнес Крег, чувствуя, что губы его вдруг словно одеревенели. Когда он притронулся к своей щеке, ему показалось, что он касается посмертной восковой маски. Сердце затрепетало, все поплыло перед глазами, и он вынужден был опереться о стойку.

Миссис Тисдейл нахмурилась:

– Что с вами, мистер Леви? Вы так побледнели. Лишь усилием воли Крег заставил себя улыбнуться.

– Это последствие застарелой лихорадки. Сейчас я поднимусь к себе и отлежусь. Кстати, где я могу купить газету?

– Если хотите, возьмите мою. Я уже начиталась досыта. Зрение у меня не то, что в молодости. – Она потерла глаза заплывшими костяшками пальцев. – Пойду печь пироги.

– Спасибо. – Крег свернул газету и сунул ее под мышку. Ему хотелось взбежать по лестнице, но он сдержался. Он и без того натворил уже немало глупостей, надо вести себя, как подобает степенному еврею. Зачем навлекать на себя лишние подозрения?

У себя в комнате он уселся в изножье кровати и начал листать газету, пока не нашел то, что искал.

СОЮЗ МЕЖДУ БЛЭНДИНГСАМИ И ДИРИНГАМИ

Вчера весь Новый Южный Уэльс праздновал событие большой общественной значимости: бракосочетание между Джоном Блэндингсом и Аделаидой Диринг. Этот союз олицетворяет объединение двух богатейших и влиятельнейших семейств колонии: сельскохозяйственной империи Блэндингсов и овцеводческой империи Дирингов.

Свадебная церемония и последующий прием были проведены исключительно скромно, в присутствии членов семьи и близких друзей.

Невеста была облачена в длинное белое канифасовое платье с длинной, до кончиков пальцев, тюлевой вуалью, ее голову украшал венок из апельсиновых цветов. Туфельки на ней были из белого атласа. Вместо букета она держала в руках украшенную розой и красивой закладкой Библию в белом атласном переплете.

Подружка невесты Дорис Блэндингс, сестра жениха, была облачена…

Бросив газету на пол, Крег прилег на кровать. Он лежал, вперив неподвижный взгляд в потолок.

Аделаида вышла замуж за Джона Блэндингса? Да это просто какое-то безумие. Такое же безумие, как его ночные кошмары. Как это возможно, чтобы Аделаида вышла замуж, да еще за такого типа, как Блэндингс? Ведь Аделаида любит его и скорее умрет, чем изменит ему. И все же она ему изменила. Неужели «Сидней газетт» стала бы печатать заведомую ложь? Ответ был очевиден: нет, конечно, не стала бы. Он приподнялся, подобрал газету и скомкал ее с такой яростью, словно хотел уничтожить изложенные в ней факты.

«Сука! Сука! Лживая сука!» – бунтовало его сердце.

Прожить с женщиной, не разлучаясь ни на час, семь долгих лет и даже не догадываться, на какое вероломство и предательство она способна, – такое трудно себе представить. Она родила ему двоих детей – не это ли самое убедительное доказательство любви? И все же…