Снежана завизжала и стрелой бросилась обратно к Никто.

– По-помогите! – Она без сил упала к нему прямо на колени, от ужаса зажмурив глаза. Никто лишь грустно улыбнулся. Пес недовольно тявкнул и бесшумно, как тень, исчез в зарослях. Он ушел так, будто страстно хотел броситься вслед за ребенком, но какая-то неведомая сила остановила его. На лице Снежаны застыла гримаса всепоглощающего страха, словно все происходящее было плохим сном.

– Не бойся, – шепотом сказал Никто, гладя своими огрубевшими пальцами лоб девочки.

Опять Она. После прошествии стольких лет эти псы все еще здесь. Значит, игра действительно будет захватывающей.

Он окунулся в воспоминания. Голод и жажда спрятались где-то глубоко, и теперь перед собой он видел лишь белокурую голову маленькой девочки, красную от крови. Девочки, которую он, полупьяный, шатаясь, нес к колодцу. И он вспомнил силуэты псов, которые безмолвными призраками наблюдали за ним, как хмурые стражи.

– Дедушка, что мы тут делаем? – прошептала Снежана.

– Ждем, – так же тихо ответил ей Никто. Ветер взлохматил его седые засаленные волосы. – Ждем, – повторил он.

* * *

– Ну-с, какие будут мысли? – спросил Клепа, подтягивая ремень.

– Едем. Какие еще могут быть мысли? – произнес Руслан. Клепа многозначительно посмотрел на Ингу.

– Я поеду с вами, – сказала она, правильно истолковав взгляд. – Попробую вспомнить дорогу.

– Это слишком опасно, – возразил Руслан.

– Ну и что? – пожала плечами женщина. – Во всяком случае, решение я приняла. Юра останется здесь.

– Когда едем? – осведомился Клепа, взглянув в окно. – Конечно же, Рус скажет, что сейчас, на ночь глядя, да?

– Совершенно верно.

– Дайте мне пять минут на сборы, – сказала Инга, поднимаясь из-за стола.

Мужчины вышли на улицу.

– Рус, я чувствую себя не в своей тарелке, – признался Клепа другу. – Не поверишь, но… я впервые действительно понял, что мы были подонками.

– Наконец-то, – криво усмехнулся Руслан. Он вздохнул и сказал: – И все же я не хотел бы, чтобы она рисковала.

Клепа сухо бросил:

– Без нее мы не найдем дорогу.

Руслану было нечего возразить. Его друг был прав.

Инга быстро переоделась, сунула узкие ступни в мокасины из толстой кожи и напоследок заскочила в ванную. Побрызгалась дезодорантом и мельком взглянула в зеркало. И тут же замерла, как кролик, ослепленный фарами приближающегося автомобиля. В отражении была она… только стояла она не лицом, а спиной. Она видела свой затылок, смешной хвостик волос, перехваченный резинкой, платок, с которым она не расставалась уже более двадцати лет… Вдруг отражение повернулось, и Инга с трудом сдержала рвущийся из глотки крик. Инга-двойник медленно сняла с лица платок, и женщина до крови закусила губу. На нее смотрела она, только с нормальным лицом, без этих кошмарных ожогов и шрамов. Отражение раздвинуло губы в улыбке, показав ряд великолепных жемчужных зубов. Она улыбалась, но все равно от этой улыбки хотелось вопить от ужаса, было в ней что-то ледяное, жуткое, обещающее беду.

– Ты хочешь свое лицо обратно? – спросила Инга-двойник. У нее был нежный, приятный голос, который обычно возбуждает мужчин. – Знаю, хочешь. Ты будешь полной дурой, если скажешь «нет».

– Что… что тебе надо? – севшим голосом спросила Инга.

– Сиди дома, Инга. Не надо никуда ехать. Твоя игра закончилась, – ласково проговорило существо в зеркале. – И, может быть, я верну тебе твою прежнюю внешность.

Инга-двойник стала уменьшаться в размере, руки и ноги быстро укорачивались, лицо стало круглым и каким-то неестественным, глаза из серых стали ярко-голубыми, рот раскрылся, обнажая ряд кинжалообразных зубов. Теперь в отражении перед Ингой в воздухе парила кукла, лениво болтая ногами в крошечных сандаликах. Губы куклы были в чем-то влажном и красном.

– Отпусти их. Пусть едут. Это их игра. Но не твоя, – проскрежетала кукла, и вдруг из ее пасти, прямо из зеркала на Ингу выплеснулась багровая жидкость. Инга закричала, схватившись за лицо. Оно было сухим. Она со страхом посмотрела в зеркало. На нее смотрело ее обычное отражение, в платке, с широко раскрытыми глазами.

– Все нормально, – сказала она громко, пытаясь унять охватившую ее дрожь. – Нормально.

Она выбежала на улицу. Юра увлеченно ковырялся в двигателе «девятки».

– Я скоро вернусь, – бросила Инга сыну и прыгнула в джип Клепы. Она решила пока не рассказывать о происшедшем в ванной. Юра вытер лоб и проводил автомобиль пристальным взглядом.

– Чем ты занимаешься, Инга? – спросил Руслан, когда они выехали на главную дорогу.

– У меня есть торговая точка на рынке. Фрукты, овощи.

– А Юра?

– Ему скоро в армию.

– Гм… – Руслан замолчал. Он видел, что Инга стесняется с ним разговаривать, тем более при Клепе.

Между тем Клепа пытался безуспешно дозвониться домой. Но все телефоны упорно молчали, и он с каждой минутой становился все мрачнее.

– Надеюсь, твой папаша ничего не сделает со Снежаной, – проговорил он, обращаясь к Инге. – Не хотелось бы мне марать о него руки.

– Думаю, это было спонтанное решение, – сказала Инга. – Только не пойму, зачем он решил ехать именно туда. В здешних окрестностях хватает глухих мест. А может, Она захотела, чтобы он поехал туда. Хотя вряд ли.

– Почему? – спросил Руслан.

– Она появилась оттуда, скажем, родилась. Возможно, в этой же долине хранится ключ к Ее смерти?

Руслан ничего не ответил. Вскоре они свернули с основной трассы и уже полчаса тряслись по разбитой дороге, усыпанной кусками сланца и щебня. Солнце уже село, и Клепа зажег фары. С того момента, как они сделали поворот, им не повстречалась ни одна машина.

– Кажется, сейчас направо, – сказала Инга озабоченно.

– Кажется или точно? – резковато спросил Клепа.

– Я не помню, – призналась Инга.

– Ладно, – со вздохом сказал Клепа, вывернув руль вправо.

– Если я правильно понял, эта кукла может попасть к кому угодно? За какой угодно проступок? – обратился Руслан к Инге.

– Наверное. Иногда она сама исчезала, однажды ее не было два месяца. Но она всегда возвращалась.

– Хоп! Тупик, ребятки, – перебил их Клепа. Впереди был обрыв, и Клепа начал осторожно сдавать назад.

– Попробуем еще раз. Поворот могли просто пропустить, – промолвил Руслан.

– Может, сядешь за руль? – предложил Клепа. – Рука, зараза, разболелась.

Они поменялись местами. К тому времени, когда они вернулись к развилке, стемнело окончательно.