– Ты слишком много видела и слышала. Боюсь, закончилась твоя гастроля, Лелек, – вздохнул бобер. – Особой ценности твоя шкура не представляет, я даже не смогу сдать товар Парфюмерову – у него этих выдр пруд пруди. Но обещаю, что отмучаешься быстро.

Услышала грохот: это Леля ударилась головой об пол и впала в глубокий обморок. То ли наконец-то подействовало снотворное, то ли подействовали слова Митрошкина.

Бобер принялся связывать лорда Драконова и приговаривал:

– А вот вас, цыпы мои, Парфюмеров примет с распростертыми объятиями. Я ведь видел, Данка, как ты тогда в удава перекинулась – напугала бедную Элю. А удавы сейчас днем с огнем. И Драконова на материал сдам, там его очень ждут. Да и мне еще за труп владельца «Далей» заказчик денег отвалит. Двойная выгода!

Митрошкин закончил с нами, довольно хмыкнул и направился к двери.

– Все, отдыхайте пока. Я скоро вернусь.

Бобер, он же Водная Охотница, покинул бунгало, а мы с Драконовым остались лежать обездвиженные. Даже крикнуть и позвать на помощь не могли. Была лишь надежда на маму. Наверняка Аделаида Драконова поймет, что с нами случилась беда и спасет. Главное, чтобы не было слишком поздно.

Дана Дмитреску

Я пошевелилась. Затекли руки и ноги, и что-то тяжелое придавливало меня к твердой поверхности. И кто-то похрапывал мне на ухо. Открыла глаза, но ничего не увидела. То ли была уже глубокая ночь, то ли Митрошкин запер нас в каком-то подвале.

Тут я различила голоса.

– Я же говорю, лорд Драконов приказал мне срочно покинуть «Драконьи дали». Он разорвал помолвку с Лелей и теперь нам здесь не рады. Он так и сказал. А я человек гордый, меня ждут на других курортах.

Я узнала голос Митрошкина и второй, шепелявый – Бондэроса.

– Вас лифно попфосил лофд Дфаконоф?

Я попыталась закричать, но из горла раздался лишь всхлип. Значит, Митрошкин планировал выехать с территории через дальние ворота, которые сторожили агент ФСО и несколько охранников. А мы, скорее всего, с Драконовым и Арбузовой находились в багажнике его машины.

Хоть бы Бондэрос догадался проверить и задержал Митрошкина.

– Конечно, лично. Драконов зашел ко мне в бунгало час назад и приказал уехать, – врал Митрошкин.

А я поняла, что времени прошло не так много. Получается, бобер встретился с дядей Монки, забрал деньги и теперь поспешно покидал «Драконьи дали», спрятав нас в багажнике своего микроавтобуса.

– А Дана Дмитфеску заходила? – поинтересовался Бондэрос.

– Да-да, она тоже пришла вместе с Драконовым. Я так понял, она теперь невеста лорда, поэтому предлагать ей место звезды эстрады не стал. Они, кстати, с миллионером ушли вместе, куда-то очень торопились, – заливал бобер.

– Фсе так, фсе так, – шепелявил агент ФСО, а я злилась от бессилия и его тупости. – Фсе сходится. Пфоезжайте быстфее, а то фы меня задефживаете. У меня фажная опефация.

– Что вы говорите? – посочувствовал Митрошкин. – Операция? Ночью? У продюсера звероэстрады? Ну, не буду вам мешать.

Я попыталась пошевелиться, чтобы растолкать или ущипнуть Арбузову. Может, она взвизгнет, и тогда Бондэрос догадается проверить багажник. Но, увы, пока тело плохо меня слушалось.

Дверца машины захлопнулась, Митрошкин завел мотор и тронулся. А на меня навалилось что-то тяжелое. Судя по знакомому драконьему аромату, это был Тим. И он был без сознания. Арбузова в это время положила мне голову на грудь и уже захрапела в голос. Нет, чтобы сделать это раньше? Я пыталась определить, куда следует машина. Митрошкин явно свернул с центральной дороги и ехал проселочной, судя по тому, как нас подбрасывало и трясло. Поразмыслив, поняла, что парализатор на меня не действует так, как на Тима. Все правильно, ведь на флаконе были нарисованы дракон, змея и ящер.

А Митрошкин думает, что я удав. Все-таки он видел нашу встречу с Элионарией во дворе ее дома, именно он стащил ее шкуру. Хорошая новость заключалась в том, что мы живы. А плохая – что бобер-охотник везет нас в свое укрытие для расправы. Теперь вся надежда была на маму. Уверена, Аделаида Драконова быстро поймет, что с нами приключилась беда, и пустится в погоню. Мне же нужно тянуть время любой ценой и задержать бобра.

Не знаю, сколько мы ехали – час или два. От нервного напряжения мне казалось, что прошла целая ночь. Но наконец-то вернулась чувствительность рукам и ногам, правда, они были связаны. Но для меня это не проблема. Действие парализатора начинало проходить, а это значит, что я смогу выпутаться из веревок. К сожалению, с собой к Митрошкину я не взяла ни электрошокер, ни табельное оружие. Как же мы все ошибались на его счет.

Митрошкин остановил машину, возился, шуршал, а затем открыл багажник.

Я притворилась бездыханной. Бобер какое-то время стоял возле машины, видимо, в голове происходил глубокий мыслительный процесс. Потом ругнулся и куда-то ушел. Спустя минут десять он вернулся и подхватил храпящую Арбузову и куда-то переложил. Затем взял меня на руки и бросил сверху на Лелю, а сверху положил Тима. Пока бобер перетаскивал нас и отгонял машину, я приоткрыла один глаз. Особо ничего не разглядишь, но стало ясно, что мы лежим в большой строительной тачке.

– Ну что, цыпы мои, – усмехнулся бобер, – поехали.

И мужчина вкатил тачку в дом, свалил нас на пол и проверил веревки.

Я приоткрыла глаза, пока Митрошкин ощупывал Арбузову. Мы оказались в небольшом охотничьем домике, заваленном шкурами животных. Похоже, здесь было логово бобра. Злодей почесал затылок, крякнул, словно что-то вспомнил, и вышел. Я же решила действовать. Пыталась развязать веревки, но со связанными запястьями особо не удавалось. Ничего не придумала лучше, как обернуться змеей, извиваясь и освобождаясь от пут. Надо же в этот момент было проснуться Арбузовой. Она истошно заорала. Хорошо, что я уже успела распутать веревки и вновь приняла человеческий облик. И поняла, что сил для нового оборота почти не осталось. Нужно хорошенько продумать, в кого превратиться в следующий раз, чтобы наверняка одолеть Митрошкина. Ведь у бобра в доме было оружие. Жаль, я не успела дотянуться до ружья на стене. За дверью послышались шаги бобра.

В истерике Арбузовой был и свой плюс: от ее дикого воя Тим пришел в себя. Пошевелиться он не мог и говорил лишь шепотом. Но первым делом спросил заплетающимся языком:

– Дана, ты как?

– В порядке, – тоже шепотом ответила я, чтобы бобер не догадался о моем истинном состоянии.

– Что, в себя пришли, цыпы мои? – хмыкнул Митрошкин, входя в дом. И сразу кинулся к Леле. Он достал из кармана платок и запихнул ей в рот кляп. – Если ты так будешь орать, голуба, то, пожалуй, порешу тебя первой. В округе никого поблизости нет. Но мало ли, браконьер какой одинокий пробежит или волк забредет. А у меня еще второй гонорар не получен.