Онно отправился за ними следом, рисковать он не любил.

– Я начну есть и ждать никого не стану, – обернулся он к нам в дверях.

Нильс, Доротея и я перетащили еще три стола на нужное место.

– Ну, хватит, – огляделся Нильс. – Я тоже проголодался, идете со мной?

– Сейчас. – Я упала в кресло у камина. – Мне нужно пять минут посидеть.

– Отличная идея. – Доротея уселась на диван, стоявший напротив. – Мы придем попозже.

– Ну хорошо. Буду держать кулаки, чтобы Онно вам что-нибудь оставил. До скорого.

Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Через секунду я услышала, как снаружи подъехал велосипед и раздался именно тот голос, какого мы и ждали.

– Вы где?

– У Калли, наверное, встроенный датчик, он всегда ему сообщает, где есть еда. Невероятно!

Доротея пошла ему навстречу. Калли уже стоял в дверях.

– Привет. Вы одни?

– Остальные в кухне, ждут, когда согреется суп.

Лицо Калли озарилось радостной улыбкой.

– Я думала, что ты с папой и Хубертом поехал смотреть чаек.

Я с трудом выбралась из кресла. После таскания мебели все болело.

Калли покраснел и смущенно почесал ладонь.

– Кое-что помешало… Мы с Карстеном… а Хайнц и Хуберт с детьми пошли дальше, к чайкам.

– Что помешало? И где Карстен?

– М-м-м… да. Гизберт… он хотел привлечь нас к слежке, но Хайнц сказал, что это занятие не для детей, поэтому начал следить я, а потом меня сменил Карстен, я так проголодался.

Доротея засмеялась:

– И сейчас следит Карстен? Так это он стащил мои солнечные очки? Они все время лежали на подоконнике, а потом исчезли. Ну и где же он теперь?

Калли пожал плечами:

– Понятия не имею. Во время моей смены Тисс сидел на пляже и читал. Было довольно скучно.

– Он был один? – Я должна была это спросить.

– Карстен?

– Нет, Йоханн Тисс.

– Да, поэтому и было так скучно. Может, Карстену повезет больше. Мне нужно немедленно что-нибудь съесть.

С этими словами он исчез. Мы с Доротеей смотрели, как он быстрыми шагами идет к пансиону. Доротея тяжело вздохнула:

– Меня начинает пугать этот уголовный розыск. Есть в этом что-то болезненное. Бедный Тисс. Куда бы он ни пошел, на пятки ему наступает какой-нибудь старикан в солнечных очках. – Она рассмеялась. – Ты только представь! На его месте я бы взбесилась.

Я уже хотела ответить, но тут заметила женщину, которая, приподнявшись на цыпочки, пыталась заглянуть в окно пансиона. Она показалась мне знакомой.

– Что она там делает? – толкнула я Доротею.

– Понятия не имею. Смотрит. Погоди, а это не…

Теперь и я ее узнала: это была дама с фотографий на мобильном Гизберта. Богатая старуха из отеля «Георгсхёе».

– Да, это она! – Доротея рванула вперед. – Предполагаемая жертва. Пойду и спрошу у нее, какое она имеет отношение к Йоханну Тиссу.

Она выбежала во двор и закричала:

– Эй, постойте!

Дама вздрогнула и посмотрела в нашу сторону. Увидев Доротею, она развернулась и припустила прочь. Доротея побежала за ней, но оглянулась на меня и не заметила, как из-за угла на своем мопеде выскочил Гизберт фон Майер.

И он ее сбил. Грохот вывел меня из оцепенения. В десятую долю секунды я оказалась на месте аварии. Доротея сидела на земле, обхватив колено, и гневно смотрела на Гизберта, который, стеная, выбрался из-под мопеда и снял шлем.

– Ты идиот! А-а-а! Как можно быть таким придурком?! Ну конечно, она ушла. Я тебе покажу, болван, я тебя засажу за причинение телесных повреждений! Черт побери, Кристина, как болит колено!

Гизберт присел рядом с ней и осторожно погладил пострадавшее место. Она ударила его по рукам.

– Не трогай меня, идиот! Сначала чуть не угробил, а теперь подлизываешься?!

Я коснулась ее спины, успокаивая:

– Ты можешь встать?

– Конечно… А-а-а-а!

Я подняла ее, она осторожно наступила на ногу и пошла, слегка прихрамывая. Гизберт остался сидеть. Мне стало его жалко.

– А ты в порядке?

Он мужественно тряхнул головой и поднялся с легким стоном.

– Ничего. Индейцы боли не боятся.

Вот таких комментариев я и опасалась.

Он осмотрел свой мопед.

– Но боюсь, проблема будет с техникой.

Доротея вспыхнула:

– Ты, индеец, не был бы ты «чайником», и аварии бы не случилось! Таких, как ты, вообще нельзя пускать за руль! И что ты здесь делал? Следил за клушами?

Он отряхнул брюки.

– Я действительно работал над расследованием нашего дела. Следил за жертвой, чтобы защитить ее. А ты мне все испортила. Большое спасибо!

– Что случилось? – крикнула Марлен, выходя из пансиона вместе с Онно и Калли. – Кто-нибудь пострадал?

Доротея нетерпеливо отмахнулась:

– Нет, только у Гизберта немного мозгов повылетало, но этого никто не заметит. У тебя есть пластырь заклеить мне колено?

Пока Марлен лечила Доротею, Калли с Онно осматривали поврежденный мопед Гизберта. Калли пошевелил рулем.

– Это «Геркулес», он выдержит. А царапины уберешь лаковым карандашом.

Гизберт погладил шлем.

– Досадно.

– А что ты бесишься? – Я услышала в голосе Онно злорадство. Он почему-то не любил островного писаку. – У моего младшего брата тоже был «Геркулес». Когда ему исполнилось шестнадцать. А у меня был настоящий мотоцикл, «Сузуки», вот.

Я отпихнула его в сторону.

– Онно! Пойдемте, мы же хотели поесть. И той женщины все равно уже нет.

– Я и говорю. – Вид у Гизберта был несчастный. – Все напрасно.

Вернулись Нильс и Марлен с заклеенной пластырем Доротеей. Она стрельнула в Гизберта еще одним ядовитым взглядом и заявила:

– Я иду есть.

Доротея демонстративно похромала вперед, а Гизберт выжидательно стоял на месте, пока Марлен ему не сказала:

– Пойдем, поешь с нами, все-таки это был шок.

С трагическим лицом он подчинился и, собрав, видимо, последние силы, поплелся следом.

Быстро пообедав, мы вернулись в пивную. Нильс с Онно тут же стащили первый стол из сложенных у стены, мы с Гезой – второй. Только Калли стоял в нерешительности.

– Ну, одному таскать – глупость. Я не хочу исцарапать дорогой стол.

Он ждал Марлен. Она сортировала бутылки с водой в ящиках и подняла голову.