Этот экземпляр черепа также обладал некоторыми необычными оптическими свойствами. Скуловые дуги лица действовали как световоды, ничем не отличаясь от современных оптических волокон. Они проводили свет от основания черепа к пустым глазницам, где заканчивались двумя миниатюрными линзами. Два выступа в основании черепа, которые покоились на первом шейном позвонке, имели форму маленьких пирамид, собиравших свет из окружающей среды. При соответствующем освещении весь череп мерцал бледно-зеленым светом, а глаза светились ярко-красным. В нескольких случаях череп, возможно, излучал сияющую ауру, граница которой проходила достаточно далеко от его поверхности, могла двигаться и изменять свои размеры. Люди, испуганные странным воздействием этого произведения искусства, называли его «Череп Судьбы».

Череп был окружен ореолом тайны и породил множество спекуляций относительно его происхождения, возраста, способа создания и его примечательного воздействия на человеческую психику. В 1970-х годах он привлек внимание множества ученых, журналистов и писателей. Наслушавшись разговоров о свойствах хрустального черепа Митчелла-Хеджеса, я сильно заинтересовался возможностью испытать его воздействие и изучить его. Я узнал, что его хранителем является Фрэнк Дорланд, который живет на Панорамик-Хайвей в Милл-Вэлли, Калифорния. Я навестил его и несколько часов слушал его рассказы о черепе.

Дорланд был одержим хрустальным черепом, он изучал его около пяти лет, проводя с ним все свое время — с перерывом разве что на сон. Он пришел к выводу, что проблемы, связанные с изготовлением черепа, настолько огромны, что он просто-напросто не может существовать. Его уровень твердости по десятибалльной шкале Моса равнялся 7, всего на три пункта уступая твердости алмаза, и его невозможно поцарапать стальным ножом.

Дорланд изучал его абсолютно гладкую поверхность с помощью бинокулярного микроскопа и так и не смог обнаружить следов каких-либо орудий. Любая попытка применения долота оставила бы следы на поверхности и, вне всякого сомнения, расколола бы камень, во многом потому, что череп был вырезай поперек слоев камня.

К тому же майя не знали карборунда или шлифовального круга, а выполнение работы вручную, при помощи песка и воды заняло бы несколько поколений. Дорланд обдумывал идею о том, что майя могли использовать какую-то неизвестную шлифовальную пасту, рецепт которой держался в тайне и с древности передавался из поколения в поколение, но ничего подобного ученым не было известно. Он выяснил, что высокие температуры, например пламя ацетиленовой горелки, может расплавить кристалл, но слишком маловероятно, что майя имели в своем распоряжении что-то подобное современным технологиям. Но даже если бы и имели, это не могло бы служить адекватным объяснением для происхождения хрустального черепа.

Дорланд показал мне доклад, содержавший подробный отчет об исследованиях, проведенных в лабораториях кристаллических материалов компании Hewlett-Packard в Санта-Кларе (Калифорния). Специалисты института пришли к заключению, что ни одна из известных в настоящее время технологий, в том числе и современных, не способна справиться с созданием точной копии человеческого черепа, выполненного из одного куска кварца. Они даже отвергли предложение Дорланда заплатить полмиллиона долларов за воссоздание черепа. Кварц с его множеством дефектов и даже небольшими включениями воды является материалом, слишком сложным для обработки.

После нескольких лет безуспешных попыток найти объяснение происхождению хрустального черепа, теории Дорланда становились все фантастичнее и фантастичнее. Он решил, что череп был создан более развитой цивилизацией, какими-то существами с сильным разумом и превосходящим человеческий интеллектом, что он может быть устройством, обеспечивающим связь через пространство и время или даже с параллельными вселенными. Он даже подозревал, что создатели черепа по-прежнему могут наблюдать за нами через его глазницы и влиять на нас, но не был уверен, оказывается ли это влияние с другой планеты, из другого измерения или даже из иных времен — прошлого или, возможно, будущего.

За то время, которое Дорланд провел рядом с хрустальным черепом, он и сам испытал довольно много странных переживаний и в конце концов счел их слишком «подавляющими» и «зловещими». Он рассказал мне о последнем из них, которое он пережил всего за несколько недель до нашей встречи. Он проснулся среди ночи от странных звуков, доносившихся с первого этажа его собственного дома. Он пошел узнать, что происходит, и, взглянув с лестницы вниз, на гостиную, окаменел: по комнате, круша все на своем пути, прыгал огромный ягуар. Он бросился обратно в спальню, запер за собой дверь, и провел остаток ночи в метафизическом ужасе. Наутро он нашел в гостиной полный беспорядок, часть предметов обстановки была сломана и разбита.

Дорланд так никогда и не узнал, что же произошло той ночью, но в любом случае это оказалось последней каплей. После некоторого периода болезненных колебаний Дорланд решил вернуть артефакт миссис Митчелл-Хеджес. Если я хочу увидеть хрустальный череп, сказал он, я должен отправиться в Китченер, Онтарио, Канада, где миссис Митчелл-Хеджес проживала с момента смерти своего отчима. Заинтригованный историями Дорланда, я во время своего следующего визита в Канаду вместе со своим братом Полом решил позвонить миссис Митчелл-Хеджес и спросить, не можем ли мы нанести ей визит. К своему большому удивлению, мы обнаружили ее в том самом мотеле, который она купила после смерти отчима и которым с тех самых пор управляла.

Это было очень странно, поскольку она унаследовала сказочные богатства лорда Митчелла-Хеджеса, очень богатого английского аристократа. Анна объяснила, что таким образом она почтила память своего «отца». Когда он усыновил девочку, она была голодной бездомной десятилетней сиротой, живущей в этой части Канады. После его смерти она стала давать жилье и пищу другим людям, как это когда-то сделал он.

Мы разговаривали в офисе мотеля, который и сам по себе был достаточно необычен. Среди украшавших его уникальных произведений искусства был большой серебряный кувшин, когда-то принадлежавший королю Баварии Людовику, и украшенное алмазной гранью зеркало королевы Марии-Антуанетты. Миссис Митчелл-Хеджес принесла огромную подборку газетных вырезок, в которых рассказывалось о приключениях ее и отчима в самых разных уголках мира — плавание под парусами в разные экзотические места, охота на акул, разных крупных рыб и тигров, жизнь среди индейцев Южной Америки и раскопки доиспанских поселений.

Наиболее интересными из этих газетных вырезок оказались те, которые рассказывали о раскопках Лубаантуна, «Города упавших камней», который лорд Митчелл-Хеджес открыл в джунглях Британского Гондураса (Белиза) во время поисков Атлантиды — именно там мистическим образом появился хрустальный череп. В свой семнадцатый день рождения Анна, как утверждают, нашла его в древних руинах. Анна перебирала газетные вырезки одну за другой, рассказывая нам истории, связанные с каждой из них.

Было ясно, что эти газетные вырезки и связанные с ними воспоминания являются теперь средоточием ее жизни. Анна никогда не была замужем, возможно из-за сильного комплекса Электры, поскольку ни один человек не мог быть лучше ее невероятного «отца», который с годами превратился в почти мифического героя. Наша встреча с Анной Митчелл-Хеджес в ее мотеле в Китченере была потрясающе интересной, но хрустального черепа мы, к сожалению, так и не увидели, поскольку его там больше не было.