над которым нависал дом Эша. С площадки, где стоял гриль, растекались во все стороны клубы дыма и языки пламени, и слышались крики Клары. «Просто вернись! – кричал Эш то ли ей, то ли мне. – Я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь тебе!» Но я знала, что он лжет, он был лживый, лживый лжец, но я пошла ему навстречу – по крайней мере, навстречу огню. Я чувствовала, как жар опаляет кожу, но не могла остановиться.

Я проснулась, дрожа, вся в поту, но по-прежнему переплетаясь с Ноем руками и ногами. Самому Ною снилось явно что-то куда более приятное, чем мне, судя по легкой улыбке на его губах. И тогда я повторила сама себе, что Малибу, Эш и прочее – это просто дурной сон.

И тут я вдруг вспомнила про Чарли.

Глава 44

Голосовое сообщение от Чарли Бингэм, 2 октября, 17:45:

«Оливия, перезвони мне сразу же, как получишь это сообщение. Это чрезвычайно срочно».

Сидя на кровати Ноя, я трижды переслушала сообщение от Чарли, не понимая, как реагировать, и тут Ной проснулся и мягко за плечо притянул меня обратно на кровать.

– Эй, еще такая рань, – негромко произнес он. – Вернись и полежи со мной.

В Лос-Анджелесе миновало семь утра – значит, в Нью-Йорке уже десять. Я еще раз прокрутила сообщение для Ноя, и он уточнил, перезвонила ли я в итоге.

– Пока что нет, – ответила я. – Что ей вдруг могло понадобиться? Мы больше даже не сотрудничаем. – Господи, я надеялась, это не очередное предложение поработать литературным рабом. Да и с чего бы? Я достаточно расстроила Чарли в прошлый раз.

– Просто позвони ей, – сказал Ной, садясь и нежно целуя меня в плечо. – Наверняка там ничего важного.

Я вспомнила сон, и он показался мне странным предзнаменованием, словно я знала, что Чарли собирается сообщить мне что-то про Эша и это что-то мне не понравится.

Чарли ответила после второго гудка – обычным бодрым голосом:

– Оливия, как ты поживаешь?

– Прекрасно, – ответила я и, произнеся эти слова, поняла, что сказала правду. Если говорить о последних двенадцати часах и моих отношениях с Ноем, дела действительно обстояли прекрасно.

– Здорово. Слушай, не хочу ходить вокруг да около, но я вчера услышала кое-какие новости и не хочу, чтобы они свалились на тебя как снег на голову.

Не знаю, почему мне не пришло в голову раньше, но внезапно я решила, что сейчас Чарли сообщит мне, что она нашла другую писательницу, которая согласилась работать на Эша и написала то, что он требовал, и они продали эту книгу за миллион долларов. Я вздохнула, собираясь с духом.

– Ценю твою предупредительность, – произнесла я.

– Так вот… – Чарли запнулась, что было ей совершенно несвойственно. – По всей видимости, весной выходит книга под названием «Жена», дебютный роман некоей Бари Элизабет Ксавьер – естественно, это псевдоним, и настоящее имя автора хранится в страшной тайне. Но предположительно в романе изложена история жены Генри Эшервуда, и под соусом вымысла преподносится куча громких обвинений.

– Погоди, – прервала я Чарли, потому что ожидала услышать совсем не это. – Его жены? В смысле Анджелики?

– Той, которая погибла в аварии? Или нет…

Я еще не забыла тред на «Реддите», где утверждалось, что Анджелика жива и разгуливает по пляжу в Малибу. Правда причудливее, чем вымысел…

– Что ты имеешь в виду под «или нет»?

– Ну, как я и сказала… издатель отказывается сообщать подлинное имя автора, но в литературных кругах уже все кипит от теорий. Рассказ ведется от лица самой жены, и по его ходу делается много бредовых намеков касательно этого Эшервуда, на которого я тебе предлагала поработать. – Если таким образом Чарли хотела сообщить, что я реабилитирована в ее глазах, то план не сработал – я почувствовала, что меня сейчас стошнит. – Но в любом случае, я звонила сообщить, что ты там тоже упоминаешься.

– Я?

– Ну, не по имени. Но автор пишет про «Бекки» – тоже не упоминая названия, но по описанию все ясно. Вчера книга стала доступна для сотрудников издательства, и мой телефон просто разрывается.

– Но ведь нельзя написать книгу и вывести в ней реальных людей, – опешила я. – Издательству же могут предъявить иск, разве нет? – Наверняка у Эша имелась команда юристов, которая не придет в восторг от того, что какая-то девица позволяет себе бредовые намеки (как деликатно выразилась Чарли) относительно их клиента. Правда, как там выразился Эш, когда мы сидели в машине во время фестиваля? «Адвокаты все усложняют».

– Можно писать что угодно, если в нужной степени изменять факты и называть это беллетристикой. – Чарли тяжко вздохнула. – Как раз это я пыталась донести до тебя, Оливия.

Сердце зашлось в груди в яростном стуке при мысли о том, что кто-то (Анджелика, сам Эш или какой-то нанятый писатель) вывел меня персонажем романа и понаписал обо мне всякого. Эш сказал, что мое имя стояло последним в истории поиска на телефоне Анджелики. Неужели она все-таки выжила в аварии и пишет сюжет, схожий с тем, который пишу я? Опять же, как сказал Эш – «двум писательницам приходит одна и та же идея, но одна публикует ее первой».

«Но идеи никому не могут принадлежать», – возразила я тогда.

– Послушай, все это чепуха, – тем временем продолжала говорить Чарли, но голос выдал ее – со всей очевидностью она не считала происходящее чепухой, иначе бы не позвонила.

– А ты ее уже прочитала? – спросила я.

– Ну… пока еще нет, – промямлила Чарли. – Но я могу попросить их прислать тебе гранки. Бостонский адрес еще актуален?

– Нет, сейчас я вообще-то в Лос-Анджелесе. Можешь прислать их сюда?

– В Лос-Анджелесе? – снова запнулась Чарли, как будто не могла поверить, что я вернулась туда.

Но я не обязана была перед ней отчитываться. Я вообще ничем не была ей обязана. Я выдала ей адрес Ноя – и повесила трубку.

Отрывок из «Жены»

Я иду прочь от озера, слова мужа все еще эхом звучат в голове. «Будь осторожнее за рулем». Зачем он это сказал? Приемная бабушка передала ему мои планы и он что-то сделал с машиной? Именно поэтому руль всю неделю словно болтается? Или он продолжает играть давнюю роль заботливого, любящего мужа?

Я отбрасываю неприятное чувство и иду к подъездной аллее. Все будет в порядке. До дома недалеко,