Если бы венчание леди Кариссы Брэдли и герцога Уолпола происходило в сказочном повествовании, тогда бы в первый день 1821 года вовсю сияло солнце и повсюду слышались птичьи трели.

В реальности же солнечные лучи едва пробивались сквозь облака, а у тех птиц, которые вознамерились было поприветствовать наступающий день своим пением, порывы леденящего ветра быстро отбили к тому охоту.

Однако Одрина за последние недели как-то привыкла к суровой погоде. И вроде бы даже прониклась симпатией к холодным дождям и снежным заносам. И даже готова была снова месить дорожную грязь… В хорошей компании, конечно.

Ну, а сегодняшним утром, когда к церкви Святого Георгия на Ганноверской площади съехалась чуть ли не вся лондонская знать, она имела наилучшего компаньона из всех возможных. И это был отнюдь не титулованный богач, которого хотели бы для нее родители, и не какой-нибудь интриган, охотившийся за приданым. Нет, она держалась за руку Джилса Резерфорда, чье сердце было одновременно и благородным, и авантюристичным. Держалась за руку мужчины, который любил ее такой, какая она была, и мысль об этом и льстила, и восхищала, и возбуждала.

Она, впрочем, была способна замечать и окружающих. В потоке других приглашенных они продефилировали мимо многочисленных зевак и вступили под величественные своды храма. Церковь Святого Георгия разительно отличалась от церкви Святого Луки. Высокие потолки украшала изумительная роспись, полы были выложены мраморными плитами, а многочисленные свечи в роскошных канделябрах наполняли просторное помещение теплым светом. Шагающий рядом Джилс с восхищением отмечал архитектурные достоинства церкви, используя малопонятную строительную терминологию.

– Судя по твоим речам с этими звучными архитекторскими словечками, ты не жалеешь, что сюда пришел, – заметила Одрина.

Сама она тоже пребывала в отличнейшем настроении. Вчера, после возвращения из церкви Святого Луки, она рассказала Кариссе об истинной причине своего многодневного отсутствия и о том, что за это время произошло. Карисса поначалу была потрясена, но под конец вздохнула с облегчением, узнав о благополучном завершении этого приключения и обретении сестрой своего суженого. Затем Одрина расцеловала своего маленького племянника и поговорила с Петрой, которая поведала о собственных планах на будущее. А потом все они с радостью встретили Ромулу и Теодосию, которые скрывали подпорченные оспой лица за вуалями, но выглядели тем не менее вполне счастливыми.

В их семействе оказалось куда больше места для разнообразия, для того, чтобы быть «другой». Какое-то время чужие языки, возможно, и будут злословить за закрытыми дверями и развернутыми веерами, но их семья стойко переживет этот период. И важнейший момент этого периода был именно сегодня, – когда разряженные в шелка представители высшего общества стояли плечом к плечу в этом величественном храме, чтобы стать свидетелями того, как торжественная клятва перед алтарем превращает мужчину и женщину в мужа и жену. Вся суть сегодняшнего дня заключалась именно в происходившем здесь, и Одрина, держась за руку Джилса, как никто ощущала значимость нынешнего события для них обоих.

После заключительных слов церемонии венчания Карисса улыбнулась. Смягчились также и строгие черты герцога Уолпола, а уголки его губ чуть приподнялись. Одрина заметила, что их мать поднесла к глазам платок, а отец явно вздохнул с облегчением. Еще бы… Наконец-то хоть одна из его дочерей нашла себе герцога. Хотя в действительности оба новобрачных сделали удачный выбор.

Затем новоиспеченная герцогиня с сияющим лицом под руку с супругом проследовала к выходу. Ее платье из серебристой парчи с тремя рядами кружевной отделки было достойно даже принцессы. Их мать все переживала и мучилась по поводу того, не стоило ли добавить еще и четвертый ряд кружев, однако неожиданное прибытие Петры с маленьким Адамом отвлекло ее от этой проблемы – к несомненной радости измотанной портнихи с ее исколотыми пальцами и красными от недосыпания глазами.

И, конечно же, всеобщее внимание было привлечено к украшениям молодой герцогини. Во время прохода новобрачных к дверям Одрина услышала, как какая-то дама за ее спиной с изумлением пробормотала:

– Где она раздобыла такое ожерелье? Эта вещь бесподобна… Мне казалось, я видела все, что имеется в продаже у «Ранделла и Бриджа».

Обернувшись, Одрина увидела одну из своих знакомых и потому сочла возможным предоставить некоторую информацию.

– Эта вещь от Резерфорда. Вы уже слышали это имя?.. Он скоро откроет салон на Ладгейт-Хилл.

– Ах, Резерфорд… – с видом знатока кивнула дама. – Конечно, слышала.

Повернувшись к Джилсу, Одрина тихо прошептала:

– Тот факт, что Карисса надела ожерелье твоей матери, непременно принесет удачу. – «Похоже, что эта вещь доставит счастье не только новобрачной, но и Ричарду Резерфорду», – добавила она мысленно.

Вслед за виновниками торжества гости и родственники тоже потянулись к выходу, и вскоре все столпились на крыльце в ожидании своих карет, которые должны были отвезти их на свадебный обед. «Официальная» атмосфера, обычно сопутствующая церемонии венчания, сменилась на более непринужденную – люди приветствовали друг друга, обнимались, и Одрина стала высматривать знакомые лица.

Лорд и леди Хавьер, как и ожидалось, тоже были здесь. Сняв очки и слегка прищурившись, граф в этот момент слушал рассказ леди Ирвинг о результатах, достигнутых благодаря информации, расшифрованной его женой.

Как оказалось, коварный змей по имени Дэвид Ллуэлин и в самом деле присутствовал на церемонии. Заметив его, Джилс издал нечто похожее на звериный рык.

– Тс-с… – шикнула на него Одрина, хотя его реакция ей очень польстила. – Мы должны вести себя так, как будто не испытываем ни малейшего желания его побить. Это соответствует плану Уолпола по предотвращению скандала.

– Да и черт бы с этим скандалом… Мне просто не терпится заехать ему в физиономию.

– Сейчас ты очень похож на даму, которая вскоре станет твоей мачехой.

Джилс поморщился и проворчал:

– Пожалуйста, не напоминай мне о ней.

Весело рассмеявшись, Одрина увлекла его поближе к упомянутой особе, по-прежнему общавшейся с племянницей и ее мужем. Одрине хотелось поблагодарить леди Хавьер за то, что та так ловко расшифровала находившееся в шкатулках послание. Она была не очень хорошо знакома с моложавой графиней, однако имела возможность восхититься ее остроумием во время одного – несколько скандального – приема, проходившего в загородном доме Хавьеров около двух лет назад. Когда Одрина произносила слова благодарности, к ним присоединилась еще одна пара – миниатюрная худенькая блондинка с небрежно уложенными волосами и мужчина с шевелюрой песочного цвета и саркастическим выражением лица.

– А-а, Джулия… – произнесла леди Ирвинг. – Ну, тебе удалось обняться со своей новобрачной подругой? Хотя подобное проявление энтузиазма, конечно же, вульгарно…