Смерть Рудольфа, тем не менее, глубоко потрясла Стефани, к тому же она потеряла свое блестящее положение при дворе, ибо титул вдовствующей кронпринцессы не сулил ей ничего, кроме вечного ношения траура. Молодая женщина находила утешение только в обществе Потоцкого, но вскоре оказалось, что он болен раком языка. Невзирая на две операции, в марте 1890 года Артур скончался. Стефани была безутешна, о чем и писала сестре:

Ее пытались выдать замуж за наследника престола Франца-Фердинанда, но тот уже был увлечен графиней Софией Хотек и даже слышать не хотел о неуклюжей долговязой вдовице. Тем не менее, жизнь смилостивилась над Стефани и послала ей любовь и семейное счастье: в 1900 году она вышла замуж за венгерского графа Элемера Лоньяи. Поскольку брак этот считался неравным из-за более низкого положения супруга, Стефани отказалась от своего титула вдовствующей кронпринцессы, за что была проклята отцом, королем Леопольдом II. Тем не менее, она сохранила вполне приличные отношения со своим бывшим свекром, императором Францем-Иосифом, и едва поддерживала совершенно холодные с дочерью Эржи. Стефани прожила долгую и счастливую жизнь в своем венгерском замке Орошвар и в 1935 году написала мемуары под названием «Я должна была стать императрицей». Дочь нашла, что мать привела в своих воспоминаниях слишком много неприглядных фактов о своей семье и добилась через суд запрещения распространения книги в Австрии. Старость Стефани была омрачена тем, что ей пришлось покинуть свой замок при вторжении советских войск в Венгрию и найти убежище в бенедиктинском аббатстве, где она и скончалась в августе 1945 года.

Невзирая на порушенную семейную жизнь, принц Рудольф в своем завещании попросил отца стать его душеприказчиком и опекуном дочери Елизаветы, которую назначил единственной наследницей своего движимого и недвижимого имущества. Супруге Стефани предоставлялась пожизненная возможность пользоваться его состоянием, которая прекращалась в случае ее вступления в повторный брак. Маленькая Эржи росла при венском дворе, и любящий дед всячески баловал ее. В многочисленных письмах Катарине Шратт он с наслаждением рассказывал о часах, проведенных с нею в прогулках, посещениях зоопарка в Шенбрунне. В результате девочка совершенно не знала никаких преград своим желаниям, что при ее вступлении в брачный возраст вылилось в весьма неприглядную историю.

В 1900 году Эржи влюбилась в принца Отто фон Виндишгреца, отпрыска одной из самых аристократических семей империи, и пожелала немедленно выйти за него замуж. Самое интересное заключалось в том, что объект ее страсти даже не подозревал о том, какое счастье ему привалило. Однако он не происходил из правящей династии, а потому был по положению ниже внучки императора. Мы знаем, сколь отвратительны были Францу-Иосифу неравные браки, к тому же он планировал выдать Елизавету замуж за наследного принца из немецкой династии Гогенцоллернов. Эрцгерцог Райнер, пользовавшейся большим авторитетом у императора, немедленно выставил веские возражения:

— Ни в коем случае, это стало бы настоящим несчастьем! Наша Елизавета столкнула бы лбами Габсбургов с Гогенцоллернами и перевернула вверх тормашками двор в Потсдаме! Она никак не сможет обрести дисциплинированность германской императрицы! Будет лучше, если этого не случится!

Для начала император упросил Эржи подождать год и еще раз хорошенько подумать, ибо до исполнения 18 лет о помолвке нечего и думать. Чтобы ублажить девицу, он подарил ей на Рождество нитку жемчуга ценой в 10 тысяч гульденов и отправил отдыхать в замок Мирамар в надежде, что переменчивое девичье сердце найдет себе иной предмет для обожания. Год пролетел быстро, но Эржи не изменила своего решения, и дед был вынужден, скрепя сердце, согласиться на ее выбор. Правда, Франц-Иосиф потребовал, чтобы внучка, подобно другим членам династии Габсбургов, вступавшим в неравный брак, отказалась от наследственных прав на престолонаследование. Далее император вызвал к себе принца и сообщил о том, как судьба облагодетельствовала его. Но принц отнюдь не пришел в восторг, а смущенно заявил, что он уже тайно помолвлен и не может нарушить данное невесте слово. Однако Эржи отчаянно продолжала настаивать на своем, и император пришел к следующему заключению:

— Но я тоже дал своей внучке свое слово императора, что вы станете ее супругом. Вы не можете допустить, чтобы я нарушил его.

На попытку Виндишгреца утверждать, что он уже практически связан брачными узами, император гневно заявил:

— Вы носите звание старшего лейтенанта, так что должны подчиняться моему приказу как верховного главнокомандующего. А в качестве такового я приказываю вам жениться на моей внучке. Разговор закончен.

Жениху поневоле оставалось только подчиниться приказу. 22 января состоялась свадьба, в качестве подарка император пожаловал жениху княжеский титул. Эрцгерцог Райнер высказался в том духе, что Габсбурги должны быть благодарны Отто фон Виндишгрецу, ибо он оказал династии услугу и любезность, взяв на себя все дальнейшие заботы о капризной принцессе.

Зато эти заботы легли тяжким бременем на плечи мужа Элизабет. Она унаследовала от отца сильный сексуальный темперамент, который весьма досаждал фон Виндишгрецу, планировавшему жениться на совсем другой женщине. У них родились три сына и дочь, так что апартаменты в Праге оказались тесноваты. Тогда Франц-Иосиф предоставил в их распоряжение замок в Северной Богемии, в ужасной дыре, где не было никакой светской жизни. Молодая княгиня принялась путешествовать, оставляя мужа дома с детьми под тщательным присмотром, ибо была болезненно ревнива и не могла допустить, чтобы он изменил ей.

Однажды во время ее пребывания в Вене ей подали письмо с известием, что во время ее отсутствия муж вступил в связь с оперной певицей Мари Циглер и должен встретиться с ней в 4 часа дня на пражской вилле Грёбе. Елизавета тут же села в поезд на Прагу, явилась на виллу и застала любовников на месте преступления. Она ворвалась в помещение, отталкивая слуг, уверявших, что князь занят деловым разговором. Елизавета распахнула дверь, выхватила пистолет и выстрелила. Певица вскрикнула диким голосом и упала бездыханной; по ее груди текла тонкая струйка крови. Ранение оказалось тяжелым, но историю удалось замять. В другой раз Эржи выстрелила в слугу, который преграждал ей вход в спальню мужа. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от насмерть перепуганного мужчины, пробила толстое дерево двери и воткнулась в паркет неподалеку от кровати Отто.

Невзирая на подобные выходки Елизаветы, супруги продолжали нести опостылевшие брачные цепи. Ею овладела тяга к странствиям, по-видимому, унаследованная от бабушки Елизаветы: Эржи либо путешествовала, либо отдыхала в замке Шёнау к югу от Вены или в арендованных виллах, окружая себя обществом молодых людей. Они были обязаны развлекать хозяйку, играть с ней в теннис, а также удовлетворять ее повышенные сексуальные запросы. В 1913 году Эржи влюбилась в морского офицера Эгона Лерха и даже не прилагала никаких усилий скрывать эту связь. Молодой человек имел обыкновение ночевать в ее спальне два-три раза в неделю.