— Обещал быстро обернуться…

— А что за дед? — Поинтересовался Бруно, видя, что назревает что-то интересное.

— Да-а… — замялся Йенс, не желая рассказывать, как его и остальных рыцарей провел простой вендский крестьянин. — В общем, есть тут один дед, старый, того и гляди на ходу развалится. Или был, — тут он покосился на Гримницу, но та ничего не сказала, будучи и дальше погруженной в свои мысли. — Толковый мужик, хозяйственный, ничего не скажешь. И местность знает, и людей за собой повести умеет. Только уж больно много воли ему Арне дал. Представляете, фон Лаунборг, этот дед даже наших солдат как-то ухитряется приструнить, если они, по его мнению, переходят границы дозволенного.

— Ого! — Бруно искренне восхитился. — И как же это у него получается?

— Дед Соберад при моем деде больше двадцати лет десяток в походы водил. — сказала Гримница, все так же задумчиво разглядывая лес. — Он кого-хочешь приструнит.

— О-о! — теперь уже оба рыцаря глядели на нее с интересом. — А Арне знает?

— Само собой. — Княжна пожала плечами. — Это же с ним дед договаривался, чтобы остаться. Мы ему пообещали право на борти и межу уважать.

— Да-а, — озадачено протянул Бруно себе под нос, — пожалуй, воли действительно многовато… Но Арне виднее.

В крепости отряд встретили все: и заксонцы, и венды. Солдаты оживленно обменивались новостями с новоприбывшими товарищами, рыцари тут же удалились на небольшой военный совет, не забыв сперва проверить, чтобы Гримница вошла в терем. У ее двери тут же встали двое солдат, готовые, в случае чего, задержать госпожу любой ценой. Впрочем, княжна особо и не рвалась куда-то, попросив принести ей кусок хлеба и ведро свежей воды, чтобы умыться.

С водой пришла Ванда, готовая не только полотенце подавать, но и, если надо, помочь хозяйке добрым советом. И, заодно, поделиться последними новостями, как же без этого.

— Как вы тут? — Спросила Гримница как только за Вандой закрылась дверь.

— Да как обычно. — Та усмехнулась, ожидая, пока княжна снимет рубашку. Дождавшись, стала осторожно поливать теплой водой из ковшика над миской. — Брат панский сильно лютовал поначалу, чуть десятнику в морду не съездил за недосмотр… Но пан Каи их быстро всех успокоил и делом занял.

— Но как помочь Арне, они так и не придумали. — Невесело фыркнула княжна, зарываясь лицом в чистый рушник.

— Да нет, что-то там пан Каи полночи писал, и уже поутру гонцов отправил, — возразила Ванда, — только вот не знаю кому и куда. Это уж ты, деточка, сама у него спрашивай.

— Обязательно спрошу, — Гримница кивнула, — только сегодня они точно не станут со мной разговаривать.

— Ну, хоть не зря съездила? — В голосе знахарки зазвучала тревога.

— Вроде, не зря. — княжна отвечала осторожно, хотя в глубине души была уверена, что этот странный Бруно свое слово сдержит. — Так ты так и не сказала, как вы тут?

— Да что нам станется?! — Ванда только отмахнулась. — Милан уже садится потихоньку, на пользу ему лечение пошло. Из Добравки помощница вышла хоть куда, думаю ее в ученицы взять. Красава прямо-таки ожила. Такая хозяйка стала… даже до войны такой не была. Все в поля да в леса рвется. Но тут с ней не поспоришь, троих детей, как-никак, в зиму прокормить надо.

— Да ладно тебе, Ясько уже не ребенок. Молодой парень, он почти месяц сам на всю семью пахал.

— Это для тебя он — не ребенок, — мягко улыбнулась женщина, — а для Красавы он будет дитем даже тогда, когда у самого внуки по полу поползут.

Что еще? Ах, да, еще одна свадьба у нас намечается.

— Знаю, муж сестру свою за рыцаря Йенса отдает.

— Не за Каи? — Удивилась Ванда. — Ему, конечно, виднее. А по мне, так пан Каи и солиднее, и семья у него, говорят, хорошая… впрочем, панам виднее. Но я не про них.

Как? — От удивления Гримница обернулась так резко, что густые волосы, которые она как раз переплетала, разметались по плечам. И кто же еще?

Она мысленно перебрала всех жителей крепости и поселения, но ни одной подходящей пары так и не придумала.

— Фите, что ли, свою вдовушку уговорил?

— Да нет, Беляна наша замуж собралась. За Тэде.

— За Тэде!? Так он же старый!

— Да вам, молодым, мы все стариками кажемся. — Знахарка улыбнулась и задорно подмигнула. — Конечно, Беляне мужика бы помоложе… но какой уж есть. Знаешь, княжна, она с одним дитем да на хорошем хозяйстве, и то беды хлебнула. А сейчас с двумя — как бы вообще не пропасть.

— Как это с двумя? — Не поняла Гримница. — Когда это они успели? Беляна, вроде бы, и месяца в крепости не прожила.

— В крепости — нет, а в плену у заксов… сама понимаешь.

— И… Тэде знает? — Гримнице и раньше приходилось бывать на свадьбе, когда кто-нибудь из живущих в крепости или около нее решал соединить свои судьбы. Но это всегда были свадьбы по большой любви, или, по крайней мере, такими они казались девочке-подростку. А чтобы вот так…

— Знает, — Ванда посерьезнела, — говорит, кому ж еще заксонское дитя растить, как не заксу. А я сразу говорила, что хороший он мужик.

— Да, наверное…

Гримница была благодарна, что Ванда не расспрашивала ее о том, что пришлось пережить ей, пробираясь ночью по лесным дорогам. Как задабривала она лесных духов, оставив на перекрестке лесных тропинок все припасы, что взяла с собой в дорогу. Как до самого новенького частокола, отделяющего имение рыцаря Бруно от леса, ее преследовало ощущение взгляда в спину…

Но то, что король заксов получит ее письмо, стоило пережитого страха. Большего для мужа она сделать не могла.

* * *

Его Величество Эрих Первый читал письмо. Читал и не знал, хмуриться ему или смеяться. Добротный лист пергамента был исписан аккуратными строчками, напоминающими ему письма младшего сына. Видно было, что автор письма очень старался, складывая непривычные буквы в чужие слова.

"Здравствуй много лет, Эрих, мудрый король заксов!

Муж мой Арне, чьи владения лежат по берегам реки Эсте, хвалил тебя за справедливость и мудрость. Так что же люди твои на моей земле беззаконие творят? Помощи прошу у тебя и защиты для меня и людей моих, что без мужа моего беззащитными сейчас остались. Да только могу ли я от тебя помощи ждать?

Сперва не держишь ты, король заксов, слово, данное отцу моему — князю Мешко. Не всех лужичан отпустил ты с князем, многих люди твои беззаконно держали и безоружных рубили. Теперь держишь в полоне ты мужа моего за то, что заксов твоих беззаконных приструнить хотел. Ты уж наведи порядок, пресветлый король, не сочти за труд, раз на земле моей править взялся.

Помнится, уговаривались мы с тобой, что остаюсь я при муже в твоих краях и тебе, а не князю лужицкому кланяюсь. Да только без мужа моего ничего меня здесь не удержит.