Собственно говоря, она могла не только замедлить поток «световых частиц», но и остановить его, и… обернуть вспять. Я получил грант от состоятельной семьи из манхэттенской аристократии, благодарной мне за помощь с одним «висячим» делом об их патриархе, но об этом как-нибудь в другой раз, и взял отпуск в газете. Я получил возможность работать вместе с учеными, искавшими практическое применение своему открытию. После многих бессонных ночей я предложил им идею «светового ошейника» – устройства, ставшего сегодня привычным орудием детективов, расследующих убийства. Я сообразил: если ученые могут захватывать свет в ловушку в лаборатории, они могли бы приспособить свою аппаратуру для «ловли» света в полевых условиях. Вот они и соорудили нечто вроде ошейника, размером с большую тарелку, с запорным механизмом. Он надевался на луч света. Вы спросите: чем это приспособление могло помочь мне в моем расследовании? Сейчас объясню. Я знал, что Кэти похитили перед магазином игрушек в Ковентри с большими витринами на фасаде. Мы опоясали ошейником свет, отражаемый стеклом. Микропроцессор, вмонтированный в ошейник, считывал световой рисунок и передавал данные на главный компьютер, который преобразовывал их в изображения. И что самое важное – мы могли их воспроизвести. Мы увидели людей, машины, насекомых, двигавшихся мимо витрин пять лет назад, до того момента в прошлом, когда стекло заменили. Преисполнившись надежд, испытали все витрины в близлежащих магазинах. Но самым давним прошлым, которое мы смогли увидеть, был 2009 год.

После этой неудачи я впал в депрессию. Я ведь уже был немолод. Бо́льшую половину жизни потратил, гоняясь за убийцей, который ускользал от меня и наверняка смеялся над каждой статьей и книгой, которые я писал о его преступлении. Я пожертвовал личной жизнью. Женился три раза, но ни одна женщина из тех, что я приводил в дом, не смогла примириться с моей одержимостью. Все они в конце концов начинали ревновать к Кэти. Не виню их. Знаю, что это болезнь. Поверьте, я пытался остановиться. Пытался.

И вот тогда я узнал, что Танмэй Гупта, энтомолог из Кейс-Вестерн, исследуя уникальные химические реакции, происходящие в организме цикад во время семнадцатилетней подземной спячки, разработал метод продолжительной безопасной остановки человеческого кровообращения. Простым уколом человека погружали в глубокий сон, а потом другим уколом – антидотом, если хотите, – будили. При гибернации обмен веществ в организме замедлялся настолько, что для поддержания жизни ему требовалось лишь пятнадцать тысяч калорий в год. Гупту спонсировал один эксцентричный предприниматель – владелец подводных гостиниц и прочей собственности в Мексиканском заливе, чьим тайным увлечением был, однако, космос. В общем, этот чудак на глазах у всех, в прямом эфире по iRis, укололся коктейлем Гупты, влез в герметичную бочку с протеиновым желе и направил свой частный шаттл к звезде в тридцати пяти световых годах от нас, вокруг которой, может быть – я подчеркиваю, может быть, – вращается планета размером с Землю. Если он вернется, то не раньше чем через двести лет. После того как его корабль миновал Плутон, публика потеряла к нему интерес.

Когда я узнал об открытии Гупты и увидел по iRis запуск корабля, то задумался о другой теории, которая в свое время наделала много шума в среде физиков.

В течение целого века мы считали, что Вселенная берет начало от Большого взрыва, имеет невероятные размеры, но все же конечна. Представьте, что если какое-то количество вещества со скоростью близкой к скорости света вынесло из эпицентра Большого взрыва, который, как мы знаем, произошел примерно пятнадцать миллиардов лет назад, то при условии, что это вещество рассеивается равномерно, к настоящему моменту оно должно было заполнить собой пространство протяженностью что-то вроде тридцати миллиардов световых лет. Но подавляющее число ученых-теоретиков придерживаются точки зрения, что физические законы допускают возможность бесконечно большой вселенной. В физике бесконечный – волшебное слово. С бесконечностью можно проделывать всевозможные крутые штуки. В бесконечно большой вселенной, где материя и энергия существуют в бесконечно разнообразных формах, должны существовать миры не просто похожие на наш – его зеркальные отражения. Вспомните избитую шутку о том, что, если бесконечное число обезьян посадить за бесконечное число пишущих машинок, одна из них напечатает собрание сочинений Шекспира. Если Вселенная бесконечна, где-то есть еще одна Земля, на которой убийство Кэти раскрыто – или даже лучше, еще не произошло. И теперь, когда Гупта совершил свое открытие, остается лишь найти этот затерянный мир. К несчастью, на Земле наши представления ограничивает скорость света – в любом направлении мы можем заглянуть не дальше пятнадцати миллиардов световых лет. В бесконечной вселенной другая Земля, на которой убийство Кэти еще не случилось, может находиться гораздо дальше.

Неведомая научная хренотень, да? Понимаю. Я всегда был писателем, а не физиком. К тому же путаюсь в деталях. Но я много лет занимался этими теориями и был настроен найти решение любой ценой.

Через пару недель после того, как мне стукнуло пятьдесят восемь, летом 2036-го, я узнал о Викторе Тесле. Виктор был – по крайней мере, по его собственным словам – прямым потомком Никола Теслы, того самого, что изобретал разные электромагнитные диковины в начале ХХ века. Виктор Тесла сам был ученым и протеже физика Рональда Маллетта. В 2019-м Маллетт и его команда предприняли попытку послать один нейтрон на пять минут назад в прошлое. Несмотря на вдохновляющий успех эксперимента, более масштабный проект уперся в непреодолимое препятствие – огромные энергозатраты. Однако Виктор Тесла решил эту проблему – так он заявил в интервью «Таймс». Он планировал подробно рассказать об этом в очередном номере «Сайенс». По счастливому совпадению его лаборатория находилась в Огайо, недалеко от того места, где я вырос. Пришлось постараться, но я уговорил своего главного редактора позволить мне написать об этом и пустить материал на Слипстрим, откуда он попадет на пять миллионов iRis.

* * *

Лаборатория Теслы находилась к северу от знакомых мне мест, в той части Огайо между Акроном и Кливлендом, которую начали тогда называть Башенной пустыней.

На дороге – ни души. Природа поглотила ее. От того, что когда-то было магистральным шестиполосным хайвеем 77, осталось лишь узкое шоссе в два ряда с потрескавшимся асфальтом, слегка присыпанным гравием. По обе стороны только гигантские кусты солянки, и ни одного дерева. Вместо них к небу возносились бесконечные ряды куда более эффективных очистительных башен компании «Локхид» высотой и толщиной с секвойю, с «ветвями» треугольных нанофильтров, поглощающих углекислый газ и выпускающих в атмосферу чистый кислород. Правительство занялось восстановлением этих мест после того, как объявило Кливленд и пять других захиревших городов банкротами, дабы избежать повторения общенациональной депрессии 2019 года. Президент Бёнер сравнил этот процесс с ампутацией конечности ради спасения организма. Власти выселили город полностью. Беженцы уехали на юг, в Акрон, Колумбус, Мариетту, где затерялись в скоплениях наспех сколоченных трущоб. По всей восточной стороне работали бригады, сносившие дома и фабрики. На их месте вырастали все новые шеренги зловещих механических деревьев.