— Мы почти добрались до перевала! Я пытаюсь их выкурить! Осталось совсем немного! Свяжусь с тобой, когда все закончится!

— Удачи! — пожелала Аленари стекающему на пол вину.

Она вернулась в кабинет. Лежащий на кровати уйг распахнул васильковые глаза и, узнав хозяйку, вяло дернул хвостом, приветствуя. Посчитав, что на этом об этикете можно забыть, он вновь задремал. Или сделал вид, что спит.

Аленари звякнула в колокольчик, оценив удобную вещь, доставшуюся ей в наследство от Старшей наставницы, погибшей в зале Тысячи лестниц.

— Позови госпожу Батуль.

— Как прикажете, Звезднорожденная, — поклонился слуга, и через уну в комнате появилась женщина в белой мантии, подпоясанная синим кушаком.

— Приветствую тебя, о Звезднорожденная! — преклонила колено колдунья.

— Встань и садись, — позволила Оспа, указав на стул.

Уже немолодая сдиска сделала то, что ей было приказано, и на ее высохшем, надменном лице, появилась тень усталости.

— Когда ты спала в последний раз?

— Два дня назад, о Звезднорожденная, — неохотно ответила Батуль, кладя поперек колен посох с восемью позвонками.

— Отсутствие сна лишает внимательности. А я не люблю тех, кто рассеян.

Колдунья поняла намек:

— Я исправлюсь, как только поговорю с вами, о Звезднорожденная.

Та кивнула:

— Превосходно. Как я понимаю, убийца Малики так и не найдена?

Батуль отрицательно покачала седеющей головой:

— Нет. Она бросила лошадь. Ее следы теряются за городом. Я отправила по ним мортов, но они вернулись ни с чем.

Повисла тишина. Аленари зажигала свечи в быстро темнеющей комнате.

— Девчонке повезло, — с горечью продолжила колдунья, посчитав, что нужно хоть что-то сказать. — Попадись она мне…

— Я помню, что ты была дружна с Маликой. Но о Ходящей придется забыть. Как обстановка в городе?

— Жители слишком напуганы, чтобы оказывать сопротивление.

— Напугайте их еще сильнее. Но без лишних зверств. Завтра я уезжаю на север. Ты останешься здесь, пока не прибудет набаторский гарнизон. Надеюсь, они не задержатся больше чем на неделю. Оставь с ними кого-нибудь из Избранных, а сама догоняй меня. После Гаш-шаку я направлюсь к Лестнице.

— Я поняла, о Звезднорожденная. Следует ли мне здесь что-то уничтожать перед отъездом?

— Нет. Здесь нет ничего ценного, кроме памяти. Пусть эти камни стоят ради нее и дальше. Ступай. Выспись.

— Что мне делать с девочкой, о Звезднорожденная? — спросила колдунья, вставая.

— Ничего. Я возьму ее с собой.

Она вышла в холл вместе с Батуль, выслушала слова прощания и, поднявшись по лестнице на один уровень, оказалась в широком темном коридоре…

Одиночество Аленари закончилось быстро — за спиной послышались мягкие, крадущиеся шаги, и Оспа привычно опустила руку. Через уну ее коснулся теплый, немного шершавый нос уйга. Женщина почесала зверя за ухом, тот шумно вздохнул и побежал впереди, вглядываясь в каждую тень. Он старался ничем не показать, насколько опечален гибелью брата. Аленари тоже не хватало второго телохранителя, так глупо погибшего от случайной стрелы. Все произошло настолько быстро, что уйг не успел совершить трансформацию.

Очень жаль. Она потратила массу времени, чтобы найти, приручить и правильно воспитать щенков.

Проклятая шла по пустынным коридорам и залам, мимо комнат, где когда-то училась. У нее не имелось причин приезжать сюда. Оказаться на юго-западе ее заставил исключительно заговор против Тальки. А когда дело было кончено, до школы осталось не так далеко, чтобы не заглянуть в гости и не нанести Ходящим болезненную оплеуху. К тому же у нее была еще одна причина прийти…

В зал с золотистыми, сейчас погашенными люстрами, она вошла бестрепетно. Здесь когда-то Оспа стала полноправной Ходящей, и семья, весь род Сокола был горд ею. Она до сих пор помнила восторженные глаза уже тогда немолодого отца и гордость, сиявшую на лице ее матери. Род рей Валлион подарил стране новую «искру». Седьмую за последние двести лет. Еще никто, включая и красавицу Аленари, не знал, что произойдет через пятнадцать лет, когда Звезднорожденная навеки сделает свой окончательный выбор.

Палач Зеркал прошла в юго-восточную часть зала и застыла перед темным квадратом на стене. К ее глубокому сожалению, эти портреты тоже вывезли из школы прежде, чем она сюда добралась. Раньше здесь висело изображение ее матери, заключенное в тонкую серебряную раму. Алиста рей Валлион — знаменитая Старшая наставница Радужной долины, так и не ставшая из-за Сориты главой Башни.

Она умерла через несколько дней после мятежа, не пережив позора. Об этом Аленари узнала лишь спустя год, когда война была в самом разгаре. Жалела ли Оспа о том, что все случилось именно так?

Жалела. И не скрывала это от самой себя. Но в то же время знала, что сделала правильный выбор. И вряд ли бы что-то изменила в своей жизни. Хотя до сих пор и сокрушалась о том, что не смогла поговорить с матерью до того, как все произошло. Вначале боялась, потом сомневалась, затем… затем стало слишком поздно говорить хоть что-то. Но Аленари до сих пор была твердо уверена, что если бы она тогда только решилась, то не осталась непонятой.

Уйг внезапно навострил уши и едва слышно зарычал.

— Госпожа, — осторожный голос эхом отразился от купола и загулял, отражаясь от пустых стен.

— Что тебе нужно, Кадир? — холодно произнесла Проклятая, стараясь сдержать раздражение от того, что ей помешали.

— Я бы не беспокоил вас, о Звезднорожденная, если бы не срочное дело, — сказал некромант, выходя из тени и сгибаясь в низком поклоне. — Солдаты поймали в городе гонца. Он пытался обойти патрули и сбежать.

— Ему что-то известно?

— Не думаю.

— Тогда в чем дело? Пусть с ним разбирается военный комендант. Мне нет дела до каждого проходимца!

— При нем мы нашли вот это. — Кадир вытащил из сумки короткий витой, украшенный рубинами жезл.

— Алый Орден.

— Совершенно верно, о Звезднорожденная.

— Он оказывал сопротивление?

— Нет.

— Тем лучше. Проводи заклинателя в кабинет. Я приду, когда закончу с делами.

— Да, госпожа.

Он вновь поклонился и ушел, оставив после себя запах сандалового дерева. Аленари в последний раз бросила взгляд на то место, где когда-то висел потрет матери. А затем, больше нигде не задерживаясь, дошла до комнаты, в которой держали пленницу.

Завидев Проклятую, двое скучающих набаторцев вскочили со своих мест и вытянулись в струнку.

— Ее кормят? — сухо спросила Оспа, заметив стоящую на столе миску с остывшей едой.