– Пришли, вот оно, – сказал Ротмистр.

Если он рассчитывал меня поразить или хотя бы удивить, то просчитался.

На вершине небольшого пригорка я увидел бетонный крест. Он не возвышался, как тот, что стоял на Голгофе (хотя напоминал его формой и пропорциями), и даже не лежал плашмя на земле – был утоплен в нее, вернее, не в землю, а в грунт, состоящий почти полностью из песка.

Надо понимать, здесь выкопали крестообразную яму, укрепили ее стенки досками или фанерой, затем залили эту опалубку бетоном, а когда затвердел – убрали деревянные части конструкции.

Длина креста оказалась метра три, перекладины – вдвое меньше. На месте их пересечения в бетон была заподлицо вмурована металлическая деталь, поблескивающая на солнце. Неподалеку валялись какие-то плоские обломки, вероятно, оставшиеся от крестостроительных работ.

После нескольких секунд созерцания этого натюрморта я произнес:

– А теперь постарайся убедительно объяснить, зачем я сюда притащился. Ключевое слово – «убедительно».

– Ты посмотри внимательнее. На металлический срез, на бетонный… Посмотри, посмотри.

– Металлический срез? Подожди-ка… Это не отсюда Розу Мира умыкнули?

– Угадал, отсюда.

– То есть Бодалин проел-таки тебе плешь до самого подбородка, и ты принял у него заявление, чтобы отстал?

– Снова в «десятку»! Сегодня явно твой день. Но ты все-таки взгляни, КАК ее умыкнули, прежде чем скажешь мне все, что собираешься высказать.

Я взглянул без малейшего интереса. И удивился:

– Чем ее срезали? Не ножовкой и не болгаркой… И уж тем более не газовым резаком.

– Вот-вот… Заодно инструмент срезал сверху тоненький слой бетона, но лишь с одной стороны креста. Вон валяется этот ломтик, оказался не нужен.

Бетонный «ломтик» был чуть толще листа бумаги. Он и до меня уже развалился на несколько частей, и при попытке взять их в руки части продолжали ломаться.

– С металлом еще можно что-то придумать, – сказал Соколов, – представить, как это было сделано… Отпилили, например, болгаркой, потом тщательно отполировали срез… Но инструмент, способный так строгать бетон, мне не известен. И никому не известен. Нет таких инструментов. По крайней мере у бомжей, охотящихся за металлами, точно нет.

– Скажи уж прямо: ты считаешь, что здесь поработал не инструмент, а оружие… И этим оружием расчленили и Грача, и Капитоныча.

– А ты считаешь, что в окру́ге, просто так, по случайному совпадению, болтаются два различных неизвестных науке приспособления, способных резать что угодно, оставляя идеально чистый срез?

– Не считаю…

Я взглянул в сторону залива – не виден ли след твари, тянущийся от воды сюда. Бесполезно… Высохший песок следы не сохранял. На травянистом склоне холма тоже ничего не отпечаталось.

– Но абсурд же, согласись! – воззвал я к разуму и логике Соколова. – Проложить туннель через Миры, чтобы украсть центнер цветного металла?!

– Половину центнера.

– Тем более… Что за металл хоть?

– Непонятно… Бодалин сказал, что вроде бы нержавейка. Я попробовал остаток Розы пилкой для ногтей – ни царапинки. А пилка у меня алмазная.

– Любопытно, любопытно…

Металлический срез состоял из двух концентрических кругов разного оттенка. На внешнем действительно виднелись едва заметные царапинки, но обрывались они на границе внутреннего круга.

– Резьбовое соединение? – догадался я. – Странно, что бомжи давненько Розу не вывернули и в пункт приема не отволокли. И еще один момент подозрительный: это у них уже двадцать первый конгресс, и свой цветик-семицветик оккультисты устанавливают на каждом, а бетон новенький, словно неделю назад залит.

Ротмистр, после разговора с Бодалиным неплохо владевший информацией, рассеял мое недоумение. Оказалось, действительно, самую первую Розу на самом первом «ИнтерБалтКОТе» украли. Вполне возможно, что бомжи, охотившиеся за цветметом.

К следующему конгрессу кто-то из участников (Бодалин за давностью лет сам не помнил, кто именно) подарил новую Розу, вандалоустойчивую. Вывернуть ее нелегко – очень тугая резьба и нужен большой специальный ключ, причем не стандартный, а уникальный, сделанный по спецзаказу и позволяющий вращать семигранный стержень, разводной водопроводный не подойдет. И спилить практически невозможно, сделали Розу из очень прочного нержавеющего сплава. В общем, с тех пор много лет Роза Мира стояла три дня конгресса целая и невредимая, потом организаторы ее вывинчивали и забирали. Пока, предположительно, не заявился наш крабоид и не внес коррективы в налаженный процесс…

А бетонный крест и в самом деле свежий, залит пару недель назад. Потому что ИБК не проводится каждый год на одном и том же месте, кочует по всему побережью залива от Сестрорецка почти до Выборга.

– Что будем со всем этим делать? – спросил Соколов. – Мне кажется, рыскать по многочисленным пунктам приема металла смысла нет. Хотя Бодалин настаивал именно на этом.

– Сделаем вот что… – сказал я, параллельно читая пришедшую СМС. – Раздобудь подходящий инструмент, чтобы извлечь металлический обрезок из бетона. Отправим на экспертизу. Еще мне нужны данные по предыдущим ИБК – даты и места проведения. И хотя бы еще один такой крест локализуй на местности. А я доложу боссу, но чуть позже… Мне сейчас необходимо на полчасика отъехать. Предстоит ритуал соления залива…

– Ритуал чего?! Не понял…

– Соления. Залива. Финского. Морской солью. Что тут непонятного?

* * *

В Белоострове я неожиданно узнал: в нашей семье ожидается пополнение.

Нет, у Лары или Маришки с Маратом в ближайшей перспективе еще один братик либо сестричка не планируются. Пополнит семью домашнее животное. Вернее, домашняя птица. Вернее…

Короче, они купили страусиное яйцо.

Стоило оно как две сотни обычных куриных, но я, в принципе, не отказался бы за такие деньги отведать экзотической яичницы. Как же… Никакой яичницы! Яйцо будет лежать в тепле, пока не проклюнется страусенок!

Не хотелось разочаровывать детей, но едва ли у них появится домашний любимец. Нейя не сторонница содержания животных в неволе – не важно, дома ли, в зоопарке или в цирке… Нет, она не экстремистка, не ломает запоры на клетках под лозунгом «Всех на волю!», однако страус с нами жить не будет.

Детей, кстати, честно предупредили при покупке: есть лишь один шанс из четырех, что яйцо оплодотворенное и из него кто-то вылупится. Но Маришка с Ларой посчитали, что игра с такими шансами стоит свеч. Когда они взахлеб рассказывали о своих великих планах и упомянули этот нюанс, Нейя за их спинами покачала головой – значит, чувствует, что приобретение годится лишь для кулинарных целей.

Идея с морской солью была отложена на потом. В пансионат, немедленно в пансионат! Яйцо должно быть срочно завернуто в одеяло и положено под настольную лампу! Две юных энтузиастки в два голоса подстрекали меня гнать по Приморскому шоссе, нарушая все правила движения.