сделав вроде и не нужный привал на рассвете, Вепрь тоже отлично понял. Даже злость взяла: его что, совсем за идиота принимают?!

– Ладно. – Вернувшись, Ворон похлопал его по спине. – Не дуйся. Понял, да? Говорю же, не дурак.

– Больно хитрый. – Недовольно возразила Сова, которой и адресовано было, в основном, это замечание. – Это еще хуже.

– Я не дуюсь. – Ответил Вепрь. – Дальше-то что?

– Дело, как ты понял, не в обозе и не в провианте. – Перестал улыбаться Ворон. – Мы хотим маленько пощипать людей фон Берга. Так, для острастки. Они для нас ловушку расставляют, и поджидают в засаде, ну, а мы из засады нападем на засаду, понял?

– Веди уже… вождь. – Хмыкнул Вепрь.

Рыцарей и кнехтов было больше двух десятков, и его старого приятеля, сэра Карла, среди них не было – а жаль, Вепрь бы с ним потолковал! Сам Вепрь такими малыми силами на такую толпу никогда бы не полез, но Птицы были иного мнения о соотношении сил, и как оказалось, вполне адекватного. Крохотная Конфетка, встав на ноги прямо в седле, ловко ухватилась за нависшую над тропой ветку, и словно белка, стремительно и бесшумно скользнула вверх. Находясь, благодаря своим ловкости, малому росту и птичьему весу, гораздо выше своих противников, она мгновенно, по-эльфийски, выцеливала и снимала лучников, всполошившихся и озирающихся. Распознать, откуда стреляют, противникам не дали Птицы: с диким криком они налетели на лагерь, опрокидывая в огонь котлы, швыряя сосуды с горящим маслом в шатры, пугая лошадей и сея панику. Ворон был просто потрясающ: управляя конем по-эльфийски, свистом и коленями, он вихрем носился по лагерю с саблями в обеих руках, сея смерть и страх. Его эльфийский длинноногий жеребец прыгал через клубы огня и дыма, лягался, рвал подковами броню упавших латников и кусался, словно волк. Вепрь как-то сам и очень быстро сообразил, что это и есть тактика Птиц: стремительность, неожиданность, шок. Сам он и коню еще не настолько доверял, и биться так еще не умел, но отставать от новых приятелей не хотел, стремно это было гордому полукровке. А потому, не раздумывая, спешился на скаку – это-то он умел, – и с диким криком бросился на ближайшего рыцаря. Вроде недолгие, уроки Зяблика все же пошли впрок – а может, и кураж, охвативший его, помог, но Вепрь расправился со своим противником в считанные минуты, а за ним прихватил и какого-то молодого, но прыткого и понтовитого рыцаренка, который с угрожающим воем попер на него. Все произошло очень быстро; Конфетка расстреляла сверху тех, кто пытался бежать. Ворон велел собирать оружие, ценности и продукты и навьючивать на пойманных коней.

– Быстро, быстро! – Командовал он, удерживая разгоряченного боем коня, яростно грызущего удила. Сова, не участвуя в мародерстве, торопливо повесила на самом видном месте чучело в одежде знатного рыцаря, с гербами и всеми положенными атрибутами, делавшими фон Берга узнаваемым. Одним точным и злым ударом пригвоздила чучело кинжалом в пах к дереву на видном месте. Конфетка собрала стрелы, прихватив несколько колчанов бонусом. И получаса не прошло, а Птицы уже уходили другой дорогой, оврагами и перелесками, в сторону Каяны. Изящные эльфийские кони оказались выносливыми и крепкими, словно горные пони, и быстрыми, словно ветер. После обеда Птицы и Вепрь были уже в каком-то городке на берегу небольшого и сказочно красивого озера, с высоты птичьего полета напоминающего конскую голову – это Вепрь узнал позднее, как и название городка: Коневы Воды. В этом городке они продали оптом захваченное оружие, ценные доспехи и рыцарские причиндалы, а так же коней и упряжь, и купили провизию и кучу нужных в хозяйстве вещей, после чего Ворон поделил оставшиеся деньги поровну каждому. Похлопал Вепря по спине:

– С почином, Вепрь! Ты хоть и не Птица, но теперь наш. Рыцаренок, которого ты завалил – это племянник девы Элоизы Сван, Йорген Сван, только-только оперился и меч получил. Как ты его, а?! Боюсь, дева Элоиза тебе этого не простит. А с нею и теперешний ее амант, барон Смайли, и его дружки, фон Берг и Бергстрем с Венгертом.

– Что, кровью повязать решили? – Скривился Вепрь. – Да по фигу. Я и десять таких завалю. Может, хоть тогда дойдет, что я не крыса?

– Ты не злись. – Посерьезнел Ворон. – У меня выбора нет, за мной народу много слишком, и все от меня зависят. В Свободном уже даже детишки появились, живут, не смотря ни на что, налаживают худо-бедно быт какой-никакой. Я не могу себе позволить ошибиться и крысу туда привести. – Он протянул ему меч. – Это оружие Йоргена. Не боишься взять? И конь его, – он кивнул на сивого олджернона с коротко подстриженной гривой, молодого, нервного. – Если не боишься, он твой.

– Я ничего не боюсь. – Дерзко ответил Вепрь, почти вырывая у него из рук перевязь с ножнами и мечом. – Не дождетесь, чтобы я захлюздил.

Заметив, что Ворон что-то дает Сове и шепчет ей затем что-то на ушко, от чего Сова, вот чудо, розовеет и начинает хихикать, словно нормальная девчонка, Вепрь украдкой присмотрелся к тому, что Ворон ей дал. Браслетик! Сова тут же напялила его на руку, вытянула ее вперед, любуясь.

– Коршун, эй! – Свистнул Вепрь одному их команды. – Поди сюда! Ты это, – он понизил голос, – подскажи, что девчонке подарить, чтобы это…

– Понятно. – Толкнул его в плечо Коршун. – Пошли. – Отвел его к прилавку, на котором разложили свои товары двое полукровок. – Эти шнурки, – показал эльфийский шнурок с бусинами, перышками, даже крохотными раковинками, – шибко у эльфийских и наших девок модные. Они все разные, все с разным значением. Нам не понять, а девки в них здорово разбираются. Для начала подари ей это.

Вепрь вдруг понял, что видел такой шнурок у Совы и еще у пары девчонок. А вот у Зяблика такого не было…

– Ты для какой цели покупаешь? – Поинтересовалась рыженькая полукровка, продающая товар. – Ты за девушкой просто ухлестываешь, или хочешь показать, что у вас серьезно все?

– Серьезно все. – Буркнул неохотно Вепрь. И получил затейливого плетения длинный шнурок, с подвесками из бусин и серебряных виньеток, жемчуга и кошачьего глаза. Цвет камней удивительно походил на цвет глаз Зяблика. Вепрь крякнул, услышав цену, но мужественно выложил полтора дуката – три пятых сегодняшней своей добычи. И еще на пару талеров набрал сладостей в лавке – он был сладкоежка, но в последнее время ему утолить свою тайную страсть как-то не удавалось. Сидя в седле своего нового коня, Вепрь уплетал хрустящие рулетики из слоеного теста, с яблочным повидлом внутри, и чувствовал себя