после бедствий бежали и скрылись [в Когурё][531], постепенно окрепли злые силы[532]. С тех пор [нас] сильно притесняют, за 30 лет вражды, [непрерывных] бед [и войн] исчерпана [наша] казна, истощены [наши] силы, [наше государство] доведено до крайне слабого состояния.

Если бы [ваши] небесные милости и искреннее сострадание распространились и на отдаленные пределы и если бы [вы] поскорее прислали одного полководца [с войском], чтобы помочь спасти государство [вашего] подданного, то я незамедлительно прислал бы свою недостойную дочь, чтобы она была вашей служанкой в Заднем дворце, а также своих сыновей и братьев служить конюхами в [ваших] дальних конюшнях, и ни один вершок (чхок) земли и ни одного мужика я не буду считать своими собственными». /678/ И еще говорилось: «Ныне Ён (ван Чансу) преступно грабит свое государство, его министры и знатные родичи убивают и казнят без конца, не счесть [их] преступлений и злодеяний, поэтому простой народ разбегается [куда глаза глядят]. Настала пора истребить [их всех], пришло время просить о [карающей] руке [вашего величества]. К тому же воины из рода Фэн, как птицы и твари, тянутся [к своим местам], а [жители] лоланских уездов помышляют только о возвращении в родное лоно[533]. Стоит только появиться Небесному величию [императора], и можно будет покорить их и без войны. Хотя я и не расторопен, но приложу [все свои] силы и соберу под свое командование все наличные [войска], чтобы поддержать выступление [императорских сил]. К тому же Когурё поступало нечестно, не раз обличали его в [вероломном] обмане: прикрываясь уничижительными словами окраинного вассала Вэй Сяо[534], на деле же чинит [всяческие] злые козни и вредит разбойными действиями. То на юге — сходится с родом Лю (государством Южная Сун)[535], то на севере — входит в сговор с [племенами] жуаньжуань[536], завязывает с ними близкие отношения (букв. ”губы и зубы”), намереваясь выступить против императорской воли. И насколько был святым древний Яо [из рода] Тан, [и то] он подверг [мяо] наказанию на Даньшуе[537], и сколь ни был милосердным князь Мэнчан[538], но и он не смог пройти мимо, [услышав] дорожную брань. Даже от тоненького [с ниточку] ручейка надобно отгородиться пораньше. И если теперь же не предпринять [действий], то [боюсь], как бы не пришлось раскаяться потом. После прошедшего года кёнджин (440 г.) в море, к северу горы Сосок[сан], находящейся в западных пределах моей страны, нашли более 10 утопленников, и, судя по одежде, вещам и седлам с уздечками, /679/ они не когурёского происхождения. Потом ходили слухи, что это были люди императора, которые направлялись в наше государство, но путь им преградила огромная змея (т.е. Когурё), и они утонули в море. Хотя нельзя установить достоверность их (слухов), но все не могло не вызвать в моей душе сильное негодование.

В прошлом, когда в Сун [ском царстве] убили [его посла] Шэнь Чжоу[539], чуский [ван] Чжуан босиком бросился [поднимать войска]. Когда сокол настигал летящих [невинных голубей], синьлин[ский князь][540] не принимал еду. Что может быть замечательнее и лучше, чем одолевать врагов и утверждать славу [своей справедливостью]. Даже в своем отдаленном захолустье [мы] помним о славе в веках (на протяжении десяти тысяч поколений). Влияние вашего величества соперничает с Небом и Землей, а могущество таково, что сдвинет горы и моря. Как же смеет это ничтожество (ван Когурё) загораживать дорогу Сыну Неба? Сейчас [мы] преподносим [вашему величеству] найденное [нашими людьми] седло как одно из действительных (вещественных) подтверждений [преступлений Когурё]».

Поскольку он (посол Пэкче) прибыл из отдаленных, захолустных земель, подвергаясь опасностям, для поклона и подношения (дани), [вэйский император] Сюань-цзу принял его очень щедро со всеми церемониями. [Затем] повелел Шао Аню в качестве посла отправиться вместе с возвращающимся послом [в Пэкче] и передать императорский указ [следующего содержания]: «[Нам] было весьма приятно узнать из полученного письма о [вашем] благополучии. Находясь на восточной окраине, расположенной за Пятью фу (подвластными землями)[541], вы не сочли далеким расстояние через моря и горы и выразили свою преданность двору Вэй. Это переполняет мою душу чувством безграничного удовлетворения. Унаследовав великое дело десяти тысяч поколений, я стал государем над всем миром и властелином народа (мириадов душ). Ныне во всем мире [царит] такое ясное единство и повсюду такое стремление /680/ к справедливости, что невозможно сосчитать тех, кто приходит с этой ношей. Насколько мирные [у нас] нравы и совершенные военные силы, могли увидеть и услышать Ёре и другие [его спутники]. Вы враждуете с Когурё и много раз подвергались [их] нападениям, но если бы вы могли полагаться на справедливость и защищаться гуманностью (добром), то это было бы лучше, чем утруждать себя подавлением (разгромом) врага. Что касается [того] посла, отправленного давно морским путем, чтобы облагодетельствовать государство отдаленной окраины, то прошло уже много лет с тех пор, как он отправился и не вернулся. А мы так и не смогли узнать, жив [он] или погиб, достиг [места назначения] или нет. Присланное вами седло, если сравнить со [всеми] старинными образцами [седел], не из Срединного государства, поэтому нельзя с его помощью установить [истину] в сомнительном деле и определить несомненность преступления [Когурё]. А о том, что необходимо предпринять [в отношении Когурё], подробно сообщим в особом указе».

И еще был указ, гласивший: «[Мы] узнали, что Когурё притесняет на границе и совершает нападения и вы хотите отомстить за старые обиды, нанесенные предшествующему государю. Вы хотите отступить от великой добродетели, которая состоит в спокойствии народа. В течение многих лет вы ведете войны, поэтому бедствия обрушились на отдаленные окраины. Посол [ваш] поставлен в положение преданного Шэнь [Бао]сюя[542]>, а государство — в такое же критическое положение, как Чу и Юэ[543]. Чтобы, протянув руку помощи, защитить слабого, [мне] следовало бы воспользоваться моментом и молниеносно выступить в поход. Однако Когурё еще во время правления прежней династии объявило себя окраинным слугой (вассалом) /681/ и в течение долгого времени исправно несет службу (платит дань). Хотя с вами (с вашей стороной) у них издавна была вражда, но по отношению к [нашему] государству они не провинились в нарушении наших повелений. Вы впервые присылаете посла для установления [дипломатических] отношений и сразу просите направить карательную экспедицию. Рассмотрев обстоятельства [вашего] дела, [вижу, что] нет достаточных к тому оснований. [Еще] в прошлом году я отправил в Пхёнъян Ли (Ре) и других, чтобы выяснить [истинное] положение дел, и доводы Когурё