Я пытался сосредоточиться на каменной кладке, на спящих лицах туристов и их мерном посапывании, перемежаемом негромким бормотанием. Я представлял себе свои прошлые ранения — некоторые из них были и посерьезнее, — раненых товарищей… Я купался в волнах боли и чувствовал, что она как огромный водоворот, — но если его направить не к себе, а от себя, становилось немного полегче.

Сибилла включила фонарик и стала светить прямо в рану.

— Вон там, — воскликнула Ирина, — что-то черненькое! Посвети правее…

— Ага, — удовлетворенно произнесла Сиб, — попалась, которая кусалась!

Она вынула длинные и тонкие щипцы со слегка изогнутым кончиком:

— Перехватывай, а я буду держать. — Сибилла приняла у Ирины инструмент, а ей протянула щипцы.

— Смотри внимательно в отражение, сперва нащупай края, потом подергай аккуратно на себя и немного в стороны, как поддастся — вынимай.

— Хорошо. — Брови Ирины опять нахмурились: для нее перестало существовать все вокруг — она видела пулю, она ее нашла.

— Только не тяни: кровь натекает.

Ирина кивнула.

— Ну, Странный, — сказала Сибилла бодрым голосом, — сейчас все будет!

Плечо пронзила резкая боль, потом еще, а потом все взорвалось. Я стиснул зубы что есть мочи и немного крякнул, прессуя воздух в легких до состояния окружающих меня камней. В глазах и в мозгу неожиданно наступила ночь, и я посильнее стиснул кулак, который и так дрожал от напряжения.

— Вот и все! — торжественно объявила Сиб. — Операция прошла успешно: больной будет жить, и скорей всего — долго и счастливо!

— У меня получилось! — воскликнула Ирина. — Дэн, ты как?! Очень больно?

— Что ты, Ира, — с легкой хрипотцой проговорил я, и каждое слово отдавалось пульсирующей болью в плече. — Ты просто супер все сделала!

— Да ладно тебе, — виноватым голосом сказала она, — я так все неуклюже… Просто надо уметь… уметь все…

— Нормально ты все сделала. — Сибилла обрабатывала рану раствором пенициллина и антибиотиками. — Для первого раза вообще неплохо получилось. Врожденный талант!

— Вы меня специально расхваливаете, — смутилась Ирина.

— Во-первых, давай уже на «ты». — Сибилла вдевала в иголку шелковую нить, скосив глаза к переносице. — А во-вторых — делать мне нечего, расхваливать еще всяких практиканток с медкурсов!

— Вот она! — торжественно сказала Ирина, поднося к моим глазам хирургические щипцы.

Голова моя еще кружилась, а туловище стало ощутимо лихорадить и слегка потряхивать. Я сфокусировал зрение: в зажиме щипцов торчал бесформенный кусочек свинца, покрытый бордовыми сгустками темной кровавой слизи. Пальцы Ирины вновь заметно дрожали. И пальцы, и щипцы были тоже измазаны пятнами крови. Ирина смотрела попеременно то на меня, то на пулю, и глаза моего гида занимали для меня полнеба.

— Спасибо, мой милый доктор, — слабо улыбнулся я Ирине.

— Ты же не возражаешь, Странноватый, если я тебя подштопаю? А то ты какой-то дырявый, — весело сказала Сибилла.

— Валяй, — промямлил я, — надеюсь, штопка будет художественной?

— Конечно! — Сибилла округлила свои темно-карие глаза. — Я вышью тебе сценку охоты марсиан на дикий шагающий танк!

Йорген заржал, как дромадер, хлебнувший спирта, Аюми вскрикнула во сне и перевернулась на бок. Сибилла зашикала на нашего достойнейшего эсквайра, покрутив указательным пальцем у виска. Уколов ее иголки я уже почти не ощущал.

— А это тебе больно? — спросила Ирина, отложив пулю на расстеленную на полу клеенку, на которой возвышалась кучка окровавленных ватных тампонов.

— Это ему — как укусы дикого марсианского гнуса, — срифмовала за меня Сибилла.

Ирина гладила меня по голове, а полковник с Азизом доигрывали очередную партию и лукаво улыбались оба.

— Так, — произнес я. — Первая смена дежурства — мы с Йоргеном.

— Так, — в тон мне, нахмурясь, сказала Сибилла. — Охотник Странный сейчас отправляется баиньки! И без возражений — ты сейчас никакой будешь. Вот когда поспишь, тогда…

— Зачэм ему дэжурить, э? — отозвался Азиз. — Ми с полковником справимся во вторую смену.

— Во вторую смену я буду дежурить или с Йоргеном, или с Сибиллой, — твердо сказал я.

— Ти мнэ нэ верищ, Странний? — Азиз округлил глаза.

— Верю, — ответил я, — но на вахте должен быть один раненый — один здоровый: так уж вышло. Это приказ.

— Ну раз приказ… — Полковник хитро улыбнулся.

— Разговорчики… — Я закашлялся. — Выбирайте сами — кто со мной, во вторую, а кто в первую.

Меня колотил озноб, и в голове шумело так громко, будто там бешено вращался пылевой дьявол.

— Ирина, давай выпьем, — сказала Сибилла, — а то необмытый почин дурной всход дает. А тебе нельзя! — Это обращаясь ко мне.

— А я и не хочу, но мысленно с вами… — Голова вышла на марсианскую орбиту эдаким «троянским» астероидом.[21]

— И я! — прошептал Йорген так, что у меня вздрогнули веки, а Паттерсон перестал храпеть.

Азиз и полковник тоже подтянулись.

— Ми тоже хотимь пить за такой отважьный девушка! — сверкнул глазами Азиз.

— Да-а-а-а, — протянул полковник, — у вас, русских, женщины с характером: моя бывшая была из Украины. Это же похоже?

— Славяне, — ответил я за Ирину. — А вообще… кто будет спаивать гида — будет мною лично расстрелян, без суда и следствия.

— Да мы понимаем. — Полковник хлопнул себя по колену и улыбнулся. — Ты, боец, отдыхай.

— Я контролирую, — кивнула мне Сибилла.

— Если такая жьенщина гаварыт «кантралырую» — это жьелезно! — Азиз схватился руками за голову.

— Так, только без клоунады. — Я вновь нахмурился.

— Вообще-то я не пью крепких спиртных напитков. — Ирина тоже сдвинула брови.

— Только по крышке — пятьдесят миллилитров… так надо… — Сибилла открутила крышку своей фляги и достала мельхиоровый походный стакан.

— Сибилла, мне действительно пробочку буквально. — Пальцы Ирины еще дрожали.

— Спокойно. — Сибилла словно продолжала операцию. — Так, Йорген… вот подставляй… Мальчики, а вы? У вас есть?

— У нас много ест! — улыбнулся Азиз. — Пакурит хочищ?