– О, милая, любовь моя… Думаю, небольшой перерыв нам не помешает.

Немного разочарованная, Джорджия вздохнула – эти прикосновения к телу мужа распалили в ней жгучее пламя желания, полыхавшее в самом низу живота.

– Николас, а можно я посмотрю? – спросила она, охваченная страстным желанием все увидеть, узнать, рассмотреть…

– Ты хочешь посмотреть? – переспросил он, издав нечто среднее между смехом и стоном.

– Да. Тебя это не смущает?

– Смущение не имеет к этому никакого отношения. Делай то, что тебе хочется.

Сгорая от любопытства и возбуждения, Джорджия приподнялась и села на постели. Затем, собравшись с духом, откинула в сторону простыню – и замерла в изумлении. Ничего общего с Багги! Совершенно ничего общего. Вид голого Багги приводил ее в ужас, но мужское естество Николаса выглядело вполне пристойно. Более того, этот орган, доселе внушавший ей страх, теперь казался даже красивым… Джорджия знала, что ей следовало бояться, но она нисколько не боялась – напротив, с величайшим интересом разглядывала возбужденную плоть мужа.

– А ты… – Она умолкла, подбирая правильные слова для описания увиденного. – Мне кажется, ты очень хорошо сложен, – сказала она наконец.

Николас расхохотался и привлек ее к себе.

– Я очень рад, что ты удовлетворена моими пропорциями, – проговорил он, осторожно укладывая жену на спину. – А теперь моя очередь посмотреть.

И он принялся рассматривать ее, одновременно лаская и покрывая поцелуями ее живот и бедра.

– Ты очень изящная и изысканная. Джорджия, ты самая изысканная женщина из всех, что я когда-либо видел. Одного лишь взгляда на тебя достаточно, чтобы потерять остатки здравомыслия.

Джорджия посмотрела в его серые глаза. Сейчас, в лунном свете, они блестели как серебро, и в них все еще лучился смех, едва различимый в сполохах страсти и желания. У Джорджии сладко заныло сердце, заныло так же сильно, как и все тело, и ей очень захотелось обнять мужа и предложить ему себя, но она не знала, как это сделать.

– Милая, в чем дело? – прошептал он. – Почему ты так смотришь на меня?

Она потянулась к нему и поцеловала в губы; целовала долго и страстно, после чего, чуть отстранившись, сказала:

– Покажи мне все, Николас, потому что я больше не боюсь. Я хочу отдаться тебе, хочу, чтобы ты взял меня.

– О, любимая, что ты со мной делаешь? Разве недостаточно того, что я потерял разум от желания? – С этими словами он снова припал губами к груди Джорджии, заставляя ее содрогаться в конвульсиях разбуженной страсти.

Она извивалась под ним, стонала и всхлипывала. Когда же руки Николаса легли ей на ягодицы, она резко вскинула бедра и воскликнула:

– О Николас, скорее, пожалуйста! Я не могу больше это выносить!

Тут он принялся ласкать ее увлажнившееся лоно, и у Джорджии перехватило дыхание. Она громко вскрикнула и приподняла бедра, устремившись навстречу его руке. Охваченная страстью, Джорджия враз отринула всю свою застенчивость. Впившись пальцами в ягодицы мужа, она прижала его к себе и снова приподняла бедра в сладостной истоме.

И тут Николас понял, что уже не надо спрашивать ее о том, уверена ли она в своих желаниях – все и так было ясно.

– Воистину ты создана для страсти, не так ли, милая? – проговорил он хриплым шепотом. – Просто до сих пор ты не знала этого.

Опершись на локти, Николас решительно вторгся в ее лоно, и Джорджия, вскрикнув, приняла его. Он замер на несколько мгновений, хотя у него не возникало ни малейших сомнений: это был крик удовольствия, а не боли.

Поцеловал жену в губы, он прошептал:

– Как же приятно чувствовать тебя, любимая. Я знал, что будет чудесно, но такого даже представить не мог.

– Ах, Николас, почему ты не научил меня всему этому раньше? – с тихим стоном пробормотала Джорджия.

Николас невольно вздохнул. И действительно, почему он ждал столько месяцев? Ведь если бы он проявил решительность, Джорджия уже давно принадлежала бы ему.

– Николас, что же ты?.. – прошептала она, стараясь вобрать его в себя как можно глубже.

– Не спеши, любимая, – пробормотал он, – не спеши…

Сделав глубокий вдох, Николас улыбнулся жене и, обхватив ладонями ее ягодицы, крепко прижал к себе. А она покрывала поцелуями его лицо, шею, плечи – целовала все, до чего могла дотянуться. Но тут Николас начал двигаться, и она, закрыв глаза, забыла обо всем на свете и словно растворилась в потоке нахлынувших ощущений – неведомых ей прежде. С каждым толчком она чувствовала нарастание напряжения, чувствовала движение к чему-то незнакомому, но чрезвычайно важному.

Николас вдруг поцеловал ее в губы, и она, открыв глаза, увидела, что он пристально смотрит на нее. Не отрывая от нее взгляда, он начал двигаться все быстрее, и вскоре Джорджия содрогнулась всем телом, и из груди ее вырвался хриплый крик, который она услышала словно со стороны. Секунду спустя раздался громкий крик Николаса, тонувшего вместе с ней в пучине страсти. И Джорджии вдруг почудилось, что их с Николасом содрогавшиеся тела слились воедино и теперь представляли одно целое.

Наконец буря стихла и воцарилась тишина. Николас – он все еще тяжело дышал – уткнулся лицом в плечо Джорджии и пробормотал что-то неразборчивое. А она машинально проводила ладонями по его плечам, пытаясь понять, что же произошло несколько минут назад. Впрочем, самое главное она знала: они с Николасом любили друг друга, и теперь, после того, что произошло между ними, Джорджия еще сильнее к нему привязалась. Ведь в отношении к ней не было ни намека на насилие – это был настоящий акт любви. Она доверилась ему, и Николас доказал, что ему можно доверять; более того, он проявил бесконечное терпение, объясняя ей все то, чего она раньше не понимала.

Джорджия коснулась его щеки и тихо шепнула ему в ухо:

– Николас…

– М-м… – протянул он, уткнувшись лицом в ее грудь и покрывая поцелуями розовые соски.

– Ты был прав, Николас.

Он приподнял голову и пробормотал:

– Разумеется, я был прав.

– Но ты так долго ждал…

– Знаю, моя милая.

– Николас, я люблю тебя за это.

– Неужели только за это? – Он ухмыльнулся. – Только за то, что долго ждал? Что ж, надеюсь, утром ты вспомнишь про остальное.

– Ах, Николас! – Джорджия рассмеялась, дергая его за волосы. – Какой же ты легкомысленный! Между прочим, ты только что овладел мною.

– Простите, мадам, но в равной степени и вы овладели мною. Как истинный джентльмен, я не могу приписать себе все заслуги. Кстати, сделали вы это весьма недурно.

– А ты делаешь это просто потрясающе. Надеюсь, что скоро повторишь.

Николас приподнялся и с улыбкой посмотрел на жену.