– Гибнут девочки-подростки, – холодно сказала Кейт.

Гэри поднял руки.

– Простите. Просто я – реалист. Ничто так не продает книги, как смерть… Я видел новости… Фух… жуткая история, – он покачал головой и вздрогнул, делая вид, что пребывает в ужасе.

– Почему вы стали писать книги за других, а не от себя, как настоящие писатели? – спросил Тристан. Кейт бросила на него взгляд. Гэри был ей так же неприятен, но если начать демонстрировать это, то он может отказаться разговаривать.

– Я был сыт по горло этой журналистской мясорубкой, – сказал он. – Мне поступило это предложение, после того как вышел мой материал про Девять Вязов и моя знаменитая статья. Мне заплатили сто тысяч. Я выплатил ипотеку. Думаю, это делает меня настоящим писателем.

– Энид хоть раз говорила о Питере «не мой сын» во время суда? – спросил Тристан.

– Нет… Вы хоть раз слышали подобное, Кейт?

– Я не присутствовала на заседаниях. Только дала показания, – сказала Кейт. Мысленно она вернулась в те четыре дня, когда она, униженная, стояла в суде перед адвокатами Питера Конуэя, которые рвали ее на части.

– Разумеется, ведь когда начался суд, у вас уже был от него ребенок, так?

– Да.

Повисла неловкая пауза, во время которой Кейт пристально посмотрела на Гэри.

– Но вы ведь используете эти слова в заголовке как цитату, – сказал Тристан.

Гэри повел плечами.

– Это журналистика. Этот заголовок отражает настроение публики, а это то, к чему всегда стремится любой хороший таблоид.

«Ага, а журналисты вроде тебя еще и поимеют между делом всех, кто попадется на пути», – подумала Кейт. Она прилагала огромные усилия, чтобы абстрагироваться от своих эмоций.

– Так как же возникла идея для книги? – спросила Кейт, возвращая их разговор в нужное ей русло.

– Я познакомился с Энид Конуэй во время судебных заседаний, – сказал Гэри. – В перерывах между слушаниями она то и дело стреляла у меня сигареты. Болтала о том о сем, ничего особенно откровенного, но достаточно для того, чтобы наладить контакт. Я слышал, как она спрашивала другого журналиста, сколько она может получить за свою историю, и тогда я подумал, что на ее историю будет спрос. Я пошел к издателю с моей идеей, за пару недель до того как вынесли обвинительный приговор, и они достаточно быстро все устроили.

– Сколько раз вы встречались с Энид, когда работали над книгой?

Гэри откинулся в кресле, поставив пустую чашку на колени.

– Раз шесть-семь.

– А где вы с ней встречались?

– Здесь. Как правило, писатель сам приезжает к рассказчику, но Энид хотела посмотреть Брайтон и пожить в Гранд-отеле. Издательство оплатило ей номер на неделю. Она хотела остановиться в том же номере, в котором жила Маргарет Тэтчер, когда в отеле случился взрыв![12] Но он был уже забронирован, поэтому ей дали соседний номер люкс. Несколько раз мы встречались там и несколько раз здесь, у меня… Интересная была работенка.

– В каком смысле? – спросил Тристан.

Гэри закатил глаза.

– Она же мать известного серийного убийцы, и, к тому же, во время нашей работы выяснилось, что книга получается немного не такой, как планировалось, – сказал он. – Исходя из моего заголовка издатель сделал вывод – и кстати, одобрил такое решение, – что «Не мой сын» будет своего рода раскаянием, что Энид отречется от своего сына. Но по ходу наших бесед я пришел к выводу, что она безумно его любит и все отрицает.

– Она отказывалась верить, что Питер убил тех девушек? – спросила Кейт.

– О, нет. Она знала, что это сделал он. Она была уверена в том, что он ничего не мог с собой поделать. Сказала, что ее саму изнасиловал злой человек, и из-за того, что отец Питера был злым, он был вынужден постоянно бороться с темной стороной собственной личности. Она говорила, что хорошего в нем гораздо больше, чем плохого. Что он не виноват в том, что убил тех девушек. Что это все гены.

Кейт закрыла глаза, от этих слов ее замутило. Большую часть времени ей удавалось не думать о том, что Джейк был сыном Питера, и, хотя она понимала, что слова Энид – это следствие глубокого отрицания, она сильно беспокоилась за будущее Джейка. Она выронила чашку, и та, упав на пол, разлетелась на части.

– Ой, простите, – едва слышно сказала она, поднявшись и начав подбирать осколки.

– Не беспокойтесь, – сказал Гэри. Он подошел к Кейт и положил руку ей на плечо. – Вы в порядке?

– Она в порядке. Вы не оставите нас на минутку? – спросил Тристан, неодобрительно посмотрев на хозяина.

– Конечно. Я пойду схожу за тряпкой, – сказал он и вышел из комнаты.

– Вы можете продолжать? – спросил Тристан, заметив слезы в глазах Кейт. Он усадил ее обратно на диван и начал собирать осколки.

– Не знаю, – сказал она, вытирая лицо тыльной стороной ладони. – Я всегда стараюсь смотреть на все это объективно, но… – она расплакалась. – Питер – отец Джейка, и все это дерьмо в нем тоже есть. Мне так страшно, когда я думаю об этом. Джейк просто ребенок, который хочет жить нормальной жизнью, но будет ли она у него?

Тристан сложил осколки чашки на стол, а затем взял Кейт за руку.

– Я специально читал в интернете про серийных убийц. Знаете, у скольких из них дети оказались нормальными? Сын Чарльза Мэнсона живет себе тихо-спокойно со своей подружкой. Дочь Кита Джесперсона сейчас читает лекции и помогает детям серийных убийц… Не удивлюсь, если Энид Конуэй наплела все это дерьмо в погоне за тиражом.

– Ни один человек ведь не знает, какими вырастут его дети? – сказала Кейт.

– Именно, – ответил Тристан. – Когда меня взяли за то разбитое стекло в машине, моя мама так взбесилась, думала, что теперь я точно пойду по кривой дорожке, но гляньте на меня сейчас. Я работаю в университете Эшдина, а не чищу туалеты. Я работаю на вас, а этим можно гордиться.

Кейт посмотрела в его добрые карие глаза и порадовалась, что тогда, после собеседования, решила дать ему шанс. Он стремительно становился для нее вторым сыном.

– Спасибо тебе, – сказала она, улыбаясь и сжимая его руку. Гэри вернулся с тряпкой и замер в дверном проеме.

– Простите, если я вас расстроил, – сказал он.

– Нет, ничего. Я же сама задала вопрос, – сказала Кейт, вытирая лицо и собираясь с силами.

Гэри протянул ей коробку с салфетками, она взяла одну и высморкалась. Он вытер с пола остатки чая и уселся обратно в кресло.

– Хотите продолжить? – спросил Тристан Кейт.