Оперативная сводка 1943 год.

Наконец-то мы начали принимать эти смертельные сантиметровые волны радиолокационных станций противника. Летом появился индикатор длины волн – «Ванце», затем пришёл менее габаритный и более совершенный детектор «Боркум». Именно благодаря ему прервалась череда поистине катастрофических потерь этой весны. В августе потери составили высокую цифру – 25 лодок. В сентябре же, когда пошла в дело торпеда «Zaunkonig», наши потери составили только десять лодок. В октябре они снова резко подскочили – до 26. В ноябре число потерь составило 19, а в декабре лишь 8. Последняя низкая цифра объяснялась отчасти тем, что большинство действующих лодок были отозваны на базы, чтобы на них поставили шнорхели и команды научились пользоваться ими.

Специальные коммюнике – победные реляции – продолжали звучать в ушах немецкого народа. Последнее было опубликовано в марте. В этом месяце лодки потопили 108 судов общим водоизмещением 700 000 тонн. После этого о «серых волках» больше не заикались. В сентябре с введением торпеды «Zaunkonig» успехов чуть прибавилось. В октябре цифра снова резко упала – до 13 судов и 97 000 тонн, в ноябре цифры упали ещё ниже. В декабре – снова 13 судов водоизмещением 87 000 тонн, причём основная масса была потоплена в Южной Атлантике и Индийском океане, где действовала группировка «Муссон». В декабре был к тому же потерян линкор «Шарнхорст». Он не был, как другие крупные корабли, выведен из числа действующих, потому что Дениц понял свою ошибку и понял, что нельзя обойтись без крупных боевых кораблей.

Общее число потерь подводных лодок в 1943 году составило 237. Это количество ещё могло возмещаться новым строительством. Но «европейский оплот» шатался. На востоке накатывался мощный русский каток с его людской и материальной мощью и медленно оттеснял германские армии назад. В Тихом океане японцы получали удар за ударом. Португалия предоставила Соединённым Штатам базы на Азорских островах. Италии не стало. После поражения в Северной Африке германским подводным лодкам в Средиземном море стало совсем туго. Одна из лодок, потерянных там, была лодка «U-593» под командованием капитана 2 ранга Кельбинга. Кельбинг потерял лодку в своём пятнадцатом походе, и этот факт британское радио подало как доказательство того, что даже лучшие и опытнейшие командиры становятся жертвами новых, усовершенствованных и количественно возросших средств противолодочной обороны, применяемых Союзниками. Комментатор подчеркнул, что за все пятнадцать выходов Кельбинг не имел оснований быть недовольным действиями кого-либо из своей команды…

* * *

10 декабря подводная лодка «U-593» вышла из Тулона на своё пятнадцатое боевое задание. 11 декабря Кельбинг был у берегов Африки. Перед первыми лучами 12 декабря «U-593» погрузилась, чтобы не подвергаться неприятным неожиданностям. В гидрофоны услышали шум винтов эсминца. Кельбинг подвсплыл на перископную глубину и в полутьме увидел расплывчатый силуэт. Это, как позже выяснилось, был британский «Тайндейл». Кельбинг решил применить «Zaunkonig» и, несмотря на беглые расчёты, выстрелил. После этого «U-593» сразу взяла курс в открытое море. Послышались отдалённые взрывы глубинных бомб. Следующий быстрый взгляд в перископ обнаружил лишь безоблачное средиземноморское небо. Стояло безветрие, море было гладким, как биллиардный стол. Так что перископ оставлял длинный и широкий след, который не мог не заметить ни один самолёт.

Кельбинг знал, что, потопив эсминец, навлечёт на себя все силы противолодочной обороны Союзников, включая самолёты. Более того, при полной луне, сияющей с чистого неба, он вряд ли мог рассчитывать на то, что за ночь оторвётся от преследователей.

У него в распоряжении было 36 часов, ибо на столько хватало у него запасов кислорода.

Примерно в полдень подошёл ещё один эсминец. Он занял такую позицию, что Кельбинг не мог бы промахнуться. «Холком» («Holcome») был поражён по центру, разломился и затонул.

«Пока все хорошо, – подумал командир. – Теперь бы выбраться из этого ведьминого котла».

Ему не надо было объяснять ситуацию команде. Они так долго находились в Средиземном море, что понимали, как мало у них шансов выбраться отсюда.

Часто меняя курс, «U-593» пыталась стряхнуть с себя преследователей.

– Мы можем сделать, – сказал Кельбинг, – только одно: как только упадёт темнота и гидрофоны покажут, что у нас есть хороший шанс, мы всплывём и попытаемся оторваться от них на максимальном ходу.

После полуночи показалось, что такой благоприятный шанс представился. «U-593» всплыла, и Кельбинг поспешил на мостик. Тут его ждал небольшой шок: луна висела над головой, и было светло, как днём. Вызвали наверх артиллерийские расчёты, механик быстро вывел дизеля на полную мощность. Вокруг никого не было. Им, похоже, сопутствовала удача.

Но буквально через несколько минут один из вперёдсмотрящих доложил о приближении «веллингтона». Самолёт приближался с правого борта и шёл прямо на лодку. По навигационным огням Кельбинг понял, что тот не один. Но, судя по его движениям, лодку он не заметил.

– Вот проклятие! – ругался Кельбинг. – Мы подали себя прямо на серебряном подносе.

Он понимал, что даже срочное погружение не сильно поможет делу. Дистанция до «веллингтона» составляла 500 метров, когда с лодки открыли огонь. Трассирующая очередь из 20-миллиметрового пулемёта разорвала ночное небо и протянулась к бомбардировщику. Лётчик пошёл вверх и круто отвернул, подставив таким образом брюхо самолёта германским стрелкам. Видны были вспышки при попадании пуль.

– Отличная стрельба! – похвалил Кельбинг. – Выдайте ему по полной!

И стрелки старались. Они вынудили самолёт сбросить свой бомбовый запас и уйти. Бомбы упали далеко от лодки.

– После такого фейерверка другие не замедлят прийти, – крикнул вахтенный офицер командиру.

Кельбинг погрузился. Пока лодка медленно уходила на глубину, послышался шум эсминцев. Потом над ними прошёл патрульный корабль. Но глубинных бомб не сбросил.

Теперь у Кельбинга появились новые проблемы. Тех немногих минут, которые лодка провела в надводном положении, было недостаточно для набивки сжатого воздуха и подзарядки батарей. А новое всплытие было бы самоубийством. Механик решил уменьшить расход электричества до минимума. Командир кивнул в знак согласия.

– Немного удачи – и мы, может быть, сумеем продержаться до темноты, – сказал он.

Наиболее значительно здесь прозвучало «может быть».

– Следующей ночью, господин командир, у нас будет передышка в сорок пять минут, – сообщил штурман.

Штурман подсчитал, что между наступлением темноты и восходом луны пройдёт три четверти часа. Это может дать им шанс уйти.

Наверху эсминцы продолжали свой поиск. Высокий тон работы их винтов напоминал лай собачьей стаи.

Кельбинг невидящими глазами смотрел на своих товарищей.