— Как Света?

— Также… — глухо отозвался Олег. Черт. Как-то лихо ее приложило. Это тревожило.

— А где наш новый брат во херне? Коллега местного чудилы, — имя новичка я, разумеется, забыл. Вечная беда у меня с именами. Из-за этого меня многие не любили там, в реальной социальной жизни. И поделом.

— Отзовись, программистик!

— Вы всегда такой грубый? — вкрадчиво спросил новичок откуда-то справа.

— Это я еще не грубый! Расскажи мне сказку, друг, — я двинулся на голос. — Сказку, под названием внутрифракицонные подрепутации! Что это вообще за хреновина такая? Есть вариации для человеческого языка?

Новичок сел на кровати, спустил ноги. Я остановился напротив него, присел на корточки, пытаясь разглядеть глаза собеседника.

— Не понимаю о чем вы.

— Характеристика Харизма. Помнишь такую? В этой игре что на нее завязано?

— Простите… — он замялся, — Лолушко. Но у меня десять проектов параллельно.

— Это очень печалит, но поверьте, многоуважаемый Балабол, ситуация не терпит отлагательств!

Диалог был прекрасен. Лолушко и Балабол. За такие ники мне хотелось бы поговорить с создателем игры отдельно.

Я вызвал характеристики и зачитал ему описание. Новичок молчал. Из тьмы к очагу вышел Стас. Выглядел бард настороженно.

— Тут реально не хватает локализации для таких простых парней как я, — обезоруживающе оскалился я новичку.

— Минуту. Я думаю. По-моему что-то такое было, — Балабол смотрел куда-то мимо меня. По-моему, он даже губами шевелил, размышляя. Но возможно так играл свет от очага.

— Уверенности нет, однако я припоминаю одну из основных болезней Андрея, — наконец сказал новичок. — Возможно, это репутации неигровых персонажей. Я говорил, что у него к этому было особенное отношение. Да!

Балабол оживился:

— Андрей разрабатывал клановую систему в нестандартном виде. С прокачкой и развитием непосредственно нпц. Полагаю, это может быть связано.

Я выпрямился.

— Отлично! Теперь мы спасем Францию! Но как можно узнать состояние таких репутаций? В системе только фракции. Есть команда?

— Это Андрей. Скорее всего он так и задумал. Вы же не можете узнать мое отношение к вам. Почему же с нпц должно быть иначе?

В голосе новичка проскользнуло нечто неприятное, и я понял, что его отношение ко мне просчитать, в принципе, можно.

— Спасибо! Очень помогли, знаете ли.

— Обращайтесь, — с толикой сарказма ответил Балабол.

— Вы передумали, Егор? — подал голос Стас.

Я повернулся к новому собеседнику:

— Напротив, друг мой. Я хочу предложить вам остаться! У нас тут вундервафля образовалась, думаю, с ее помощью можно хорошо набить местной живностью.

— Вундер…

— Супероружие! — сразу перевел я. — Ядреная бомба норманского пошиба. У них во дворе стоит огнемет! Плюс непомерные запасы едкой дряни, которая отлично горит. Я попробовал полить местные растения ею — и вуаля! Не сагрились! Завтра вымажу их всех и щелкну зажигалкой. Лет ит, мать его, берн!

— Мы уже решили, Егор. Уходим на рассвете.

— Эй, где Миша? Там килограммы халявного опыта! — обратился я во тьму. Жрец либо спал, либо отмалчивался. — Конечно, мы можем осозновать и оценивать риски, но такой шанс!

— Завались, Лолушко, — Олег все же встал и выбрался к нам. Белый призрак, мать его. Альбинос смотрел злобно. — Просто — завались. В десна лизаться с ботами хочешь — лижись. Нам надо валить. Точка. Меня тошнит от этого места. Как и всех остальных. Это, блядь, тебе игрушки все, потому что ты чиканутый. Нам же надо выбираться.

— Ну и чего потом, будете пачкой за волками бегать? Уровень в неделю набирать? Я думаю тут можно очень круто подняться. Пока не очень понимаю, как задействовать всех сразу, чтобы опыт не терять, но мы вместе…

— Какое вместе, Лолушко? — сардонически ухмыльнулся Олег. — Ты с ботами времени проводишь больше чем с людьми.

— Мыкола, ты шо, обиделся? — ответил я цитатой из анекдота.

— Ты чиканутый. Вконец, — наклонился ко мне альбинос, сжал кулаки. — Я вывожу отсюда Свету. Мне срать, чего там еще кто придумает. Надо будет — один пройду.

— Игнат? — бросил я во тьму.

— Ухожу, — эхом ответил тот. Юру я и спрашивать не стал. Воришку посла испытания адом — просто опытом не заманишь.

— Стас, — я вернулся к их неформальному лидеру. — Десять уровней сверх! Мы ножом пройдем сквозь соседние локации.

— Если нас загонят на поле — мы никуда не пройдем, Егор, — мягко сообщил тот.

— Я договорился, карлы Харальда первым делом возьмут поле и будут его отбивать, на случай если мы кинемся.

Стас помотал головой:

— Увы. Егор, поймите, я видел, что там собралось. Сотня северян не справятся с этим, а мы и подавно.

— Ну нельзя же так сдаваться. Можно пободаться ж!

— Три месяца, Егор, три месяца мы тут «бодаемся», как вы выражаетесь. Это не игра для нас, Егор. Я пытался вам это уже объяснить. Это не игра! На кону наши жизни. На дороге у нас шансов выбраться больше, чем оказаться тут, на поле, под постоянной атакой, пока наши тела не сдохнут в саркофагах, или пока нас не отключат. Тем более боюсь, что у Светланы проблемы со здоровьем благодаря мху. Выход нам известен. Дороги свободны. Головастик прошел перевалы будучи начальным уровнем. Значит и мы пройдем. Понимаете, Егор? Мы не сдаемся, мы идем вперед.

— Стас…

— Блядь, он тебе доходчиво сказал, раз ты простое завались не понимаешь. Давай я переведу на понятный. Иди в жопу, Лолушко, со своими ботами. Берега попутаны — играйся. Мы уходим.

— А еще говорят, что я грубый, — фыркнул я. Но развивать тему не стал. Пустое. Хотя бы попытался. Да и черная частичка в душе расслабленно выдохнула. Мне больше достанется, да и одному проворачивать безобразие будущего будет спорчее.

— Мы шли к этой точке очень долго, Егор, — будто извиняясь сказал бард. — Мы, наконец-то, можем двигаться вперед. Может, мы не видим то, что видите вы. Бесспорно, это допустимо. Вот только когда до заветной конечной одна станция — не хочется выходить из поезда, не доехав.

— Поетишна, — поднял руки я. — Вот довод как довод. Как скажете, собственно. Ладно…

Ситуация была неприятная. Но мне удалось узнать то, что хотелось. А с неприятным осадком от беседы справлюсь, не в первый раз. Конечно, можно было включить пацана и порешить того же Олега, но я не настолько пацан.

— Ладно… Тогда доброй вам дороги, потом свидимся. Буду вам помогать…

— Прощай, — отвернулся Олег и ушел к лежаку.

— Извините его, Егор. Вы понимаете, каково ему сейчас, — тихо произнес Стас.