Золотые слова. «Компромисс», «взаимные уступки», «стратегические договоренности»… Вопрос только: как конкретно всего этого достичь? Как скрестить ужа с ежом совместить движение к демократическому рыночному мироустройству и возвратную тягу в мертвое болото «социалистического» тоталитаризма?

Авторы расшаркиваются перед своими традиционными противниками «патриотами», в то же время мягко пытаясь их образумить:

«Мы разделяем особую озабоченность патриотических сил судьбой России как исторически сложившегося союза народов, в котором русские играли и играют собирательную роль. Однако надо четко проводить грань между конструктивной политикой и политическими спекуляциями на национальной теме. В России более половины детей от смешанных браков. Мы все россияне, и попытка разделить нас на чистокровных и инородцев противоречит самой сути державного собрания народов России».

Одновременно в угоду «патриотам» и коммунистам предприниматели журят своих традиционных союзников демократов:

«Деятельность отдельных политических фигур и политических партий привела к тому, что слово «демократия» превратилось для многих наших сограждан чуть ли не в синоним антигосударственности. Оплевывание исторического пути России и ее святынь, растаптывание советского периода истории России должны быть отвергнуты и прекращены».

Кто ж это, интересно, оплевывает исторический путь России, ее святыни? Тут в угоду коммуно-патриотам в текст наспех вставляются пропагандистские клише из их собственной, коммуно-патриотической, прессы.

Впрочем, спохватившись, опять-таки для равновесия, авторы отдают должное и демократии:

«Вместе с тем нельзя допустить, чтобы оказались дискредитированы великие идеи свободы, гражданственности, справедливости, права и правды это и есть то главное, что несет с собой действительное народовластие. Именно это отстаивается миллионами россиян, вопреки издержкам реформ голосующих за демократов и демократию…»

Далее, все-таки вразрез с «объективностью» и «нейтралитетом», заявленными вначале, в обращении открыто говорится, в чем авторы видят главную угрозу:

«Серьезная политическая угроза таится в том, что в случае победы на президентских выборах коммунисты реально могут предпринять попытку идеологического реванша… Мы понимаем коммунистов и признаем их политическую роль как выразителей интересов социальных групп, пострадавших в ходе непростых, а часто и ошибочных реформ (опять, как видим, расшаркивание. О.М.). Однако коммунисты не должны настаивать на отказе общества от мучительных достижений последнего десятилетия. Осуждая исторические итоги этого десятилетия, обвиняя все другие силы в губительных шагах, коммунисты как минимум должны разделить с ними ответственность за развал СССР. На КПСС, преемницей которой объявила себя КПРФ, лежит и ответственность за поражения застоя. Именно под руководством КПСС страна проспала две технологические революции: современную индустриальную в 60-е годы и информационную в 70-е. Именно верхушка КПСС повинна в развале СССР. Именно этот развал повлек за собой необходимость проводить реформы в условиях дефицита государственного управления, и именно «аварийность» этого реформирования привела к столь болезненным социальным издержкам. Используя в борьбе за власть ностальгию, тоску по безвозвратно утерянному образу жизни 70-х годов, коммунисты фактически делают то же, что и их противники! Те эксплуатировали несбыточную мечту населения о скором обретении западного благополучия. Эти эксплуатируют мечту о мгновенном возврате к стандартам жизни эпохи застоя».

Здесь, как видим, авторы снова выходят на позицию «нейтралитета»: дескать, и реформаторы, и противники реформ одинаково виноваты перед страной первые «в борьбе за власть» эксплуатировали «несбыточную мечту населения о скором обретении западного благополучия», а вторые «тоску по безвозвратно утерянному образу жизни 70-х годов» (интересно, какой такой замечательный «образ жизни» был в Стране Советов в 70-е годы и чем он принципиально отличался от жизни в 60-е или 80-е?).

И уж совсем комично выглядит перечень прегрешений коммунистов перед российским народом организовали при Брежневе застой, «проспали две технологические революции», «развалили СССР». Будто и не было ничего более серьезного развязанной коммунистами Гражданской войны, разорения и уничтожения крестьянства, организации голодомора в 30-е, сталинского репрессивного геноцида (все это привело к истреблению десятков миллионов людей, цвета нации), ликвидации рыночной экономики и построения на ее месте абсолютно нежизнеспособной командно-административной, соучастия в развязывании Второй мировой войны, насильственного распространения порочной «социалистической» системы на множество других стран и т. д. и т. п.

В последнем пункте своего обращения предприниматели прибегают, соответственно, к последнему аргументу для вразумления тех политиков, в чьих головах «государственные интересы» все больше вытесняются «узкополитическими целями». Не ограничиваясь уговорами, они решают припугнуть этих твердолобых:

«Мы не хотим заниматься изнурительной и бесплодной педагогикой! Те, кто посягает на российскую государственность, ставя на идеологический реваншизм, на социальную конфронтацию, должны понимать, что отечественные предприниматели обладают необходимыми ресурсами и волей для воздействия и на слишком беспринципных, и на слишком бескомпромиссных политиков».

Этот последний пункт по своей стилистике явно выпадает из остального, «миролюбивого», текста. Кто знает, может быть, именно эта угроза, попытки реализовать ее, причем не только в отношении «идеологических реваншистов», стали причиной главных неприятностей, которые обрушились в последующие годы на голову многих олигархов (именование, прилепившееся вскорости к крупным предпринимателям): то, что они в самом деле обладают «необходимыми ресурсами и волей» для вмешательства в политику, сделалось очевидным. Так или иначе, к моменту, когда пишутся эти строки, на плаву остались лишь немногие из подписавших обращение тринадцати. Последним из тех, кто на плаву не удержался, стал Михаил Ходорковский, подвергнутый разнузданной псевдосудебной расправе и отосланный в зону в край урановых рудников.

Что означает слово «компромисс»

Обращение тринадцати комментировалось весьма оживленно политиками, прессой. Однако наибольший интерес, естественно, представляла реакция двух людей Ельцина и Зюганова.

Лидер КПРФ сразу же решил повторить спектакль в духе Давоса. Уже на следующий день, 28-го, в Сосновом Бору под Петербургом он сообщил журналистам, что готов к диалогу с представителями деловых кругов, а в случае победы на выборах собирается «поддерживать всех, кто умеет трудиться, независимо от форм собственности» (этой туманной формулой, как мы знаем, коммунисты, словно фиговым листком, прикрывали свое традиционное негативное отношение к частным собственникам, особенно крупным, которые, по их мнению, «трудиться» не умеют).

Двумя днями позже Зюганов опубликовал открытое письмо, адресованное тринадцати предпринимателям. Он вновь приветствовал их инициативу и в качестве шага, направленного на поиск компромисса со своим главным противником, предложил провести с ним диалог в прямом эфире: дескать, «состязательное обнародование взглядов и программных позиций претендентов на высший государственный пост» одно из главных условий «демократичности избирательного процесса». Как уже говорилось, это был беспроигрышный ход, который Зюганов в ту пору повторял не раз, послать Ельцину приглашение на теледебаты, заранее зная, что тот его не примет (явно пребывает не в форме, да и вообще не любитель таких шоу). Не то чтобы сам Зюганов был блестящим полемистом как мы знаем, некоторое время назад он опасливо уклонился от теледиалога с Чубайсом, справедливо полагая, что не сможет составить ему конкуренцию в прямом публичном споре, но тут, с Ельциным, выдалась такая великолепная возможность показать, что сам-то он, коммунистический вожак, всегда готов к бою, да вот его противники слабоваты в коленках…