Однако оказалось, что время для взаимных утешений выбрано неподходящее. Едва Каролина остановилась перед знакомым кирпичным домом, как из парадной двери вылетели два сундучка. Один из них распахнулся, и из него вывалились на мостовую ленты и перчатки. Почти тут же вышла Реба в элегантном красновато-коричневом платье. Она вдруг покачнулась, ибо Дженни Честертон сильно толкнула ее в спину. Дженни, одетая все в тот же халат, подбоченившись, закричала:

– Убирайся и не смей возвращаться! Слышишь?

– Верните мне мою одежду, – отозвалась Реба, обретя равновесие.

– Ты требуешь, чтобы я вернула одежду? Да разве ты забыла, что из-за тебя разгромили весь первый этаж? Скажи спасибо, что я не позвала констебля, не то он засадил бы тебя в кутузку.

Выйдя из кеба, Каролина схватила дрожащую Ребу за руку.

– В чем дело? – Она на миг забыла о своих собственных горестях.

– Привет, Каролина! – Реба подобрала несколько пар перчаток и оранжевые ленты с мостовой. Дженни с таким грохотом захлопнула дверь, что Реба вздрогнула. – Кажется, я навсегда отыгралась в карты.

– Но ты же не игрок! – воскликнула озадаченная Каролина. – Пойдем в ближайшее кафе, и там ты поведаешь мне обо всех своих злоключениях.

Кебмен, удивленно наблюдая за этой сценой, даже не помог леди выйти. Будет о чем порассказать Лотти, когда он вернется домой. Его кеб захватила пара диких девиц. Хорошо, они не потребовали, чтобы он отвез их в ад, к самому дьяволу!

– Знаю, ты начнешь расспрашивать меня, поэтому лучше расскажу все сразу. – Реба вздохнула, усаживаясь рядом с Каролиной. Сундучки они положили себе на колени.

– Прошлой ночью Берти – лорд Граймз – заявился вдребезги пьяный, и я решила, что это подходящий случай сколотить себе небольшое состояние. Вист, примере, криббидж, ломбер – я играю во все эти игры, но лучше всего – в вист. Это, так сказать, моя специальность. Сначала мы делали небольшие ставки, и Дженни Честертон не обращала на нас внимания. Но когда я начала выигрывать, а он расплачивался со мной драгоценностями: среди них были бриллиантовые запонки, рубиновый кулон, часы, – она стала внимательно на нас поглядывать. Берти – азартный игрок и очень не любит проигрывать. Дженни уже приходилось выставлять его. И тут он вдруг, шатаясь, поднялся на ноги и заорал, что я обманом вымогаю у него фамильные драгоценности.

– Так и было? – осведомилась Каролина, зная, что Реба отнюдь не гнушалась шулерством.

– Н-ну… как тебе сказать… – Реба пожала плечами. – Чуть-чуть, по мелочи.

– А Дженни Честертон все замечала? Реба кивнула:

– Она вдруг схватила меня за руку и сдернула со стула. Да так грубо, что порвала рукав. Непредсказуемый Берти вдруг рассвирепел и рявкнул: «Вы дурно обращаетесь с этой молодой леди, мэм!» Он опрокинул стол и начал расшвыривать стулья. Силы у него хватило бы на троих, и скоро воцарился настоящий хаос. Несколько таких, же пьяных, как и он, джентльменов попытались удержать его. Все вместе они поломали много мебели, а к тому же испортили игру, ибо карты и денежные ставки рассыпались по полу. Наконец, уняв Берти, игроки ожесточенно заспорили, кому принадлежат валяющиеся на полу деньги. В этот момент в дверь ввалились несколько актеров из театра – Дженни обычно не пускает их, но тут она оплошала – и стали подбирать деньги. Игроки, естественно, возражали, но те решительно заявили, что это их деньги. Началась потасовка, и весь первый этаж сильно пострадал.

– Но это было вчера вечером. Почему же Дженни выгнала тебя только сегодня утром?

– Думаю, она не спала всю ночь, злилась. Если бы ее любовник, лорд Ормсби, изъявил готовность возместить ущерб, она, возможно, и простила бы меня. Но сегодня утром я слышала, как они ссорились внизу. Лорд кричал, что от ее проклятого игорного дома у него одни убытки, и он не желает оплачивать новую обстановку. Затем, хлопнув дверью, лорд ушел. И вот тогда Дженни влетела ко мне в комнату и потребовала, чтобы я возместила причиненный ущерб.

– На что у тебя, разумеется, нет денег.

– Конечно. Дженни долго бесновалась, угрожала забрать мои платья, продать их и на вырученные деньги купить новую мебель.

– Думаешь, она так и поступит? А вот и кафе. – Каролина велела кебмену остановиться.

– Кто знает, – отозвалась Реба, когда они вышли. Но, расположившись с Каролиной за небольшим столиком у окна, добавила: – Сомневаюсь. Дженни мстительна, но не до такой степени. Едва ли, впрочем, она снова примет меня к себе, ибо я нарушила один из самых строгих запретов – не играть за себя. – Реба вдруг внимательно посмотрела на подругу. – Ты что-то очень бледна. Да и волосы у тебя в беспорядке.

– Ничего удивительного, – мрачно усмехнулась Каролина. – Сегодня утром меня постиг удар. Мой… возлюбленный, – ей не хотелось называть имя Рэя, – ушел к другой женщине.

Реба посмотрела на нее с состраданием:

– Очень жаль.

– Только не говори: «Я предупреждала тебя». – Каролина поморщилась. – Я не вынесу этого. – Горячий кофе обжигал ее, но она все же сделала глоток.

– Я не стану так говорить, поскольку и сама такая же дура. – В голосе Ребы звучала горечь. – Я из тех, кого жизнь ничему не учит. Ну что ж, – она оценивающим взглядом оглядела красивое платье подруги, – По крайней мере он оставил тебя не с пустыми руками.

– Нет, так он не поступил. – Сердце Каролины пронзила острая боль. Рэй хотел, черт побери, обеспечить ее, а вот ей самой нужно только одно – его любовь.

Вдруг она увидела в окно, что мимо, внимательно глядя по сторонам, идет Эндрю, а рядом с ним – расстроенная Вирджиния в легком летнем платье.

Каролина быстро наклонилась, сделав вид, будто хочет по– добрать что-то, упавшее на пол.

– Реба, – в панике прошептала она, – если эти двое зайдут, прикрой меня.

Реба бросила взгляд в окно.

– Они уже прошли мимо. Девушку я не знаю, а мужчина… – Она на миг задумалась. – Да это же брат Рэя Эвистока – вот только не помню его имени.

Выпрямившись, Каролина увидела, что Реба пристально наблюдает за ней.

– Рэйленд Смит. А ты прячешься от брата Рэя. Значит, никакого Рэйленда Смита не существует – на Флит-стрит ты обвенчалась с Рэем Эвистоком.

Щеки Каролины предательски вспыхнули.

Широко открыв глаза, Реба посмотрела на подругу и, запрокинув свою темно-рыжую голову, звонко рассмеялась.

– Мы с тобой две полные дуры, Кэрол, – произнесла она, обретя дар речи. – Робин соблазнил и покинул меня. И как же я поступила? Как только он вернулся, приняла его и совершила с ним этот бессмысленный обряд на Флит-стрит. А ты, Кэрол? В прошлом году в моем доме в Эссексе на святки Рэй оставил тебя на морозе. Тогда ты думала, будто он хотел, чтобы ты замерзла.

– В ту пору он имел причину ненавидеть меня, – холодно отозвалась Каролина, не желая быть несправедливой. Она могла бы добавить, что произошло совсем не то, что предполагает Реба, но тогда пришлось бы рассказать о Тортуге, объяснить, что Рэй и капитан Келлз – одно и то же лицо, ибо ее подруга наверняка ничего об этом не слышала. Но что-то удержало Каролину. Она уверяла себя, что опасается, как бы Корона не конфисковала ее изумруды, но в душе знала истинную причину: она по-прежнему хранила нерушимую преданность ему. – Боюсь, что тогда в Эссексе я заслужила это. – Каролина вздохнула.