Габриель устало вошел в холл, сбросил плащ и треуголку. В доме стояла тишина. Шайна, должно быть, уже давно находилась в постели.

Подходя к лестнице, он заметил на новом ковре отпечатки грязных сапог.

Габриель присмотрелся к ним повнимательнее. Нет, эти отпечатки не мог оставить кто-то из слуг – они не носили в доме такую грубую обувь. Человек, оставивший следы на ковре, был обут в матросские сапоги. Холодок пробежал по спине Габриеля. Вне всякого сомнения, в доме побывал кто-то из экипажа «Золотой Фортуны». Хотя матросам был отдан четкий приказ – не совать носа дальше амбаров, – нашелся некто, этот приказ нарушивший.

«Шайна!» – обожгла Габриеля страшная догадка, и тишина тут же стала казаться ему зловещей. Неужели кому-то из матросов удалось обнаружить, что она здесь? Тогда ее жизни угрожает опасность.

Габриель словно молния метнулся вверх по ступеням.

– Шайна! – закричал он. – Шайна! Где ты?

Сидя в своей комнате, Шайна слышала, как открылась входная дверь, как простучали быстрые шаги на лестнице. Она сидела затаив дыхание, слыша в звенящей тишине гулкие удары своего сердца. Она решила, что пришел конец.

И тут, словно ответ судьбы, прозвучал голос Габриеля, звавший ее. С трудом поднявшись с пола, покачиваясь на дрожащих ногах, Шайна повернула ключ и выглянула в коридор.

Габриель стоял перед дверью – встревоженный, побледневший. Он широко раскинул руки, и Шайна бросилась в его спасительные объятия.

– Габриель! О боже, Габриель! – Долго сдерживаемые слезы прорвались наконец у нее из глаз и градом хлынули по щекам. – Я так испугалась! Я так тебя ждала!

Габриель крепко прижал Шайну к своей груди, и она услышала, как бешено стучит его сердце. Мысль о том, что Шайна жива и здорова, вытеснила из головы Габриеля все остальное. Только сейчас он понял, как дорога ему эта женщина и как он боится ее потерять.

– Я увидел отпечатки сапог там, внизу, – пояснил он, зарываясь лицом в волосы Шайны. – И подумал… Я боялся…

Габриель глубоко, протяжно вздохнул.

– Слава богу, с тобой все в порядке. – Он слегка отстранился, сочувственно посмотрел на нее. – С тобой все в порядке?

Шайна кивнула.

– Все в порядке. Я просто перепугалась. Когда хлопнула входная дверь, я решила, что это вернулся ты. Подошла к перилам… – Она вздрогнула и снова прижалась к груди Габриеля. – Там, внизу, стоял человек. Я узнала его – он из экипажа «Золотой Фортуны». Только имени его не помню, – Шайна перевела дыхание. – О Габриель! Он смотрел на меня с такой ненавистью! Я кинулась в свою комнату и заперлась на ключ. Я очень боялась, что он взломает дверь и убьет меня. Господи! До чего же мне было страшно!

– Но он не попытался напасть на тебя? – спросил Габриель.

Она покачала головой.

– Нет, он ушел. – Плечи Шайны дрогнули. – Я так молилась, чтобы ты поскорее вернулся! Мне было так одиноко, так страшно без тебя!

Габриель прижал ее к себе еще крепче, ласково коснулся волос губами.

– Прости, что я так задержался, – тихо сказал он. – Ле Корбье отплывает утром.

– Он требует, чтобы ты убил меня, так? – едва слышно прошептала Шайна

Габриель помолчал. Отвечать ему явно не хотелось. Однако будет лучше сказать ей все как есть.

– Да, – наконец сказал он. – Он уверен в том, что это ты выдала меня Спотсвуду. И подписала ту бумагу, по которой нас осудили в Вильямсбурге.

У Шайны перехватило дыхание. Ей казалось, что время остановило свой бег, и она едва слышно спросила:

– Ты по-прежнему веришь в это?

Руки, сжимавшие Шайну, дрогнули. Габриель нежно провел пальцами по шелку на ее спине.

– Я хочу верить в твою невиновность, Шайна. Ты даже представить себе не можешь, как я хочу в нее поверить!

Это было правдой – Шайна знала, какая мука разрывает его сердце, как мечется оно между недоверием и желанием. Габриель был человеком слова, и, если он поклялся отомстить за смерть своих людей – он исполнит свою клятву. Но он не мог все еще поверить, что именно Шайна повинна в гибели его товарищей.

Шайна обвила руками шею Габриеля. Так они и застыли – молча, в тишине спящего дома, освещенные лишь слабым светом свечи, падавшим из открытой двери спальни. В объятиях Габриеля Шайна чувствовала себя уютно и безопасно – наверное, так чувствует себя корабль, добравшийся до родной гавани после страшного шторма.

Увы, их покой продолжался недолго. В ночной тишине с улицы послышались громкие крики. Габриель прислушался, а затем сказал:

– Стой здесь! – Он выпустил Шайну из своих объятий, быстро прошел в свою спальню и тут же вернулся, держа в руках длинный, остро отточенный кинжал – тот самый, что был у него на боку, когда он еще командовал «Золотой Фортуной».

Шайна тем временем заперла дверь спальни, в которой провела сегодняшний бесконечный день, затем подобрала юбки и поспешила вслед за Габриелем – по коридору и дальше вниз по лестнице.

Испуганный крик вырвался у нее из груди, когда Габриель, сжимая в одной руке кинжал, распахнул входную дверь.

Весь экипаж «Золотой Фортуны» – почти сотня крепких, разгневанных мужчин – заполнил лужайку перед домом. У некоторых в руках горели смоляные коптящие факелы. Многие были вооружены – кто саблей, кто кинжалом, кто мушкетом, а кто и абордажным топором – основным орудием своего ремесла.

– Что вам нужно? – закричал Габриель. – Возвращайтесь на судно!

– Ты знаешь, чего мы хотим! – выступил вперед одноногий пират с топором в руке. – Нам нужна эта женщина! Пусть ответит за смерть парней, погибших по ее вине!

– Отдай ее нам! – потребовал второй. – Пусть попробует, какова на вкус пеньковая веревка!

– Я поклялся отомстить за смерть моих людей, – ответил им Габриель. – И сам сделаю это!

– Когда же? – ехидно выкрикнул молодой светловолосый канонир. – Когда надоест развлекаться с ней?

Толпа дружно загоготала, но веселье продолжалось недолго. Вскоре гогот пиратов сменился ворчанием, ворчание – проклятиями. В выражениях здесь не стеснялись, и вскоре щеки Шайны запылали, а в ушах зазвенело от криков, издаваемых сотней луженых, привыкших к морскому ветру и простору глоток.

– Отдай ее нам! – повторил одноногий. – Мы сами сделаем все как надо, если у тебя кишка тонка! Давай ее сюда! Уж мы-то знаем, как с ней поговорить!

– Но прежде, чем мы закончим, она не раз хорошенько попросит, чтобы ее поскорее убили, – зловеще хихикнул черноволосый матрос.

Габриель шагнул вперед.

– Эй вы, заткнитесь и запомните: в этот дом можно войти только через мой труп – понятно это вам, жратва акулья? Все вы знаете меня. Или слыхали обо мне. А теперь, если есть желающие со мной сразиться – выходи!