– С вокзалом будь аккуратнее. Обнаружишь боевиков – немедленный сигнал мне и тут же отход на позиции, блокирующие возможность прорыва бандформирования из вокзала на пути. Больше им бежать некуда. Позиции определишь сам, исходя из обстановки и местности. Особое предупреждение: при обнаружении противника в бой с ним не вступать, доложить обстановку мне и далее по задаче. Если же здание заминировано, то и черт с ним! Поутру саперы разберутся.

– Я все понял, товарищ подполковник.

– К объекту выходи в пешем порядке. Никакой техники.

Телинский собрал разведчиков, поставил им задачу, и в 20.00 десантники, охватывая здания вокзала и багажного отделения с двух сторон, начали сближение с объектами.

Телинский шел с отделением сержанта Сокорина на зачистку депо. Боевиков в производственных помещениях не оказалось, но «сюрпризов» они оставили много. В основном в виде растяжек. Выставили их, где только могли. Командир разведроты, доложив об этом комбату, повел отделение по путям к вокзалу. Оттуда доложил, что и здание вокзала от боевиков свободно, но много растяжек, обнаружены и мины-ловушки. Крупных зарядов, способных разнести здание в куски, разведчики не нашли. Боевики при наступлении основных сил 3-го батальона ВДВ посчитали за лучшее быстренько заминировать свои бывшие позиции и свалить, пока не попали под десантников. Практически задачу разведчики выполнили, но Телинский, как опытный офицер, будто чувствовал, что-то они недосмотрели. И хотя серьезной угрозы ниоткуда поблизости исходить не могло, осознание чего-то упущенного в ходе разведки не покидало старшего лейтенанта. И он приказал пройти по дальним путям – там, где в мирное время обычно стоят грузовые составы, тепловозы. Приказ отдал сержанту Сокорину. Тот увел отделение, и буквально минут через десять к Телинскому подбежал один из подчиненных Сокорина. Солдат был бледен, голос его срывался:

– Товарищ старший лейтенант! Меня Сокорин послал, там это, в тупике… это…

Телинский повысил голос:

– А ну возьми себя в руки! Что в тупике?

– Это… вагонетки… небольшие… три штуки, одна к одной прицеплены.

– Ну и что?

– Так в вагонетках…

Рядовой по-детски шмыгнул носом:

– В вагонетках наши бойцы.

– В смысле?

– Ну, трупы! В штабеля сложены. В каждой вагонетке человек по двадцать!

– Что за бойцы? Не определили?

– Похоже, товарищ старший лейтенант, пехота, что тут на площади перед Новым годом положили.

– Зачем их в вагонетки загрузили?

– Не знаю. Что передать сержанту?

– Оставить у вагонеток охранение и продолжить разведку. Все пути, каждую яму, вагон проверить.

Солдат-разведчик скрылся в темноте. А командир разведроты по связи вызвал командира батальона:

– Лидер! Я – Вьюга!

– Я – Лидер! – ответил Голубятников.

Телинский доложил о результатах разведки и страшной находке в тупике путей.

– Где находишься? – спросил Голубятников.

– Слева от вокзала.

– Иду к тебе.

Взяв с собой заместителя по воспитательной работе майора Холодова и трех солдат охраны, комбат проследовал к зданию вокзала и далее к тупику. Увидели двух бойцов, стоявших у вагонеток.

Офицеры подошли к первой из них. Как и докладывал ротный, трупы молоденьких солдат-мотострелков были сложены штабелями. Осветив вагонетку, Голубятников увидел грязные тела в таком же грязном, окровавленном обмундировании, в самых неестественных позах. Боевики забивали вагонетки под завязку, набрасывая трупы друг на друга. У некоторых были отрезаны головы. Один из бойцов охраны проговорил:

– Зачем чечены вот так-то? Ну, погибли пацаны, чего над трупами изгаляться?

Телинский взглянул на комбата:

– Не иначе, хотели к нам отправить! Показать – смотрите, мол, так будет со всеми, кто пришел на нашу землю наводить свои порядки.

Комбат повысил голос:

– Эта наша общая земля, и порядки везде будут одинаковы.

– Так-то оно так, но духи мыслят по-иному.

– У этих уродов крыши сорвало. Так! Собирай разведчиков. Надо вытащить ребят из вагонеток, проверить, остались ли при них документы.

Вскоре разведчики вышли к вагонеткам. Голубятников сказал командиру разведроты:

– Положишь ребят вдоль полотна, если найдешь бумаги, все их ко мне. Утром вызовем медиков и представителя штаба соединения. Они и займутся отправкой пацанов на родину. Представляешь, Миша, каково будет родителям, невестам, женам получить цинковые гробы?

– Представляю. Своих завтра отправлять будем.

– Черт бы побрал этих козлов, что развязали здесь войну!

– Черт-то и подберет, товарищ подполковник. Вернее, уже подобрал и на службу к себе определил.

– Ладно, занимайся делом, я на командный пункт, доложу генералу о находке. Тебе же до утра оставаться здесь. Двух-трех человек не оставишь, опасно, так уж ты всем своим подразделением!

– Понял, товарищ подполковник.

Заместитель по воспитательной работе за все время пребывания в тупике не произнес ни слова. И на командный пункт возвращался молча. Голубятников спросил:

– Чего молчишь, Александр Васильевич?

– А что сказать? Мне интересно, понесет ответственность тот дуролом, что отправлял к вокзалу два батальона мотострелков, зная, что боевики сосредоточили здесь немалые силы?

– Вряд ли! Спишут на ошибку, неразбериху, приказ как можно быстрее овладеть Грозным без должной подготовки. Нет, Александр Васильевич, никого не накажут.

– Но это же несправедливо!

Голубятников невесело усмехнулся:

– Ты еще не забыл, что такое справедливость?

– Нет!

– Ну, уже это неплохо! Я сейчас…

Договорить комбат не успел. Откуда-то из дальних домов хлестнул выстрел. Пуля, задев погон комбата, прошла в сантиметрах от его горла.

– Снайпер! В укрытие! – крикнул замполит.

Вся группа укрылась за полосой кустарника.

– Не задело, командир? – спросил комбата Холодов.

– Нет, не задело! Но близко…

Он повернулся к бойцам охраны:

– Никто не заметил, откуда выстрелил снайпер?

– Никак нет!

– Плохо!

Раздались еще два выстрела, за ними третий, четвертый. Стреляли с одного направления, но уже не по группе Голубятникова.

Использовав естественные укрытия, комбат вернулся на командный пункт. Его встретил начальник штаба:

– Ну что там, на путях, Святослав Николаевич?