Он топтался на месте, и страх, как всегда, рос в нем с каждым мгновением. Собаки лаяли, лошади ржали, но из-за снега все звуки казались приглушенными и далекими Сэм не видел ничего в трех ярдах от себя, не видел даже факелов вдоль кольцевой стены. А вдруг они погасли? Даже подумать страшно. Рог протрубил три раза. Три длинных сигнала означает «Иные». Белые Ходоки, холодные тени, чудовища из сказок, которые заставляли его вскрикивать и дрожать в детстве; они ездят верхом на гигантских ледяных пауках и питаются кровью.

Сэм неуклюже вытащил меч и побрел с ним по снегу. Мимо с лаем пробежала собака, и он увидел нескольких человек из Сумеречной Башни, больших, бородатых, с длинными топорами и восьмифутовыми копьями. Чувствуя себя увереннее в их обществе, он последовал за ними к стене. Увидев, что факелы на ней горят по-прежнему, он испытал великое облегчение.

Черные братья, стоя с мечами и копьями в руках, вглядывались в падающий снег и ждали. Сир Малладор Локе проехал мимо на коне, в запорошенном снегом шлеме. Сэм держался позади, высматривая Гренна или Скорбного Эдда. Если уж умирать, то рядом с друзьями, думал он, помнится, тогда. Вокруг себя он видел только чужих, людей из Сумеречной Башни, которыми командовал разведчик по имени Блейн.

— Идут, — сказал кто-то из братьев.

— Целься, — крикнул Блейн, и двадцать черных стрел, вынутых из колчанов, легли на тетивы.

— Боги праведные, да их там сотни, — Прошептал другой голос.

— Держать, — скомандовал Блейн. Сэм ничего не видел и не хотел видеть. Люди Ночного Дозора ждали с оттянутыми к уху тетивами, и что-то поднималось к ним сквозь снег по темному скользкому склону. — Держать, — снова повторил Блейн, а потом рявкнул: — Пли!

Стрелы с шорохом улетели в ночь.

Нестройное «ура» пробежало вдоль стены, но тут же и затихло.

— Они не останавливаются, милорд, — сказал один брат Блейну, а другой крикнул: — Еще! Вон они, из леса выходят! — Так и ползут, боги милостивые, — подхватил третий, — и близко как, рукой подать!

Сэм пятился, дрожа, как лист на ветру, — и от холода, и от страха. Той ночью было очень холодно — еще холоднее, чем теперь. В снегу почти тепло, и ему стало легче. Немножко отдохнуть — вот все, что ему нужно. Он полежит еще чуть-чуть и пойдет дальше. Совсем чуть-чуть.

Рядом с его головой прошла мохнатая серая лошадь с заснеженной гривой и обросшими льдом копытами. Потом из снега появилась еще одна, которую вел под уздцы человек в черном. Увидев на дороге Сэма, он выругался и заставил лошадь обойти его. «Вот бы и мне коня, — подумал Сэм. — Сидел бы себе и ехал, даже дремал бы в седле». Но почти все их лошади погибли на Кулаке, а те, что остались, везут провизию, факелы и раненых. Сэм не ранен, он просто толст и слаб, и нет его трусливее в Семи Королевствах.

Ох, какой же он трус. Лорд Рендилл, его отец, всегда говорил так и был прав. Сэм не оправдал себя как его наследник, вот отец и отправил его на Стену. Дикон, младший брат, унаследует теперь земли и замок Тарли, и великий меч Губитель Сердец, которым их род гордился много веков. Уронит ли Дикон слезу над своим братом, умершим в снегу, на краю света? Да с какой стати. Трус не стоит ничьих слез. Отец повторял это матери раз сто, и Старый Медведь того же мнения.

— Зажигай стрелы, — ревел лорд-командующий в ту ночь на Кулаке, внезапно появившись верхом среди братьев. — Встретим их огнем! — Тут он заметил трясущегося Сэма. — Тарли, прочь отсюда! Твое место рядом с воронами.

— Я… я… отправил письма.

— Хорошо. — «Хор-рошо», — отозвался ворон на плече Мормонта. Лорд-командующий казался огромным в мехах и кольчуге, и глаза его в забрале черного шлема метали искры. — Здесь ты только мешаешь. Ступай назад к птицам. Чтобы мне не пришлось искать тебя, если понадобится отправить еще одну весть. Держи воронов наготове. — Не дожидаясь ответа, Мормонт повернул коня и поехал по кругу, крича: — Огня, огня! Встречай их огнем!

Сэму не надо было повторять этого дважды, и он во всю прыть пустился назад. Надо опять написать письма загодя, чтобы выпустить птиц, как только придет нужда. Провозившись дольше обычного с костром, он разогрел замерзшие чернила, сел на камень с пером и пергаментом и начал писать.

«Подвергшись нападению во время метели, мы отбросили врага назад огненными стрелами», — выводил он под громкие команды Торена Смолвуда:

— Целься, готовьсь… пли. — Шорох стрел был сладок, как материнская молитва.

— Горите ясно, дохлые ублюдки, — восклицал Дайвен, а братья торжествующе кричали и ругались.

«Мы остаемся на Кулаке Первых Людей», — писал Сэм, надеясь, что братья стреляют лучше, чем он.

Отложив написанное в сторону, он взял чистый лист.

«Сильный снегопад. Сражение на Кулаке продолжается», — написал он, услышав чей-то крик:

— Они все равно наступают! — «Исход неясен». — Копья вперед! — Эту команду, кажется, отдал сир Малладор, но поклясться Сэм не мог. «Ожившие мертвецы атакуют нас на Кулаке во время метели, но мы отгоняем их огнем». Сквозь снег он видел только огромный костер в середине лагеря, вокруг которого метались всадники. Он знал, что это резерв, который вступит в бой, если враг проломит стену. Вместо мечей они запаслись факелами, которые зажигали от костра.

«Мертвецы окружили нас со всех сторон, — написал он, услышав крики от северного склона. — Они поднимаются на холм с севера и с юга. Копья и мечи бессильны, их может остановить только огонь».

— Стреляй, стреляй, — орал кто-то. — Здоровенный, скотина! — кричал другой. — Великан, что ли? — спрашивал третий, а четвертый отвечал: — Нет, медведь, медведь! — Завизжала лошадь, собаки подняли адский гам, и Сэм перестал понимать, что кричат. Торопясь, он строчил одно письмо за другим. «Нас окружают мертвые одичалые. Среди них великан, а возможно, медведь». Сталь обрушилась на дерево, что могло означать только одно. «Мертвецы преодолели кольцевую стену. Бой идет внутри лагеря». Дюжина конных братьев пронеслась мимо него к восточной стене с зажженными, дымящимися факелами. «Лорд-командующий Мормонт встречает их огнем. Мы побеждаем. Мы держим оборону. Мы пробиваемся вниз и отступаем к Стене. Мы в ловушке, и враг наступает со всех сторон».

Брат из Сумеречной Башни, шатаясь, появился невесть откуда и упал у ног Сэма. Он подполз к самому костру и умер. «Битва проиграна, — написал Сам. — Мы погибли».

Зачем он вспоминает бой на Кулаке? Ему этого вовсе не хочется. Он попытался вспомнить мать, или сестренку Таллу, или ту девушку из Замка Крастера, Лилли.

— Вставай, — сказал кто-то, тряся его за плечо. — Нельзя здесь спать, Сэм. Вставай и пошли.

«Я совсем не сплю, я вспоминаю», — подумал Сэм и сказал:

— Уйди. — Слова тоже стыли на морозе. — Все в порядке. Я хочу отдохнуть.

— Вставай. — Это голос Гренна, резкий и хриплый. Он навис над Сэмом, весь в черном и в снегу. — Старый Медведь сказал, отдыхать нельзя. Ты умрешь.