Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голоколонна, скрипя старыми шестернями, поднялась из пола. Нефата пригладил свою помятую униформу и выпрямил спину. Такие мелочи всегда имеют значение, даже если до этого ты несколько дней просидел в тесноте «Гибельного клинка».
Прямо над столбом в воздухе возникло сплетенное из света лицо, опутанное кабелями, торчащими из вживленных в плоть металлических разъемов. Из-за помех изображение рябило и дергалось.
Нефата поклонился.
— Принцепс Лопи, — обратился он к собеседнику. — Прошу прощения, что поговорить лицом к лицу нам удается только сейчас. Нам следовало сделать это раньше.
Принцепс ответил не сразу. Возможно, все дело было лишь в искаженной из-за большого расстояния гололитической связи, но казалось, что он совсем недавно плакал.
— Я чувствовал их, — заговорил Лопи.
Слова нехотя сорвались с его губ, словно он так привык к языку бинарного кода, что говорить на готике стало для него тяжким трудом.
Нефата заколебался, сомневаясь, что правильно расслышал принцепса.
— Как я сказал, мне очень жаль…
— Я чувствовал их, — надломленным, запинающимся голосом повторил Лопи. Взгляд его глаз метался из стороны в сторону. Казалось, что он вообще не замечает присутствия Нефаты. — Я чувствовал, как они гибнут… Один за другим.
Генерал вдруг начал сомневаться в целесообразности этого разговора.
— Сочувствую вашему горю, принцепс, — сказал он, аккуратно подбирая слова. — Возможно, было бы лучше…
Внезапно взгляд Лопи обрел ясность. Он посмотрел на Нефату, и нечто, отдаленно похожее на смущение, исказило черты аугментированного лица принцепса.
— Нет, не стоит. Я приношу свои извинения. — Его правая щека дернулась. — Мне не следовало ожидать, что вы поймете. Видите ли, мы чувствуем друг друга. Каждый из вас сам по себе — мы же едины. Их голоса… Они умолкли. Впрочем, это не должно влиять на мои суждения. Прошу простить меня.
Нефата внимательно всматривался в мерцающее изображение. Принцепс был плох. Судя по его досье, Лопи был опытным командиром, ветераном дюжины крупных сражений, и он-то уж точно должен был бы свыкнуться с неизбежностью потерь на войне.
Все же странное место этот Шарден. Его едкий, мерзкий воздух словно искажал все, чего только касался. Впрочем, и сами механикумы тоже народ непростой — возможно, именно гибель их военных машин сильнее всего терзала души адептов Омниссии.
— Примите мои глубочайшие соболезнования, — ответил Нефата в полной уверенности, что его слова все равно ничего не изменят. — Я вас прекрасно понимаю, ведь я тоже терял людей. Обе наши армии пострадали сильнее, чем того требовалось. Вот почему я надеялся, что вы захотите поговорить и, быть может, прийти к соглашению.
Гололитическое изображение Лопи смотрело прямо на генерала.
— Что вы имеете в виду?
Нефата прочистил горло. Получилось несколько неловко.
— Вот что, — начал он разговор, к которому уже давно готовился. — Клан-командиру плевать на людей под его началом. С самого начала операции я твердил ему, что он слишком торопится, рискуя истощить наши силы до того, как цель будет достигнута. Тогда он остался глух к моим доводам, но теперь, хочется верить, не я один разделяю их.
Даже по рябящей и мерцающей картинке гололита Нефата понял, что Лопи заинтересован. Осторожен, но заинтересован.
— Объясните, что именно вы имеете в виду, лорд-генерал, — сказал принцепс. — У меня нет времени на загадки.
Нефата почувствовал, как учащается его пульс. Пути назад больше нет.
— Мы старались поддерживать связь с Раутом, — сказал полководец. — Он разбазаривает силы под его командованием в попытке наспех взять транзитные туннели. Как вы уже знаете, он погубил «Гончих». Мои полки Гвардии значительно поредели. Его собственные космодесантники терпят тяжелые потери. И никакого разумного объяснения этому мы так и не получили. Гордыня это или что-то иное, но Раут не приемлет никакой критики его тактики.
Лопи ничего не ответил, лишь слушал.
— Мы нужны ему, принцепс, — продолжал Нефата. — Ему нужны мои танки и ваши боевые машины. Мне уже пришел приказ мобилизовать все свои силы для немедленного наступления на Капитолий. Если ваши сенсории еще не получали подобных запросов, значит, скоро получат.
— Я не получал никаких сообщений, — сказал Лопи.
— Что ж, когда получите, они будут именно об этом. Но вот в чем дело… Мы с вами не подчиненные, которые слепо пойдут в любую мясорубку, какую им покажут. Мы — командующие выдающимися войсками. Мы заслуживаем того, чтобы с нашим мнением считались. Мы заслуживаем уважения.
Зернистое лицо Лопи выглядело настороженным.
— Вы находитесь под его прямым командованием, генерал, — сказал принцепс. — А я связан узами верности. Неужели вы предлагаете именно то, о чем я подумал?
Нефата улыбнулся.
— Мятеж? — предположил он. — Нет, ничего подобного.
Неожиданно для себя он понял, насколько сильно он сжал поручни кресла, и понемногу расслабил руки.
— Я предлагаю держаться наших позиций, вот и все, — сказал он. — Будем ждать здесь, в пустошах, не продвигаясь дальше. Оставим все наши пушки в резерве. Если они ему так нужны, он сам придет к нам. Он будет в ярости, безусловно, но что ему останется делать? Только говорить. Выслушать нас. Пойти на компромисс.
Из-за постоянной дрожи гололита невозможно было прочесть выражение лица Лопи.
— Похоже, вы все уже продумали, — сказал он.
— Так точно, — ответил Нефата. — Я хочу нейтрализовать ульи Аксиса. Я хочу провести рейды по остальным периферийным ульям и лишить их дальнобойной артиллерии. Мне нужно время для перегруппировки наземных сил и подвоза припасов. Наконец, я хочу согласовать стратегию нападения на Капитолий. Ни один мой солдат больше не сдвинется с места, пока я не буду уверен в целесообразности дальнейших действий.
Лопи начал было что-то говорить в ответ, но Нефата его перебил.
— И еще кое-что, пожалуйста, — сказал он. — Знайте, я не трус и не изменник. Всю свою жизнь я сражался во имя Императора и знаю цену войны. Знай я, что это необходимо для победы, я бы, не раздумывая, пожертвовал жизнями всех своих солдат и своей собственной. Но я же не мясник и не стану бессмысленно губить лучшее оружие Империума — его смертные души. Если вы присоединитесь ко мне, Раут прислушается. У него не останется выбора. Ему придется прислушаться к здравому смыслу.
Нефата вспомнил свою встречу с магосом Ис и то, что она ему тогда сказала.
— Это единственный путь, — продолжил он. — Если мы не можем договориться, нужно лишить его того, что ему нужно. Они ведь машины, эти Железные Руки. Они монстры, и разумы их закрыты. Они уважают лишь силу, и вместе мы будем достаточно сильны.