– Какая у него была фамилия?

– Я должна дать окончательный ответ?

– Я серьезно.

– Гесс.

– Точно? Это очень важно!

– Гесс или Гест. Или Гист. Зависит от транслитерации. А в чем дело?

– Бабушкой Джеремии Митчелла со стороны матери была Марта Роуз Гист.

– Горшечница?

– Да.

– Чтоб мне провалиться!

– Вы понимаете, что это значит? – Я не стала дожидаться ответа. – В жилах Митчелла текла кровь чероки!

– Это библиотека!

Жаркий полушепот Айрис обжег мою щеку.

Я подняла палец.

– Немедленно прекратите разговор! – прошипела она так громко, как было возможно без использования голосовых связок.

– В резервации выходит газета?

– «Чероки Одно Перо». И по-моему, в музее есть фотоархив племени.

– Лечу!

Я отключилась и вырубила мобильник.

– Вынуждена попросить немедленно покинуть библиотеку! – Айрис стояла, уперев руки в бока, – недремлющий страж владений печатного слова.

– Нужно сдать кассеты?

– Нет необходимости.

Найти то, что мне было нужно, удалось только в три приема. Съездив в редакцию газеты «Чероки Одно Перо» в Центре совета племени, я узнала, что эта газета начала выходить только в 1966 году. Хотя у нее была предшественница, «Феникс Чероки», у нынешнего состава редакции не осталось ни старых фотографий, ни номеров прошлых лет.

В Исторической ассоциации чероки фотографии были, но большинство забрали в рекламных целях на театральное представление под открытым небом «К этим горам».

И только в Музее индейцев чероки, прямо на другой стороне улицы, удалось напасть на золотую жилу. Когда я повторила просьбу там, меня проводили в кабинет на втором этаже, выдали хлопчатобумажные перчатки и позволили сколько угодно рыться в архивном собрании фотографий и газет.

Не прошло и часа, а я уже получила подтверждение своей правоты.

Марта Роуз Стэндингдир родилась в 1889 году в резервации Квалла. В 1908 году она вышла замуж за Джона Патрика Гиста и через год произвела на свет дочь, Уиллоу Линетт.

В семнадцать лет Уиллоу обвенчалась с Джонасом Митчеллом в храме Африканской методистской епископальной сионской церкви города Гринвилл, Южная Каролина. На свадебном портрете – хрупкая девушка в шляпке-клош с вуалью и платье с высокой талией, с букетом маргариток в руках. Рядом стоит мужчина, чья кожа заметно темнее, чем у невесты.

Я долго разглядывала фотографию. Джонас Митчелл был угловат и невзрачен, но обладал своего рода притягательностью. В наше время он мог бы позировать для рекламных плакатов «Бенеттон»[75].

В 1929 году Уиллоу Митчелл родила Джеремию, а следующей зимой умерла от туберкулеза. После этой даты я не нашла никаких упоминаний о Джонасе или его сыне.

Я выпрямилась на стуле, обдумывая то, что узнала.

Джеремия Митчелл был по меньшей мере наполовину североамериканским индейцем. На момент пропажи ему было семьдесят два года. Ступня наверняка принадлежит ему.

Тотчас включились мои дедуктивные центры: налицо явное несовпадение дат.

Митчелл пропал в феврале. Судя по профилю ЛЖК, после смерти прошло от шести до семи недель, а это значит, что сама смерть случилась в конце августа или начале сентября.

Может быть, Митчелл не умер в ту ночь, когда ушел из «Большой кружки»? Может быть, он отправился куда-то, а потом вернулся и преставился от переохлаждения шесть месяцев спустя.

Отправился?

Путешествовать.

Семидесятидвухлетний алкоголик без машины, без гроша в кармане?

И такое бывает.

Ну да, ну да. И умер от переохлаждения в конце лета.

Я сидела, озадаченная и подавленная хороводом фактов, которые упорно не хотели складываться в цельную картину.

Надеясь, что просмотр фотографий не прибавит головной боли, я переключилась на фотоархив.

И снова наткнулась на мелкие детали.

Я просмотрела уже пять или шесть десятков папок, когда интерес пробудила черно-белая фотография восемь на двенадцать. Украшенный цветами гроб. Толпа скорбящих – одни в мешковатых, с неестественно широкими плечами костюмах, другие в традиционных одеяниях чероки. Я заглянула на оборотную сторону фотографии. На пожелтевшем ярлыке изрядно выцветшими чернилами было выведено: «Похороны Чарли Уэйна Трампера, 17 мая 1959 года». Тот самый пропавший старик, которого загрызли медведи.

Взгляд мой скользнул по лицам присутствующих… и остановился на одном из двоих молодых мужчин, которые стояли поодаль от толпы. От изумления я беззвучно ахнула.

Человек на фотографии был на сорок лет моложе, но это лицо невозможно не узнать. В 1959-м ему, наверное, не исполнилось еще и тридцати, и он только прибыл из Англии. Профессор археологии Университета Дьюка. Научная суперзвезда, которой суждено закатиться.

С какой стати Саймон Мидкиф был на похоронах Чарли Уэйна Трампера?

Взгляд мой переместился вправо… и на сей раз я ахнула уже громче. Саймон Мидкиф стоял рядом с человеком, который позднее займет пост вице-губернатора штата.

Паркер Дейвенпорт.

Или нет? Я впилась взглядом в лицо на фотографии. Да. Нет. Этот мужчина был намного моложе, стройнее.

Я заколебалась, огляделась по сторонам. Никто не заглядывал в эту папку уже лет пятьдесят. Это вовсе не воровство. Верну снимок через пару дней, целый и невредимый.

Я сунула фотографию в сумочку, вернула папку в ящик, где ей полагалось лежать, и опрометью выскочила из кабинета.

Оказавшись на улице, позвонила в справочную Рэли, спросила номер Департамента культурных ресурсов и дождалась соединения. Услышав в трубке голос, попросила позвать Кэрол Берк. И десяти секунд не прошло, как она оказалась у телефона.

– Кэрол Берк слушает.

– Кэрол, это Темпе Бреннан.

– Вовремя ты позвонила. Я уже собиралась закрывать лавочку до завтра. Планируешь раскопать еще одно кладбище?

Департамент культурных ресурсов Северной Каролины среди многочисленных своих обязанностей ведает и сохранением культурного наследия. Всякий раз, когда предполагается крупное строительство, которое предусматривает вложение федеральных денежных средств или средств штата, разрешения, лицензии, – Кэрол и ее коллеги заказывают исследования и раскопки, дабы определить, подвергнутся ли при этом опасности исторические либо доисторические места. Проекты автострад, аэропортов, канализационных коллекторов – без их разрешения все это ни на шаг не сдвинется с места.