Напряженность его голоса тронула ее до глубины души, но воспоминание о видении во время смешения душ было все еще с ней, еще живо. Ребенок, которого он не…не мог…узнать.

Возможно, очень может быть, видения могут меняться.

— Я все еще хочу побеседовать с Посейдоном, — сказала она, зевая посередине предложения. Усталость и голод, наконец, ее доконали.

— А сейчас отдохни, — сказал он. — Я постерегу тебя, а о Посейдоне мы поговорим, когда утром вырвемся из этой ловушки.

Она хотела сказать, что не может спать на бетонном полу камеры, в присутствии бандитов-убийц и отвратительных ученых, замышляющих против них ужасные вещи. Но ее веки опустились, доказывая, что она была не права. Поэтому Тиернан кивнула и свернулась в клубок, стараясь занять поменьше места и лечь как можно ближе к решетке и в то же время так, чтобы оказаться в недосягаемости и случайно не задеть ее во сне. И перед тем как она задремала, одна мысль посетила ее и так и не покинула. Она подняла голову и посмотрела на Бреннана.

— Почему бы тебе не извиниться перед Посейдоном? После всего этого времени он ведь принял бы твои извинения, верно? Даже боги должны уметь прощать.

Он уставился на нее, открывая и закрывая рот, но очень долго так и не смог вымолвить ни слова.

— Сказать ему, что я сожалею, — повторил он, словно сами слова являли собой какое-то откровение. — Ты чудо, mi amara. Ты поистине сокровище.

Она улыбнулась и поплыла на волнах усталости уносящей ее прочь.

— Сам ты mi amara, приятель. Я знаю, что это означает, не забывай. И если ты вытащишь меня из всего этого, можешь звать меня как угодно.

Бреннану удалось проглотить еще две капли зелья, отметая любое волнение о возможной передозировке. Важно лишь не заснуть и, в случае чего, иметь возможность защитить Тиернан.

Запомнить Тиернан.

Тепло искусственной энергии снова заструилось по его телу, обжигая плоть и кровь. Его кожа зудела и горела, и даже покалывало корни волос. Это было неприятно, но не больно. Физически с ним все было в порядке. В эмоциональном плане дело обстояло совсем по-другому.

Эмоционально он ощущал невыносимое напряжение. Гнев переходил в ярость, а страх за безопасность Тиернан обратился в настоящий ужас. Он смотрел на нее, свернувшуюся в клубочек на полу, и отвращение к себе самому, что не смог сберечь эту девушку, превратилось во всепоглощающее омерзение. Он сидел, а его тело сотрясалось от силы эмоций, но он мог с этим справиться. Должен справиться. За исключением еще одного чувства.

Желание, превратившееся в бушующую страсть. Его руки сжались от необходимости прикоснуться к ней. Овладеть ею. Погрузить свой член в тепло ее тела и доставлять удовольствие снова и снова.

— Эй, смотри, большой сильный парень дрожит. Думаешь, он плачет из-за того, что мамочки нет рядом?

Бреннан резко поднял голову вверх и увидел двух охранников, стоявших рядом с решетками. Он оскалился, рыча, а они засмеялись. Они смеялись, а он знал, что убьет их.

Они простояли несколько минут у решеток, дразня и насмехаясь, но к счастью Тиернан не проснулась. Когда один из них позволил себе грубое высказывание о том, что они сделали бы с Тиернан, Бреннан потерял контроль и кинулся на решетки. Как и раньше электричество отбросило его обратно, но на этот раз он почти потерял сознание. Стимулятор, содержащийся в зелье, очевидно увеличивал все — эмоции, ощущения и даже мыслительный процесс. Бреннан заметил, что его мозг работает со скоростью молнии, изучая, анализируя.

Принимая решения.

Он должен сохранить спокойствие. Ему не следует реагировать на провокации. Еще один разряд попросту мог убить его, а он нужен Тиернан. Он сидел с каменным лицом и не обращал внимания на словесные оскорбления охранников, пока тем не наскучило это занятие, и они не развернулись и не отправились к своим креслам и еде.

Он вытерпит, а потом уничтожит их, тогда Тиернан будет в безопасности. Бреннан мысленно повторял это снова и снова, словно мантру. Через несколько часов, когда Бреннан все еще повторял свой обет, пришел Литтон.

Тиернан должна быть в безопасности.

Литтон подошел к клетке и встал на безопасном расстоянии от решетки. Видимо, был наслышан о неоднократных попытках Бреннана прорваться сквозь нее. Через несколько секунд вошел Смитти, в сопровождении нескольких головорезов, вооруженных пистолетами.

— Пора просыпаться, мисс Баум, — сказал доктор Литтон скрипучим монотонным голосом. — Сейчас мы поэкспериментируем на вашем очаровательном мозге.

Бреннан вскочил с пола, а сознание вновь наполнилось берсеркской яростью. Он должен защитить Тиернан, которая устало села и сонно моргала.

Смитти разглядывал его как крысу в клетке. Может, так оно и было, но он не позволит им причинить вред своей женщине.

— Только дотронься до нее, и ты за это заплатишь, — зарычал Бреннан. — Я выслежу вас, и неважно, сколько уйдет на это времени, а потом буду истязать несколько лет, прежде чем позволю умереть.

Литтон побледнел и сделал несколько шагов назад, но Смитти только улыбнулся и жестом показал на своих бандитов с оружием.

— Что, обещаешь то, что в теперешних обстоятельствах не можешь исполнить? Ты заперт в клетке, и у нас есть оружие. Только попробуй выкинуть что-нибудь еще, и ее мы пристрелим первой.

Тиернан вскочила на ноги и попятилась.

— Пожалуйста. Доктор Литтон. Мы на вашей стороне, вы это помните? Жаль, что до этого я слишком увлеклась. Все потому, что Сюзанна была моей подругой. Но мы согласны с тем, что вы делаете, и можем помочь. У Бреннана есть деньги, а у меня связи в новостях и…

— Заткнись, — сказал Литтон. — Ты выдала себя. Думаешь, я идиот, и меня можно обмануть сказочкой и смазливым личиком?

— Вам лучше расслабиться, мисс, — сказал Смитти недобро. — Будет больнее, если сопротивляться.

Очевидно, либо спокойствие Смитти, либо страх Тиернан придали Литтону мужество.

— Я передумал, — сказал он с жестокой улыбкой на лице. — Мы обработаем его, и он не только отпишет свое состояние, но и обойдется без всей этой ерунды с биением себя в грудь.

Бреннан опустил руки по сторонам, чтобы выглядеть спокойным, насколько это было возможно.

— Да. Возьмите меня. Я не буду сопротивляться, только отпустите ее.

Литтон откинул голову назад и рассмеялся.

— Никто никуда не пойдет. Журналистка на свободе со всей этой историей? Да уж. С таким же успехом я мог бы застрелиться и сам.

— Не заставляй нас останавливать тебя, — сказала Тиернан, и Бреннану захотелось аплодировать.

— Мы займемся этим прямо сейчас. Достаньте его оттуда и привяжите к стулу, — приказал Литтон Смитти.