— Да ладно уж, — нетерпеливо отозвалась я, моментально поняв, в чем дело. — Я с ней поговорю, ведь она же не кретинка...

— ..и не вернулся! — упавшим голосом закончила Мажена, глядя в окно невидящим взглядом.

Возможно, в её возрасте я бы отреагировала точно так же, но сейчас рассердилась.

— Ну и что, если не вернулся? Еще тысячу раз успеет вернуться! Значит, важные и срочные дела! Ведь вспомнил о тебе, хотя и в самом деле голова была не тем занята. Для него это жизненно важно, ну как ты не понимаешь! А если бы остался, я бы на твоем месте потеряла к нему интерес.

— Да нет, вы не поняли, — прошептала девушка. — Видите ли, у нас с ним не дошло дело до постели.

— Вот и хорошо! Знаешь, в каких-то вопросах я очень.., как бы это поточнее выразиться? Очень старосветская. И считаю, не стоит начинать знакомство с постели. Хотя и тебя понимаю, ведь в твоем представлении он должен был , ну.., воспылать... А он сумел перестроиться, сдержать себя, и это тебя беспокоит.

— Вот именно. Может, я ему нравлюсь, может, он меня даже уважает немного...

— А что, уже перестал относиться к тебе как к девице легкого поведения?

Мажена вроде бы чуточку приободрилась.

— Перестал. Боже, какая же я идиотка! Знаете, очень трудно увидеть себя со стороны, а когда пани вот так иронизирует, мне это очень помогает. Он уже и в самом деле не считает меня девицей, которую достаточно пальчиком поманить, стал видеть во мне человека, я было обрадовалась, а он ушел и не вернулся... А я ждала, ждала...

— И от этого ожидания впала в депрессию. Так вот, могу тебя заверить, что не выбросил он тебя из своего сердца, это по его просьбе я заявилась к тебе ни свет ни заря. В четыре утра просил меня об этом и, учти, потом отправился не спать, а делом занялся. Естественно, твое право осложнять жизнь, осложнения даже придают этой жизни пикантность, но не переусердствуй с ними. Вот мой совет, а там поступай как знаешь, не собираюсь тебя воспитывать.

Нет, я права, Мажена была девушкой умной. Сумела взять себя в руки, оторваться от далей за окном, хотя утренний морской пейзаж чрезвычайно привлекателен, и выслушать, что ей говорят. Поняла, лицо девушки просияло, в глазах появился блеск. Я все-таки подумала, не стоит ли мне более активно взяться за роль свахи, мне казалось, они созданы друг для друга, но, подумав, отказалась от этой мысли. Во-первых, никогда в жизни не выступала в роли свахи, не было у меня необходимого опыта, а во-вторых, не хотела рисковать. Кто знает, чем обернется впоследствии их брак, ни в чем нельзя в наше время быть уверенной, а я потом отвечай...

— Мне пора на работу, через пять минут заступать на дежурство. Да, кстати, вот тут я записала все, чему была свидетельницей, вы хотели получить мои показания в письменной форме, пожалуйста. И еще. Он туг был, тот тип. На завтрак приходил.

Я не сразу поняла, о каком типе она говорит. Потом вспомнила — о том, который наблюдал, как приводили в негодность канат. Я считала, что это мог быть Бертель.

— Здесь он встретился с такой худой дамой, шита Гарбатской. Она должна знать, кто он.

Бертель, я уже не сомневалась в этом. Хватит заниматься сердечными делами, самое время перейти к уголовным. Надо повидаться с Выдрой.

И я помчалась на пляж.

Прав был рыбак, жертва пароля. Дул сильный ветер, на мачте развевался черный флаг — штормовое предупреждение, море вздымало волны и с шумом обрушивало их на берег. Тем не менее я решила немного охладиться в морских волнах и смело вошла в воду. Меня сразу опрокинуло, я поднялась на ноги и встала боком к волнам, пытаясь удержаться на ногах. Когда разъяренное море в пятый раз опрокинуло меня и проволокло по песку, я решила — с меня достаточно, и на четвереньках выбралась из негостеприимных волн.

Солнце то и дело закрывали черные тучи, на пляже песок немилосердно сек тело, неудивительно, что пляжующихся было немного. Выдры среди них я не обнаружила.

Нет худа без добра, на почти пустынном пляже приятнее находиться, чем на переполненном, зато Зигмусь сразу меня разглядел. Впрочем, мне и самой интересно было пообщаться с кузеном, поэтому я восприняла его с меньшим, чем обычно, раздражением. К тому же после вчерашнего, пострадав от физического воздействия, кузен мог потерять охоту к дальнейшему наблюдению за преступниками и, значит, обрести возможность все время и силы отдавать третированию меня.

— Ах-ах-ах, — ещё издали кричал Зигмусь, и я, как ни старалась, не могла понять, что выражали эти выкрики, столько в них было всего намешано: и возмущения, и укоризны, и гордости собой. — Эмоции-эмоции! Драка-драка! Ужас-ужас! Ошибка-ошибка, а может, и недоразумение-недоразумение.

И, подбегая, продолжал немного тише:

— Панда-панда, женщина-скелет, противник-противник, возмутительная сцена! Сейчас расскажу тебе все-все! Что было!!!

Не по моему характеру был такой рассказ, от волнения Зигмусь повторял каждое слово уже по три раза. Естественно, у меня скоро кончилось терпение, тем более что главное внимание он уделял своему оскверненному чемоданчику, а не интересующим меня деталям. Поэтому я дипломатично перебила кузена на середине рассказа:

— Ты отлично справился с заданием! Никто другой просто бы не сумел! Ведь они и в самом деле готовились этой ночью начать грабежи, а из-за драки ничего у них не получилось. Ты разрушил планы преступников! Грабежи им пришлось отложить, теперь на подготовку новой операции потребуется время, возможно, и вовсе откажутся от своих преступных замыслов. Не знаю, с чего у них началось, но если все и произошло случайно, то, считаю, это очень счастливый случай.

Зигмусь призадумался, я поняла — размышляет, случай ли произошел или он гениально что-то предвидел, инстинкт его не подвел, личное участие оказалось просто неизбежным...

Я нисколько не сомневалась в выводе, к которому придет кузен, и удар чемоданчиком по ногам противника будет приравнен к героическому подвигу, а вся драка — к битве под Грюнвальдом. Как же, это именно он, он один, своими самоотверженными действиями пресек намечавшиеся на вечер и ночь грабежи, спас имущество отдыхающих, да и не только имущество, как знать, не спас ли он и жизни отдыхающих в Морской Крынице. Делом доказал — есть-таки в нем искра Божия, есть сверхъестественная интуиция, умение предвидеть развитие событий, и он, Зигмусь, ничуть не удивится, если благодарные горожане воздвигнут ему памятник на главной площади Морской Крыницы.

Я ничего не имела против памятника Зигмусю, пусть хоть на всех перекрестках воздвигнут, а вот как теперь отнять кузена от груди? Вон как он разговорился! Хотя с кем ему ещё поделиться впечатлениями, как не со мной? У меня же пропасть дел. Надо отыскать Выдру и побеседовать с ней, затем прояснить кое-какие неясности относительно роли Бертеля, ну и наконец передать майору показания Мажены, которые просто прожигали мою пляжную сумку.