Победу мы одержали сокрушительную. Да вы и сами об этом знаете, Унбарх столько распространялся о том, что мы-де подло убили троих его верных сподвижников, что мне и прибавить нечего. Скажу только, что со Слохитом разделался Хальнор, а я – с Агураном, потом мы налетели на Чабнора и погнали его прочь, я догнал и прикончил. Мы с противником свалились на песок, и я успел налакаться теплой крови, пока его мертвая плоть не съежилась, вернувшись в изначальный человеческий вид. Изумительно прекрасное крылатое существо с кошачьей головой кружило над местом развязки, наблюдая за моим пиршеством с печальным неодобрением.

Положа руку на сердце, признаю: в одиночку, без Хальнора, я бы всех троих за раз не одолел.

Когда мы вернулись во дворец и перекинулись обратно, я забеспокоился о том, что последний эпизод оттолкнет его, и сказал, постаравшись, чтобы в голосе было побольше теплоты:

– Извини, ты ведь знал этих людей…

– Не надо об этом. Да, знал, да, ушел от них. Что было, то было, что есть, то есть.

Горожане взахлеб праздновали победу, а мы оба чувствовали, как стягивается вокруг Марнейи кольцо враждебной магии. Унбарх был в бешенстве и додумался бросить на нас ВСЕ силы, какими располагал.

Закат в тот вечер выдался тревожный, расцвеченный всеми оттенками крови, и устланная коврами комната, где мы сидели, была сплошь залита его багряным светом. Покрытые белой штукатуркой стены окрасились в розовый. Я подставил винно-красным прощальным лучам два сияющих клинка, наводя последние чары. Хальнор наблюдал за моими действиями, и я чувствовал, что его снедает беспокойство.

– Это что – «клинки жизни»? Для тебя и для меня?

– Оба для тебя, – отозвался я после паузы, завершив волшбу. – У меня уже есть, он всегда со мной.

– А почему два? И почему они разные?

– Стилет забирай, держи его под рукой. А метательный нож я оставлю у себя, так будет надежней. Я постараюсь тебя убить, если сам не справишься или не успеешь.

– Почему?

– Не хочу, чтобы тебя взяли живым. Ревность, знаешь ли… – я гадко ухмыльнулся, пытаясь хотя бы таким образом пробиться сквозь обволокшую его тревогу.

– Мне кажется, завтра нам не повезет, как сегодня, – он ответил безрадостно, но решительно. – Их слишком много, вся армия. Ты ведь тоже их чувствуешь?

Я кивнул.

– Возможно, завтра нам предстоит умереть. Ничего страшного, у нас есть «клинки жизни».

– А у остальных? Если мы не сможем их защитить, их сожгут.

– У них есть яд. Его добывают здешние змееловы, на продажу – яд бирюзовой песчаной змейки, быстродействующий. Кто не дурак, догадается принять его, перед тем потравив домочадцев, если увидит, что дела совсем плохи.

Я не был уверен, что горожанам хватит на это сообразительности и хладнокровия, но хотел успокоить Хальнора. Он выглядел таким беззащитным, и его так терзала мысль об участи всех людей и животных, находящихся в Марнейе… Ему представлялось несправедливым, что мы уйдем легко, по сути сбежим в потусторонний мир, а остальные погибнут мучительной смертью.

– Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом! – Я присел возле него и взял за руку.

В глаз в этот раз не получил.

– Мне сейчас ничего другого в голову не идет. Когда-нибудь потом, когда эта война закончится.

– Тогда мы с тобой встретимся в какой-нибудь чайной для благородной публики, в большом красивом городе, в уютном квартале с парками и дворцами. Вечером, как сейчас, только чтобы закат был не багровый, а спокойный и золотистый, с переходом в аквамарин. Договорились?

– Хорошо, – его чуть-чуть отпустило, он даже слабо улыбнулся.

А я добавил:

– Будем считать, что ты мне дал обещание, и теперь ты просто обязан выбраться отсюда живым или мертвым, но так, чтобы с тобой все было в порядке».

Лиузама начала потихоньку всхлипывать.

– Сделаем перерыв? – предложил Гаян, прервав чтение. – Как раз пора в трапезную. И не плачь, это же дела далекого прошлого.

– Да ведь я уже знаю, что будет дальше, а они еще не знали… И ни в какую чайную они так и не пошли.

«Несмотря на свою тревогу и тоску тем вечером, назавтра Хальнор был собран и решителен. Этакая бодрость смертника. Мне это не нравилось, но я, видите ли, думал, что все обойдется: умрем, невелика беда для таких, как мы. Каюсь, я допустил ряд ошибок, но что такое мои просчеты в сравнении с тем, что натворили вы – почтеннейшие и беспристрастнейшие помощники Унбарха!

Первый мой промах: я не убил Хальнора на рассвете, полусонного, когда он ничего такого от меня не ждал и не успел бы среагировать на удар. Как же я потом локти грыз, сожалея об упущенной возможности…

Собравшиеся перед дворцом горожане воинственно вопили: «Тейзург, мы с тобой!» Меня это даже немного тронуло, хотя не выношу такого гвалта. Сделав знак, чтобы все замолчали, я обратился к ним, положив руку на плечо стоявшего рядом союзника:

– Это Хальнор, он наш друг! Вы видели вчера, как он дрался в небе, защищая Марнейю! Сегодня мы опять вместе пойдем в бой!

Толпа воодушевленно заорала: «Тейзург и Хальнор, мы с вами!» Если бы речь шла об отражении набега кочевников, они бы, вполне вероятно, выстояли, но толку от простых смертных в войне магов… А приободрить Хальнора, как я того хотел, не удалось: он еще острее ощутил свою придуманную ответственность за этих людей и еще больше помрачнел. Мы ведь оба понимали, что вдвоем против целого войска нам Марнейю не спасти, но если я относился к летальной перспективе философски – был город, нет города – то он не желал с этим мириться.

– Запомни вот что, – сказал я, когда ополченцы разбежались по своим местам. – Если я брошу в тебя «клинок жизни», замри и не шарахайся. Так будет лучше и для тебя, и для них. На худой конец мы сможем помочь им с той стороны: хотя бы поскорее перетащим туда тех, кто будет умирать в агонии. А вот если тебя возьмут в плен, ты никого не выручишь. Самое правильное, если ты сам пустишь в ход свой «клинок жизни», а нет, так позволь это сделать мне. И не забывай о том, что мы с тобой друг другу обещали.

Он поглядел так, словно уже забыл, и я напомнил:

– Я тебе обещал угробить божественные планы Унбарха. А ты мне обещал долгую беседу в тихой уютной чайной при свете заката.

– Хорошо, – он все-таки улыбнулся.

Взлететь, как накануне, мы не смогли, за что спасибо почтеннейшим и беспристрастнейшим. Ваша «троекратная сеть» накрыла весь город и нависала над самой крышей дворца. Можете, гм, гордиться… Для тех, кто не из почтеннейших, поясняю: «троекратная сеть» плетется из незримых нитей убийственной силы, и на каждом конце должно стоять по магу, поддерживающему свой участок в активном состоянии. «Троекратной» ее называют, поскольку она простирается по всем трем протяженностям, и ячейки ее подобны не квадратам, а кубикам. Для нас с Хальнором это означало: не прорвешься.