Не знаю, что удивило бы моих гостей больше – вся правда обо мне или известие, что у меня была близость с женщиной. Да, всего один раз, и это чрезвычайное событие произошло три недели назад. Алиса, как ни странно, сама настояла, чтобы мы переспали, а я, что еще удивительнее, согласился.

Все полтора года моего ухаживания я исхитрялся избегать интимных отношений и в кои-то веки был рад, что живу в Ирландии – стране, где гомосексуалисту (вроде того священника-практиканта) легко скрыть свои наклонности под мрачной маской истового католика. Шел 1973-й, и мы, дети своего времени, стыдились говорить о плотском напрямую, а потому использовали Джулиана в роли проводника к данной теме.

– Он спит с кем угодно, – причитал я, когда за несколько недель до свадьбы мы сидели в баре на Колледж-Грин, оба еще под впечатлением от двухчасовой «Аферы», где Роберт Редфорд и Пол Ньюмен то и дело сменяли футболки на смокинги и космы на набриолиненные шевелюры. Я пребывал в том настроении, когда обида на мужскую удаль и непоколебимую натуральность Джулиана требовала его принизить. – Если вдуматься, такая неразборчивость просто омерзительна. Неужели ему это нравится?

– Ты шутишь? – Алису позабавила нелепость моего вопроса. – Он, можно сказать, в восторге. А ты бы не радовался?

Я знал, что она меня дразнит, но мне было не до смеху. Близость незваным гостем маячила на горизонте. Как ни крути, рано или поздно кому-то из нас придется вдохнуть поглубже и кинуться в воду. Не очень-то хотелось, чтоб это был я.

– Я говорила, что на следующей неделе Макс с Самантой уезжают в Лондон? – спросила Алиса, глядя в сторону.

– Нет, не говорила.

Саманта была второй женой Макса. Как и мой приемный отец, в тот год обручившийся с женщиной, которой предстояло ненадолго стать четвертой миссис Эвери, Алисин папаша оформил развод с Элизабет в английском суде. Основанием для расторжения брака стало «неблагоразумное поведение». Надо отдать ему должное, в заявлении Макс сослался на свое, а не женино неблагоразумие, ибо самой большой глупостью Элизабет, не считая ее короткой интрижки с Чарльзом, была жизнь с этаким уродом. Едва получив постановление о разводе, Макс женился на подающей надежды актрисе, лицом жутко похожей на Алису. Говорить о том запрещалось категорически, но меня так и подмывало спросить Джулиана, заметил ли он это невероятное сходство и что о нем думает.

– Надо и нам как-нибудь съездить в Лондон, – сказала Алиса.

– Я думаю, после свадьбы у нас будет полно вариантов для путешествий. Можно отправиться в Испанию. Очень популярная страна. Или в Португалию.

– В Португалию? – с дурашливым восторгом переспросила Алиса. – Правда? Я и не мечтала, что вот вырасту большая и поеду в Португалию!

– Ну ладно, тогда в Америку, – засмеялся я. – Или в Австралию. Куда угодно. Придется подкопить отпусков, коль соберемся в этакую даль, но…

– Даже не верится, что я дожила до двадцати шести лет и ни разу не была за границей.

– Мне вообще двадцать восемь, и я тоже никуда не ездил. А зачем они поехали в Лондон?

– У Саманты встреча с Кеном Расселом.

– Кто это?

– Кинорежиссер. Это он снял «Дьяволов», а еще «Влюбленных женщин», где Оливер Рид и Алан Бейтс борются голые, и у них болтается хозяйство.

– А, да. Все это мягкое порно, скажи?

– Смотря для кого. Наши родители, вероятно, сочтут это кино порнографией, а вот мы его считаем художественным.

– Любопытно, что о нем скажут наши дети. Скорее всего, обзовут забавным старьем.

– Дети? – Алиса взглянула заинтересованно. – Странно, что мы о них не говорили вообще. Хотя скоро поженимся.

– Да, действительно странно. – Только сейчас до меня дошло, что я никогда не задумывался о перспективе отцовства. Я прокрутил эту мысль, и она мне весьма понравилась. Видимо, прежде я не подпускал к себе такую идею из-за ее невероятности.

– Ты хотел бы настоящую семью? – спросила Алиса.

– Да, пожалуй. Я был бы рад дочке. Или даже дочерям.

– Ты будто персонаж романа Джейн Остин. И после твоей смерти каждая дочь унаследует тысячу фунтов и сто акров земли в графстве Хартфордшир.

– А если они поссорятся, наказанием им будет день в обществе этакой мисс Бейтс.

– Наверное, я бы хотела сына.

Алиса отвернулась, и взгляд ее обежал фигуру невероятно красивого парня, который только что вошел в бар и, навалившись на стойку, изучал выбор пива. Она сглотнула, и в глазах ее я впервые увидел неподдельную похоть. Я не осуждал ее – я бы и сам шагал по трупам, чтоб заполучить такой экземпляр. Потом Алиса отвела взгляд от парня и смиренно улыбнулась, словно желала того, но ей приходилось довольствоваться этим, никудышным в том, что имело огромное значение. Меня кольнуло виной, и я погрузился в мучительное молчание. Шутки о персонажах Остин вдруг показались глупыми и неуместными.

– Так о чем мы говорили? – спросила Алиса. Похоже, состав ее мыслей не только сошел с рельсов, но слетел под откос, врезался в скалу и рухнул в ущелье, угробив всех пассажиров.

– О детях. Ты бы хотела мальчика. Я – девочку.

– Может, родятся двойняшки. Или сын и дочка.

– Так это и есть двойняшки.

– Нет, я имею в виду – сначала мальчик, а через год девочка.

– Может быть.

Тема уже слегка раздражала. Конечно, прежде мы не говорили о детях. Мы не говорили о сексе вообще. Я слабо разбирался в беременностях, но знал, что сына или дочку сперва надо заделать. Школьные священники что-то мямлили о том, что если мамаша и папаша друг друга сильно любят, они ложатся рядышком и на них снисходит Святой Дух, дабы сотворить чудо новой жизни. (В единственной попытке мужского разговора со мной Чарльз изложил это иначе: «Рассупонь ее, потискай сиськи, бабы это любят. Потом втыкай хер ей между ног и туда-сюда, туда-сюда. Надолго там не застревай, это не депо. Сделал дело – гуляй смело». Неудивительно, что он умудрился заиметь так много жен.)

Я постарался представить, как мы с Алисой друг друга раздеваем и голые ложимся в постель. Как она смотрит на мой член, ласкает его рукой или ртом, а потом вставляет в себя.

– Что с тобой? – спросила Алиса.

– Ничего, а что?

– Ты жутко бледный. Как будто сейчас тебя стошнит.

– Правда?

– Серьезно, ты прям позеленел.

– И верно, что-то голова немного кружится. – Я потянулся к пинте.

– Тогда лучше не пей пиво. Хочешь воды?

– Да, я схожу.

– Нет! – почти выкрикнула Алиса, усаживая меня. – Я сама принесу.

Я проводил ее взглядом, гадая, почему она так всполошилась, и увидел, что парень тот все еще возле стойки; Алиса встала рядом, поглядывая на него искоса. Они терпеливо ждали, когда бармен освободится, а потом парень склонился к Алисе и что-то ей сказал, и она тотчас ему ответила. Парень расхохотался, и я видел, что это не просто ход в заигрывании. Алиса была остроумная, что мне в ней очень нравилось.