Брайан посмотрел на Сигимора. Тот вложил меч в ножны, скрестил руки на груди и кивнул. Брайану этого было достаточно. Перед ними был не один из худших членов семьи Дево, а всего лишь молодой человек, у которого, по сути, не было выбора. Брайан не думал, что кто-нибудь захочет отомстить за смерть его людей, но вот убийство молодого лорда, пусть даже такого, которого они не очень жалуют, вполне может с новой силой оживить затихшую было старую вражду между Люсеттами, Дево и Марри. К тому же Брайан предполагал, что если отослать кого-нибудь обратно, чтобы он рассказал часть правды вперемежку с ложью, это пойдет на пользу безопасности мальчиков.

– Скажи, если бы у тебя был выбор, что бы ты сделал? Что ты хочешь сделать? – спросил он Дево.

– Вернуться домой живым. Я бы не стал всем этим заниматься. И не важно, чего хочет моя мать. Мне нравится быть таким неважным для других членов семьи, что они меня едва признают за родственника. – Двое его людей невнятно промычали в знак согласия. – Как вы думаете, почему Люсетт обратился не к кому-нибудь, а именно ко мне? Да потому, что я не представляю для любого из Люсеттов серьезной угрозы. У нас есть небольшой виноградник вдали почти от всех остальных владений, и они вспоминают о нашем существовании, только когда им нужно место, где остановиться в пути. Они приезжают, едят нашу еду, пьют слишком много нашего вина, а как только уезжают, сразу же снова забывают о нашем существовании. И я предпочитаю, чтобы так оставалось и впредь.

– А как насчет затопления корабля?

– Это была глупость! – воскликнул Дево и даже покраснел от гнева. – И совершенно ненужная. Я спал и не знал, что делает Люсетт. Я бы никогда на это не согласился, думаю, потому меня и не разбудили и не рассказали, что затевается. Мой отец ведь был моряком. Виноградник и титул он получил за заслуги перед Францией и королем.

– Значит, ты вернешься домой живым. Вместе с этими двумя. Но ты скажешь матери, что мальчики погибли. Что когда вы пытались привезти их обратно во Францию, на вас напали.

Дево нахмурился:

– Из-за этого могут возникнуть неприятности с их дедом. Да, они бастарды, но их дед придерживается мнения, что надо заботиться обо всех, в чьих жилах течет кровь его семьи.

– Мы найдем способ тайно сообщить ему, что они живы. Позже. Теперь они наши. У леди Арианны есть здесь для них участок земли, доставшийся от Люсеттов, и они здесь останутся. И как видишь, они хорошо защищены. Если их деду понадобится с ними поговорить, он может обратиться к Марри или к нам.

– Она заставила Люсеттов отдать им их земли в Шотландии? – удивился Дево. – Может, назначить ее опекуншей было не такой уж безумной идеей, а? Как думаете, она не захочет избавиться от своих земель во Франции?

– Если она когда-нибудь захочет, ты будешь первым, кому она их предложит. Конечно, если ты сделаешь так, как я тебе велел.

– А если не сделаешь, – вставил Сигимор, – то ни на минуту не закрывай глаза.

Дево воззрился на Сигимора, заморгал и слегка побледнел, и это как ничто другое показало, как он еще молод. Брайан поморщился, понимая, что ему пора с этим заканчивать. Из-за раны он потерял много крови, и у него начинала кружиться голова.

– Клянусь честью отца, я сделаю все, что вы сказали, – ответил Дево.

– Возвращайся домой, – сказал Брайан. – Если ты сдержишь клятву, то все на этом и закончится.

– А как быть с телом Люсетта?

– Мы позаботимся, чтобы его доставили его родным, – сказал Харкорт.

– И вот еще что. Если ты и вправду возмущен тем, что корабль потопили, возможно, тебе стоит поговорить с капитаном Тилле. – Брайан объяснил, как найти капитана. – Это и тебе пойдет на пользу; не думаю, что ты хочешь, чтобы твое имя связывали с этим преступлением. Или чтобы к этому событию привлекли внимание твоих родных.

Дево кивнул. Он и его люди вложили мечи в ножны и пошли забирать своих лошадей. Брайан знал, что больше они ничего с собой не возьмут, потому что люди из его клана уже занялись делом, собирая с поля битвы все мало-мальски ценное.

Вдруг Брайан заметил, что Каллум пошел рядом с Дево, и нахмурился. Он не думал, что молодой человек может взять свое слово назад.

– Каллум? – позвал он.

Каллум оглянулся и усмехнулся.

– Не волнуйся, Брайан, я просто хочу поговорить о вине и кораблях.

Брайан покачал головой и вдруг споткнулся. Сигимор шагнул к нему и удержал кузена. Он посмотрел на него и понял, что тот недолго сможет оставаться в сознании.

– Черт возьми, Брайан! – пробормотал Сигимор. – Ты истекаешь кровью, как заколотая свинья.

– И как же, интересно, истекает кровью заколотая свинья? – спросил Брайан.

– А теперь ты говоришь так, будто у тебя лихорадка. Надо срочно возвращаться в замок и заняться твоими ранами.

Брайан посмотрел на замок. Казалось, что он где-то далеко, на расстоянии нескольких миль, и к тому же окружен густым туманом.

– Сигимор?

– Что?

– Держи меня.

Сигимор подхватил Брайана раньше, чем он успел упасть на землю. Он поднял кузена на руки и, тихо ругаясь, пошел к башне.

– Арианне это не понравится.

Кто бы спорил.

Арианна обмакнула тряпицу в миску с холодной водой, отжала ее и отерла пот с лица Брайана. Ужас, охвативший ее, когда она заметила у него признаки жара, немного ослабел. Прошло два дня, и жар у него не усилился. Раны тоже благополучно заживали, признаков инфекции не было.

Арианна с содроганием вспоминала, как впервые увидела Брайана после битвы. Сигимор нес его на руках, окровавленного, она тогда чуть не упала на колени. Если бы в тот момент Брайан не издал тихий стон, она бы начала стенать и причитать. При одной мысли о том, что он умирает, у нее разрывалось сердце. Услышав, что он только ранен, она испытала огромное облегчение, которое продлилось лишь до тех пор, пока она не увидела его раны. Мэб и Фионе пришлось приложить усилия, чтобы убедить ее, что раны не смертельные.

Эти две женщины сотворили настоящее чудо. Арианне теперь было стыдно, что она так мало знает, хотя в семье ее и учили врачеванию. Тогда она была слишком юной, чтобы понять всю важность этих знаний. Ее любимым занятием было и осталось ухаживать за садом. В своей юношеской самоуверенности она думала, будто достаточно того, что она умеет выращивать растения, необходимые целителям. Во Франции оказалось, что она как лекарь лучше того, чьими услугами семья пользовалась раньше, но по сравнению с Мэб и Фионой она была лишь неумелым новичком.

– Я просто считала, что лечить умеют все, – сказала она спящему Брайану, обмывая его руки. – И это было очень глупо с моей стороны. Если я выросла в окружении женщин, которые владели искусством врачевания в совершенстве, это еще не значит, что за пределами земель моего клана много умелых целителей. Если бы я тогда задумалась, то вспомнила бы, что женщин нашего клана часто вызывали к кому-нибудь именно потому, что они такие хорошие целительницы. Тогда я бы поняла, что мои идеи – глупость. И то, что я была еще ребенком, меня не оправдывает.