Джамалудин Кемиров хорошо помнил, что Дауд говорил про его брата, и он не очень-то расчувствовался.

– А что это за «мерс», от которого ты отказался? – спросил Джамалудин. – Говорят, его угнали для тебя в Москве.

На выразительное лицо Дауда мгновенно набежала тень.

– А, – сказал он с досадой, – по правде говоря, я заказывал этот «мерс», когда был главой Пенсионного Фонда. Ведь у нас такая власть, что чиновник может рассекать хоть на краденом «шаттле», и шиш кто ему предъявит. Но когда меня уволили, я подумал-подумал, и решил, что к этому «мерсу» могут прикопаться. Я не стал его брать, а купил в Эмиратах «порше-кай-енн». Черт, как только перестаешь быть чиновником, самые простые вещи становятся втрое дороже!

– И как вышло, что об этом «мерсе» узнал Максуд?

– Да так и вышло, – с досадой сказал Дауд, – что эти двое, Бекхан с Али, они же мне предъявили, что я не плачу им денег! Вот я и искал, куда его пристроить.

Дауд нахмурился, и густые его брови опасно сошлись над переносицей.

– Они же совсем отморозки, – продолжал Дауд, – я их спас от тюрьмы, а они в благодарность меня взорвали. Ты же знаешь, что без меня весь Тленкой давно бы сошел с ума.

– Я знаю, – ответил на это Джамалудин, – что ты сам заврался. Тебе надо поменьше тереться с ваххабитами и с ФСБ, а то ты как змея, которая засунула себе голову в жопу и сама не разберет, где у нее хвост, а где глотка. Берегись, Дауд, это плохо кончится.

Но новый начальник РУБОП только расхохотался.

– Послушай, Джамалудин, – сказал он, – почему бы твоему Фонду не отремонтировать в Тленкое мост? Люди в селе были бы довольны, и сепаратистские настроения там бы уменьшились. А я бы охотно взялся за этот подряд.

Джамалудин ничего не ответил на эту просьбу. Он уже понял, что Дауд вряд ли знает о тех, кто заказал Максуду «мерс». Дауд был такой человек, что и сам бы не постеснялся убить президента республики, но, по счастью, у него не было мотива. И все-таки в этой истории было нечто, от чего густо несло двойным запахом экстремизма и госбезопасности.

– А давно ли ты видел Бекхана и Али? – спросил Джамалудин.

– Не видел после «мерса», – ответил Дауд, – я же говорю, они приезжали ко мне и требовали денег. Они просидели под забором весь день, а меня даже не было дома. На следующий день они приехали снова, и я вышел к ним. Мы немножко подрались, и я велел вытащить Бекхана из машины, а он прострелил мне ворота. Он ведь два раза покушался на меня, этот Бекхан, а если считать с воротами, так и все три. Не думаю, что у меня есть к нему другой разговор, кроме как из «стечкина». Так что Бекхан, говорят, убежал от меня и прячется, а у этих молодых чертей за главного теперь маленький Мурад.

Джамалудин встал и стал прощаться с Даудом, и на прощанье Дауд снова напомнил ему о мосте.

– Если ты не хочешь дать деньги из Фонда, – сказал Дауд, – почему бы тебе не походатайствовать об этом в правительстве?

Это бы стоило три миллиарда рублей, и один миллиард пошел бы мне, другой тебе, а на третий мы отремонтировали бы мост. Джамалудин махнул рукой, да и выехал со двора.

* * *

В то самое время, когда Джамалудин и Дауд беседовали насчет недостатков новой республиканской власти, главный герой их разговора, премьер-министр республики Христофор Анатольевич Мао, восседал за банкетным столом в президентской резиденции возле Торби-калы.

Конечно, Христофору Анатольевичу было б проще отпраздновать день рождения в Москве, но он хотел показать свою власть над республикой. Три чартерных рейса привезли на день рождения премьера чиновников «Газпрома» и РЖД, сотрудников администрации президента, чекистов и генералов, и как только местные услышали, что на дне рождении ожидается целых три заместителя ФСБ и даже министр обороны, они повалили в резиденцию как лосось на нерест.

Сияющий председатель правительства сидел во главе стола, по правую его руку был министр обороны РФ, по левую – и.о. президента республики.

Как мы уже говорили, отношения между Христофором Мао и Сапарчи Телаевым к этому времени были неважные, и связано это было с тем, что их взгляды на принципы управления совершенно совпадали. Каждый из них полагал, что основная цель руководителя есть продажа как можно большего количества постов за как можно большее количество денег, разница же была в том, что с точки зрения и.о. президента, все посты в республике должен был продавать и.о. президента, а с точки зрения премьера, все посты был должен продавать премьер.

Это маленькое различие вылилось в большое количество трупов, потому что очень часто человек, которому продал должность премьер, убивал того человека, которому продал эту должность и.о. президента. И к тому же оно было совершенно непреодолимым. Ведь согласитесь, по поводу таких вещей, как место России в мире, или развертыванием американской ПРО, или отношение к исламскому экстремизму, даже очень большие противники могут найти компромисс, но нельзя же сделать вид, что миллион за должность достался Сапарчи Телаеву, если он достался Христофору Мао.

Но друзья – это люди, которых мы озаряем всегда, а враги – это люди, которых мы озаряем по праздникам, – и вот и.о. президента приехал поздравить своего премьера и поднес ему в подарок золотой кинжал с надписью из Корана.

– А где Джамалудин Ахмедович? – спросил министр обороны, наклоняясь к уху премьера.

Мао нахмурился.

Джамалудин Ахмедович, точно, пока не появился на этом празднике жизни. Даже и место для него было предусмотрено: где-то справа в зале, за одним из столов, – кто такой какой-то вице-премьер, чтобы сидеть за официальным столом вместо президента республики или министра обороны, – но Джамалудина Ахмедовича где-то черти носили.

Мао раздраженно пожал плечами, ничего не ответив министру, а на сцене мальчики затанцевали лезгинку, а потом ведущая в желтом коротком платье с открытыми плечами, захлопав в ладоши, провозгласила:

– А теперь – сюрприз! Встречайте божественную Антуанетту!

Гости вскинулись.

Проект «Я – суперМЛЯ» – стартовал на Первом Канале два месяца назад, в прайм-тайм. В проекте снимались двенадцать девушек, считавшихся самыми дорогими содержанками Москвы. В проекте принимали участие две депутатки Государственной Думы, уже неоднократно позировавшие для мужских журналов, одна аспирантка Финансовой Академии, представлявшая Россию на конкурсе «Мисс Вселенная» и состоявшая любовницей самого крутого питерского авторитета, и племянница олигарха, которая блядью вовсе еще не была, но надеялась стать. Девушки пели песни, рассказывали про жизнь на Рублевке и делились мыслями относительно великого будущего страны.

Безусловным хитом проекта было исполнение конкурсантками государственного гимна России. С тех пор, как гимн стали петь очаровательные девушки в бикини, его популярность резко возросла.

Парадный стол стоял в метре от сцены. В зале погас свет, и прямо перед Мао возникла тонкая фигурка в алом платье с глубоким вырезом. У Мао вспотели ладони, кто-то из генералов рядом крякнул, и через мгновение зал разразился аплодисментами.