– Только не у меня! – упрямо продолжал стоять на своем Калеб.

– А как у вас на плантации, молодой мистер Каллаган? – Король счел благоразумным сменить тему. – Насколько я понимаю, вы быстро становитесь ананасовым королем Гавайских островов.

– Это преувеличение, ваше величество, – возразил Люк. – Но положение дел меня радует. Сейчас намного лучше, чем когда мы только-только затевали это предприятие.

– А как себя чувствует мистер Макинтайр? – поинтересовался Киано.

– У него опять приступ ревматизма, но тут уж ничего не поделаешь. Как-никак, ему уже далеко за шестьдесят. – Люк улыбнулся. – Правда, он сам толком не знает, насколько далеко. Для своих лет наш шотландец – просто молодец.

К досаде короля, разговор зашел о присоединении Гавайев к Соединенным Штатам. То, что он откровенно не симпатизировал Америке, давно уже ни для кого не было секретом. Но сейчас ему вовсе не хотелось омрачать праздничную атмосферу вечера политическими спорами.

Калеб Каллаган не менее твердо стоял за присоединение и был весьма влиятельной фигурой в деловых кругах. Богатые белые плантаторы и торговцы убеждали правительство принять новую конституцию, намного более либеральную, чем нынешняя. Со своей стороны король призывал к принятию менее демократической конституции, которая восстановила бы монархию во всей былой силе и славе и сохранила бы в неприкосновенности традиционную гавайскую культуру. Если король преуспеет в своих усилиях, стремлению белых превратить Гавайи в еще один американский штат будет нанесен сокрушительный удар. Присоединение к Соединенным Штатам – со всеми обещанными тарифными и налоговыми выгодами экспортерам сахарного тростника – надолго отойдет в туманное будущее.

– А разве нельзя достичь компромисса? Например, в обмен на некоторые уступки с нашей стороны Соединенные Штаты могли бы пойти на отказ от высоких пошлин на наш сахар? – сделал предположение принц Дэвид.

– Какие это уступки? – требовательно спросил король.

– Кажется, я знаю, что имеет в виду Дэвид, – сказал Джон Йе. – Впервые в истории Соединенные Штаты обладают таким сильным влиянием на Востоке. Распространение американского влияния в этой части света требует увеличения их тихоокеанского флота. Наполеон говорил, что сила армии зависит от ее желудка. Переиначив его слова, можно сказать, что флот живет благодаря питьевой воде и горючему. Гавайские острова дают уникальную возможность связать Америку с Китаем.

– Никогда! – сдержав раздражение, возразил король. – Предать суверенитет Гавайев, разрешив американцам устроить морские базы на нашей территории?! И слышать об этом не желаю!

– Дядя, речь не идет о настоящем компромиссе! – воскликнул принц. – Но чтобы наша целомудренная и идиллическая родина достигла своего совершеннолетия, ей как воздух необходима практичность. Надо разбавить наш идеализм доброй порцией реализма, если мы хотим занять достойное место в современном промышленном мире.

– Отлично сказано, принц Дэвид! – отозвался Джон Йе. – Поэтому я не вижу убедительной причины для отказа от заключения двустороннего договора с Соединенными Штатами.

– Браво! – восхитился Калеб. – Если такое случится, национальный доход этих островов удвоится! Да нет, чего там – утроится! Ей-богу! Вы знаете, что я сделаю? Я, пожалуй, съезжу на несколько дней на материк. В Вашингтоне у меня много друзей. Один из них – вице-президент Джонни Брекинридж. Хочу проверить, что можно сделать, чтобы шар покатился в нашу лузу.

– Я полагаю, что мы уже давно надоели нашим дамам, – вмешался заметно встревоженный король. – Дэвид, у меня сложилось впечатление, что принцесса Капиолани собиралась почтить наш ужин своим вниманием?

– Она занемогла и приносит свои глубокие извинения, ваше величество, – бесстрастным тоном ответил Дэвид.

На самом деле внезапный недуг принцессы был связан с присутствием на ужине Андрии. С детских лет благодаря усилиям своих родителей принцесса была убеждена, что ее обручение с принцем Дэвидом Калакауа – дело решенное. Королевская семья дала свое благословение на этот союз. Сам Дэвид Калакауа чувствовал глубокую и искреннюю симпатию к прелестной Капиолани и был бы более чем рад жениться на ней. Но потом в его жизнь вошла Андрия…

После ужина король со своими министрами, Калеб Каллаган и несколько избранных гостей удалились в королевскую библиотеку, где их ждали кофе, бренди и сигары.

Люк, Киано, Дэвид, Джон, Андрия и Лилиуокалани отправились побродить по берегу. В небе висела огромная полная луна. Песок и океан купались в ее серебристом сиянии.

В ночном воздухе разносились частая дробь барабанов и пронзительное хныканье носовых флейт. Вдалеке, словно рой светляков, замелькали факелы.

– Там очередное пиршество? – спросил Люк.

– Нет, пир давно закончился. Начинается танец хула. Может быть, сходим туда и немного посмотрим? – предложил Дэвид.

– С большим удовольствием! – обрадовалась Андрия. – Наверное, этим танцем я никогда не устану восхищаться.

Идти пришлось довольно далеко, и очень скоро женщины сняли обувь и подобрали повыше свои длинные юбки, чтобы те не путались под ногами.

Люк поймал себя на том, что все время украдкой поглядывает на Андрию. Ее слегка заостренные высокие груди при каждом шаге четко обрисовывались под платьем. Они стали немного больше с тех пор, как он первый и последний раз ласкал их в тот незабываемый волшебный день на склоне холма за мормонской миссией. У него даже начало покалывать кончики пальцев, когда он вспомнил, какой нежной и бархатистой была у нее кожа. Лунный свет не только подчеркнул земную красоту Андрии, но и делал ее похожей на богиню. Длинные стройные ноги девушки двигались легко и грациозно, тугие гладкие икры приковывали взгляд, а ягодицы чувственно покачивались при каждом волнообразном движении бедер.

Юноши и девушки сидели внутри круга из воткнутых прямо в песок факелов и дружно хлопали в ладоши в такт барабанному бою. Гости принца Дэвида остановились как раз на границе светового круга, чтобы не привлекать к себе внимания и не мешать танцующим – трем гибким юным девушкам, чьи округлые груди блестели в свете факелов.

– Более сорока лет миссионеры пытались запретить наготу, но наше врожденное чувство природной невинности по-прежнему берет верх. Тело дано человеку, чтобы восхищаться красотой и радоваться, а не для того, чтобы сгорать от стыда. Ведь вы же не будете заматывать в бесформенные тряпки прекрасную вазу или статую, чтобы скрыть их красоту, правда? – вполголоса сказал Киано.

Люку доводилось замечать, что когда на таких развлечениях присутствовали белые, одеяния танцующих и их движения были намного сдержаннее. Сейчас присутствовали одни местные.

Когда танец кончился, принц Дэвид сказал, что теперь и они могут присоединиться к празднеству.

– Хозяин праздника – Коно, мой друг. Идемте, я вас с ним познакомлю.

Коно оказался широкоплечим мускулистым мужчиной, чертами лица очень похожим на американского индейца, одетым в нечто похожее на тогу. Он тепло поздоровался с новоприбывшими.