В конце концов Сило смягчился.

— Только ты, кэп, — произнес он. — Но ты еще об этом пожалеешь.

Сейчас Фрей согласился с ним. Жара, утомительный подъем, треклятый шум!

И воспоминания. Неподалеку находилась старая разрушенная деревня, где погиб его предыдущий экипаж. Тогда он закрыл грузовой люк «Кэтти Джей» перед носом своего несчастного штурмана Рабби. Он бросил его снаружи на произвол врагов.

«Не бросай меня здесь!»

Он услышал мольбу Рабби в Теске, когда Железный Шакал пытался заманить его в переулок. Крик из прошлого, в котором сконцентрировались вся его вина и позор. Он летал на самые опасные задания, но ему не хватило смелости, и он погубил остальных. Пусть они были кучкой никчемных отбросов общества, но они не заслуживали смерти.

А демон, преследовавший его, знал о том дне.

И не только. Когда Фрей впервые увидел его, он вырывался из утробы и заставил Дариана вспомнить о своем нерожденном ребенке. Штыки, заменявшие ему пальцы, были точно такими же, как тот, который чуть не оборвал его жизнь. Око Шакала смотрело на мир глазом Триники — грозной пиратской королевы. Огромный черный зрачок закрывал почти все глазное яблоко.

А броневые листы, нашитые на его кожу? Ну, конечно. Они копировали обшивку «Делириум Триггер».

Он состоит из твоих страхов, Дариан. Демон вышел из него самого. Он сам создал его из собственных пороков.

«Отлично!» — ехидно подумал он.

Смерть и Триника. Эти двое — неразделимы. То, что она занимает столь большое место в темной мясорубке его подсознания, испугало Фрея.

И все упаковано в форму огромного зверя. Дариан лишь несколько раз в жизни видел шакалов — когда он возил срочные грузы на места недавних сражений. Они бродили среди трупов: трусливые воры, которые охотились за объедками. Беспринципные приспособленцы, умеющие больно кусаться исподтишка.

«Постой! — оборвал себя Фрей. — Прямо как я».

Сплошные провалы. Он погубил своих людей. Он необыкновенно эффектным жестом сломал жизнь Триники. Он перерезал нить жизни их ребенка. И загубил себя.

А иметь подобное зеркало — весьма полезно. Отрезвляет. Помогает твоему несовершенству обрести плоть. Он дурачил и обманывал себя, притворяясь героем. И попался. А взгляни-ка на себя сейчас. Впавший в отчаяние, мокрый от пота, гонится за самой зыбкой из надежд, а Железный Шакал опять придет к нему. И ждать совсем недолго.

Времени в обрез. А значит, пора кое-что прояснить.

— Эй! — крикнул он.

Сило остановился и без выражения на лице наблюдал, как Фрей влезал вверх по склону. Догнав бортинженера, капитан остановился, упер руки в бока и жадно глотнул воздух.

— Полагаю, мы уже достаточно отдалились от остальных. Ты можешь смело говорить, — заявил он.

Сило ничего не ответил. От его молчания лесной шум сделался еще громче. Фрей выпрямился и отбросил со лба прилипшие волосы.

— Давай, Сило, — произнес он. — Ты — муртианин и был здесь рабом. Крейк однажды упомянул, что тебе довелось работать на заводе, где делали воздушные корабли, и поэтому ты так ловко обращаешься с гаечным ключом. А потом ты сбежал и случайно обнаружил меня.

— Да, я сам рассказал ему, — кивнул Сило. — Но не все.

— А кстати, когда ты освоил вардийский, научился водить пескоходы и обращаться с дробовиком?

Сило повернул голову и, вперив взгляд в подлесок, стал внимательно изучать окрестные деревья. Он будто опасался, что оттуда их могут подслушивать.

— Не хотел я, кэп, чтобы ты шел со мной.

— Понимаю. Но мы уже здесь. И мне действительно надо узнать, куда мы направляемся.

Сило побрел к ближайшему дереву и ощупал пальцами чуть заметную засечку на коре. Потом присел на корточки, перевернул камень, лежавший возле ствола, и протянул его Фрею. На влажной стороне чернела процарапанная короткая надпись на незнакомом языке.

— Знаки есть повсюду, нужно только их видеть, — пояснил Сило. — Они указывают дорогу. Когда я смылся, тут поблизости было селение. Укрытое глубоко в джунглях. Может, его разрушили, но я думаю, что оно уцелело. — Он положил камень на место.

— Селение?

Сило пожал плечами под свободной рубашкой, вытащил из кармана щепотку травы и принялся ловко сворачивать самокрутку.

— Ты ведь сражался во время войны?

— Принимал некоторое участие, — ответил Фрей, — причем только во второй. А во время первой войны я даже не покидал Вардию.

— Тебе доводилось слышать, что вместе с даккадийцами воевали муртиане? Обычно они без особой охоты выпускали нас из бараков. Нами вроде трудно управлять. Но им требовалось пушечное мясо, а тратить слишком много даков не хотелось. Даки — хитрецы, они нужны саммайцам, потому что те не сумели бы толком делать для себя необходимую грязную работу. Нас им было не жалко, поэтому нас и кинули на фронт.

— И дали вам оружие? — удивился Фрей. — Опрометчиво…

Сило горько ухмыльнулся, облизал самокрутку и взял ее в зубы.

— Они держали в заложниках женщин и детей. Пообещали убивать по человеку на каждого, кто даст деру или взбунтуется.

— Но ты ведь сбежал? — предположил Дариан.

— Нет. Может, и улизнул бы, если бы подвернулась возможность. Я не обзавелся ни женщиной, ни детьми, а свобода — очень сильная приманка. Но я на фронте не был. Они держали меня на заводе. Я строил корабли. Я вроде как талантливый в механике. — Он чиркнул спичкой, прикурил и махнул рукой вперед. — Нам пора. Тут недалеко.

Они потащились дальше, раздвигая листву. Разогретый воздух будто плавился, в солнечных лучах клубился пар, и казалось, будто они находились под водой.

Фрей почувствовал, что его слегка бросает в дрожь при мысли о том, куда его ведут. А что ему еще предстоит услышать, когда Сило продолжит свой рассказ? Он не желал менять свое мнение о бортинженере. Хватит с него и собственных моральных дилемм. Если Сило не рассказывал ему о своем прошлом, значит, у него имелись серьезные на то основания.

Но уже поздно сворачивать на попятный. Сило заговорил, что было великой редкостью.

— Они потеряли много муртиан, — продолжал бортинженер. — Народ просто похватал ружья и удрал восвояси, как только начались бои. Муртиане прятались в горах, пустынях и всякой глухомани. Большинство, наверное, погибло. Но некоторые уцелели, и им часто удавалось добраться до какого-нибудь убежища. Остальные тоже узнавали о таких местах и присоединялись к ним. — Он затянулся и медленно выпустил дым изо рта. — Но скоро об этом прослышали все, и наш барак, конечно. В дальних краях жили свободные муртиане.

— Значит, ты… выбрался на волю и отправился к ним?

— Решил, что снаружи получше, чем внутри. А раньше такой надежды вовсе не было. Вот я и сорвался, и еще двое со мной. За нами гнались по горам, но мы разделились, и они отстали. А мне повезло. Я даже и проголодаться толком не успел.