– Конечно, поживем, – в трубке послышалась зевота. – Простите, ночью плохо спала, какой-то странный шум с улицы слышался. Хотела посмотреть, что там такое, да так устала, что с кровати встать не смогла. Вы позвоните, когда можно будет возвращаться, у нас так-то продуктов дня на три хватит.

– Обязательно.

Пока он разговаривал, Герман пристально разглядывал застежку саквояжа с монограммой «А.П.Ч.».

Попрощавшись, Феликс отключился, после попросил Арину позвать остальных. Собрав в секретарской всю команду, он сказал:

– Сейчас уеду. Сколько буду отсутствовать, не знаю, все зависит от того, как скоро хозяйский браслет начнет тянуть ошейник умерти. Надеюсь, это произойдет быстро, быть может, сегодня. Все время буду на связи, но постарайтесь не звонить без крайней необходимости, и то, если такая необходимость возникнет, лучше отправьте сообщение. Телефон может зазвонить в неподходящий момент и испортить все дело.

Сотрудники понимающе закивали.

– Сегодня суббота, сидеть в конторе весь день не обязательно, – продолжил Феликс, – останьтесь кто-нибудь часов до четырех, остальные свободны до понедельника.

Остаться вызвался Никанор, у него оказалась масса незавершенных хозяйственных дел. Пожелав сотрудникам приятного кофепития и полноценного отдыха, Феликс забрал свой чемоданчик и ушел. Проводив взглядом прямую спину с горделивой осанкой, Герман произнес задумчиво:

– Все спросить Феликса хочу, да как-то неудобно. На саквояже буквы выгравированы «А.П.Ч.» – инициалы «Антон Павлович Чехов» они означают? Ему этот докторский чемоданчик принадлежал?

– Какая разница, кому принадлежал какой-то старый портфель? – отмахнулась Алевтина. – Не украл же его Феликс в самом-то деле, тут-то чего расследовать!

– Как ты не понимаешь, возможно, они даже были знакомы и сам Чехов держал в руках этот чемоданчик, посещая своих пациентов…

– И что теперь? Молиться на этот чемодан? Не отвлекай, Гера, всякой ерундой! Надо что-то придумать и подстраховать Феликса! А то как представлю, что он в этом ужасном ошейнике…

– А вот тут не лезь! – оборвал Никанор Потапович, вынося из кухни поднос с кофейными чашками и тарелками с бутербродами. – Знает он, что делает, понимание с осторожностью имеет! Сказал не соваться, вот и не суйся! А то только перепоганим дело!

Старик поставил поднос на центр стола, и люди потянулись за дымящимися кружками.

– Интересно, каково это – быть вампиром? – прихватывая заодно и бутерброд, произнес Сабуркин.

– А каково это быть десантником, взрывающим тарелки? – задал встречный вопрос Никанор.

– Тяжеловато, но временами даже интересно.

– Вот и у него так же дела обстоят. И не приставайте со своими любопытствами да расспросами! Сам захочет, сам расскажет! Пейте кофия свои да разбегайтесь по домам, не засиживайтесь!

Команда послушно замолчала и дружно принялась за еду.

Несмотря на субботний день, дороги оказались на удивление свободными, и домой Феликс добрался быстро. По дороге он набрал номер своего доверенного – Владимира и сказал, что ему срочно нужна скрытая камера, которую можно носить на одежде. Немного подумав, Владимир ответил, что у него есть знакомый тележурналист, который вроде бы использует подобные устройства, и пообещал перезвонить сразу, как поговорит с ним.

Поднявшись в квартиру, Феликс сбросил ботинки и по привычке уже прислушался к квартирной тишине. Никто не запищал и не закаркал, услыхав, что он пришел. На ходу расстегивая рубашку, он заглянул на кухню, прошелся по комнатам – ворона с крысой нигде не было. Оставив на столе в гостиной саквояж и ошейник, Феликс отправился в ванную с мучительным желанием немедленно смыть с себя события минувших суток.

Стоя под горячим душем, он прикрыл глаза, стараясь отключиться и думать только о стекающей по коже воде, только о ее температуре, текучести и ни о чем больше.

Ощутив себя достаточно отдохнувшим, мужчина набросил банный халат, вернулся в гостиную и снова послушал тишину.

– Вито! Паблито! Вы в доме? – крикнул Феликс, но никто не отозвался.

Поймав себя на мысли, что почти с сожалением думает о том, что не может провернуть такой же трюк с мобильным телефоном – позвонить крысе с вороной и узнать, где их носит, мужчина усмехнулся, нащупал на шее замок потемневшей от времени цепочки, расстегнул его, снял медальон и положил на скатерть. Немного странно было видеть его со стороны, этот медальон Феликс не снимал почти триста лет. Взяв со стола ошейник, мужчина осмотрел его со всех сторон, прочитал выгравированную на внутренней стороне арабскую надпись и расстегнул крепление. На ощупь полоска желтого металла была заметно теплой, словно нечто разогревало ее изнутри.

Надев ошейник, Феликс проверил, хорошо ли защелкнулся замок. Металлический обруч плотно обхватывал горло, слегка давил, но в целом особого неудобства не доставлял. Немного свыкнувшись с ним, мужчина пошел в гардеробную одеваться.

В гардеробной как обычно ожидали вешалки с новыми, практически одинаковыми классическими костюмами, рубашки приглушенных цветов, полки с бельем и обувью – ряды сверкающих новизной мужских туфель одного цвета и фасона.

На этот раз Феликсу отчего-то захотелось взять к темно-серому костюму белую рубашку, хотя он и не помнил, когда в последний раз предпочитал такой яркий цвет.

Одевался мужчина медленно, тщательно, словно опасался пропустить какую-нибудь пуговицу, затем подумал о золотом ошейнике, так и норовящем выглянуть из воротника рубашки, и прошел в дальний конец помещения, к небольшому отделению с галстуками. Хотя в последний раз галстук он повязывал лет пятьдесят тому назад, с течением времени и моды иногда покупал понравившуюся модель.

Выбрав галстук в тон костюма, Феликс повязал его, ощупал узел, убедился, что все получилось идеально, прихватил с полки пару туфель и покинул гардеробную.

Выйдя на балкон, он оперся о перила и посмотрел по сторонам. Взгляд его словно искал среди птичьего суетливого мира одного, особо раздражающе каркающего ворона. В неостывшем еще сентябрьском воздухе уже слышались острые нотки подступающего октября. Опустив веки, Феликс наблюдал сквозь ресницы дремлющий в тучах солнечный свет, ощущая его тепло и ласку, словно некто великий прикасался к нему, понимая и прощая…

Золотая полоска вдруг показалась тесной. Мужчина сначала решил, что ему почудилось, но нет: ошейник сжимался, он сдавливал горло, разогреваясь при этом. Во внутреннем кармане пиджака зазвонил телефон. Вызов был от Владимира:

– Феликс, я договорился насчет камеры, журналист готов дать ее в аренду на сутки. На всякий случай финансовый вопрос аренды я уже решил. Как скоро и где ты хочешь ее получить?

– Володя, минуту, я перезвоню, – хрипло ответил Феликс. Отключив телефон, он закашлялся, пытаясь просунуть палец между ошейником и горлом. Один глубокий, во все тело, заполняющий каждую клетку кислородом вдох получился.