Итак, убийца был тщательно выбран, подготовлен, доставлен на место. Но голыми руками человека убить не очень-то просто, особенно если нет полной уверенности в действенности магических штучек. Следовательно, требуется какое никакое, а оружие. Желательно, предельно простое в использовании и могущее сойти за предмет домашнего обихода или прочую безделушку из тех, что любят таскать с собой дамы. Логично? А то! Нечто, не привлекающее лишнего внимания. Веер? Прекрасный выбор! Начиная с середины весны уважающая себя daneke не расстаётся с опахалом, поэтому ни у кого не вызовет подозрений небольшая, яркая и милая вещица. Но в Антрее таких не делают, значит, нужно ввозить. Вопрос: как?

Таможенный досмотр не пропускает в город подобные штуки безнаказанно, тут Тьюлис целиком и полностью права: оружие, буде оно явное или скрытое, обязательно описывается, и заверенная опись сдаётся в Городскую стражу, чтобы отбить у владельца охоту воспользоваться ввезённым по назначению. Для украшения дома, подарка или тому подобного — пожалуйста, на здоровье! Хотя и даритель, и одарённый всё равно ставятся на учёт в ведомстве ре-амитера. Во избежание. А этого злоумышленник допустить не мог, и дураку ясно. Какой смысл совершать убийство оружием, о котором известно всем? Никакого.

Провезти веер в город надо без лишних глаз и ушей. Через таможенный склад не удалось, хотя, судя по словам смотрительницы, неизвестный мне пока что злодей не упускал из вида и такую возможность. Не получилось? Значит, обратился к другим способам совершения невозможного. Например, к «вольным возчикам». Есть, правда, ещё один канал, по которому вещица могла проникнуть в город, но пока остерегусь принимать его в расчёт: очень уж неприятные выводы воспоследуют. Буду думать о хорошем. Пока могу...

Двор Вольного Извоза примыкал своими тылами к линии портовых укреплений, но, по уверениям стражи с той и другой стороны, никакими ходами с территорией самого порта связан не был. Как же! Хороша сказка, да только правдой от этого не становится, верно? Можно палец давать на отсечение, есть ходы, сколько угодно. Как иначе доставлять запрещённый товар от причальных пирсов за оцепление, минуя досмотр? Скорее всего, имеется что-то вроде «блуждающих тропок», постоянно меняющих свой рисунок, оставляя неизменным лишь место схода. Но если у «возчиков» появился такой умелый маг, остаётся им только позавидовать и от души похлопать в ладоши. Впрочем, пусть Вигер разбирается с контрабандой внутри Антреи, а Хеллен — в порту. Мне всё равно. Приставят к делу, тогда и попробую навести порядок. Если попросят. Если очень хорошо попросят.

— Тебе чего? — вопросил обладатель гнусной физиономии, появившейся в дыре дверного окошечка.

Я посчитал нужным внести поправку:

— Не «чего», а «кого».

Физиономия не оценила моего стремления к точности и переспросила ещё менее любезно:

— Чего-чего?

Может быть, он глухой? Тогда рискую пустить ночь псу под хвост.

— Хозяин во Дворе?

— А тебе-то что?

— Да поговорить хочу.

— С Хозяином?

— С ним самым.

— Пошёл прочь!

Вот так всегда: если стараешься вести себя, как подобает благовоспитанному кавалеру, нарываешься в лучшем случае на отказ, в худшем... На что-то вроде отказа, но куда более обидное.

Я вздохнул, позволил дурно пахнущему дыханию привратника, вылетевшему из его рта вместе со словами, скользнуть по волоскам на щеке и негромко заметил вслед закрывающемуся окошечку:

— Я-то пойду, а вот тебе никуда уйти не удастся, когда Хозяин узнает, сколько берёшь с гулящих девиц за пропуск во Двор.

Дверца остановилась, а потом пустилась в обратный путь.

— Кто проболтался? Алис? Или Кун, стерва рыжая? Ну, я до неё доберусь...

— Приятель, мне совершенно всё равно, как ты будешь решать свои дела с девочками: прости, тороплюсь.

И я сделал вид, что собираюсь уходить, но не успел сделать и двух шагов, как услышал за спиной скрип двери и испуганно-ворчливое:

— Заходи уж. Только не трепи языком, ладно?

— Как скажешь.

Протискиваюсь мимо привратника, не на шутку обеспокоенного замаячившим впереди шансом проститься с развесёлой и сравнительно беззаботной жизнью.

Кому-то может показаться странным, но «вольные возчики» не приветствуют в своей твердыне присутствие посторонних, пусть даже служащих для увеселения. Хранят секреты, и это вполне разумно: как бы ни была предана и понятлива девица, согревающая постель, рано или поздно о чём-нибудь проболтается, в разговоре со своим подружками, а то и с первыми встречными, но приветливыми и охотно развешивающими уши горожанками. Кто-то проболтается, кто-то услышит краем уха, кто-то запомнит и донесёт, кто-то сложит всё в кучку. Петелька за петелькой — и свяжется сеть, в которой запутаются все. Нужно только уметь слушать и вязать...

Ночью Двор Вольного Извоза выглядел совсем не так, как другие, добропорядочные Дворы: жизнь в нём кипела и бурлила. Не припомню, чтобы в порту в последние дни швартовались поставленные под подозрение суда... Значит, появились новые пособники «возчиков». Надо будет намекнуть Ра-Вану на усиление внимания.

Конечно, в лабиринт коридоров меня никто не пустит: не имею должного доверия. Придётся общаться с Хозяином прямо на дворе. Ловлю за ухо первого попавшегося мальчишку и ласково шепчу:

— Ну-ка, малыш, сбегай и скажи старшему «возчику», что с ним желает говорить Рэйден Ра-Гро. Живо!

Паренёк срывается с места, как молния, и, в полном соответствии с привычками природы, спустя несколько вдохов гремит гром. Правда, в моём случае, гром «наоборот»: наступает мёртвенная тишина, и я чувствую обратившиеся на меня взгляды. Со всех сторон. А потом люди начинают расступаться, медленно и осторожно, словно это может помочь уберечься от напасти. Какой? И мне хотелось бы знать...

— И о чём же со мной желает говорить сам Рэйден Ра-Гро, Страж Антреи?

Ехидный до невозможности голос, медово-сладкий и такой же тягучий: кажется, что звуки вязнут в нём, сливаясь в единую мелодию. Любопытно, он со своими подчинёнными тоже всегда так разговаривает? У меня бы сил не хватило «петь» каждую фразу. Да и желания бы не нашлось.

Надо было мне раньше познакомиться с хозяином Двора Вольного Извоза, ой надо было! Тогда не стоял бы, чувствуя, как левая бровь пытается взобраться на лоб, как единственная из черт лица, не справившаяся с удивлением. Да, много есть чудес в подлунном мире, но такое чудо... Уж слишком.

Фигура тонкая, змеиная, и впечатление только усиливается плавными движениями, да колышущимися складками длинной, почти до пят, домашней рубашки из тонкого сумрачно-лилового шёлка, зачем-то отороченной пушистым, на взгляд, совершенно невесомым мехом. Застёжка — всего на одной пуговице, расположенной примерно на уровне треугольника смыкания рёбер, поэтому над ней видна совершенно безволосая грудь с гладкой, молочно-белой кожей, а под ней — пупок, потому что пояс штанов бесстыдно занижен. М-да, в таком виде не ходят даже портовые шлюхи... Опасаются, что успех будет чрезмерным. Но этот красавчик, видно, за себя не боится, иначе одевался бы скромнее.