Боль мы точно не любим, а вот игры в подчинение - да его так откровенно прет, что у меня прямо искры вдоль позвоночника от возбуждения.

Я подошла вплотную, так, что бедрами почти коснулась его груди, остановилась и сначала просто ласково провела рукой по его волосам, потом запустила в них пальцы, взъерошила и перехватила поудобнее, уверенно, но мягко, без рывка, без грубости. Тэйш с готовностью откинул голову, чтобы мне было удобнее смотреть в его глаза, ловить в них медленные медовые переливы возбуждения и удовольствия.

Я чуть прищурилась, глядя сверху вниз, медленно улыбнулась, наслаждаясь его покорностью, а потом немного наклонилась и прошептала:

- Ты мой. Только мой. Повтори.

- Я ваш, только ваш, - тихо так, но четко, медленно почти пропел он, завороженно глядя мне в глаза.

- Ты выполнишь любое мое желание... - произнесла я, наклоняясь близко-близко и вглядываясь в его резко расширившиеся зрачки, затопившие радужку глухой беззвездной тьмой. - Потому что ты создан, чтобы быть моим...

- Да, госпожа! - прошептал Тэйш, глядя на меня как завороженный.

- И тебе самому это нравится! Ты счастлив оттого, что ты - мой.

- Да, госпожа! - тьма в его глазах стала еще гуще.

Я вгляделась в нее и сказала самое главное, что вдруг пришло само из глубины души:

- Значит, мы сейчас будем делать то, что хотим мы оба. Удовлетворять мои желания. Делай то, что ты хочешь, мой хороший. Ты больше не на Венге, ты свободен. Ты мой муж... мой любимый мужчина... а не раб.

Тэйшэт несколько раз моргнул, и в его взгляде снова засветилась осознанность. Пару секунд он хватал ртом воздух, словно вынырнул откуда-то из глубины, даже головой потряс, а потом...

- Да... да! Спасибо! - он прижался ко мне всем телом, обхватив руками за бедра и уткнувшись лицом мне в живот. - Я вас... тоже... люблю.

- Тогда раздевайся, - у меня невольно вырвался лукавый смешок. - Я же госпожа? Значит, могу ею быть где угодно, а не только в комнате для игр! Развлекаться со своими мужчинами там и так, как мне нравится. И я хочу тебя здесь и сейчас...

Тэйш вдруг тихо рассмеялся, одним слитным движением встал с колен и стал медленно расстегивать пуговички на рубашке. Плавно... словно танцуя... и при этом глядя мне прямо в глаза.

Похоже, этот зайчик теперь, наконец-то, по-настоящему мой... навсегда... до донышка.

Утро следующего дня началось рано, массово и очень напоминало спасение перед стихийным бедствием, а не сборы на работу. Конечно, Тэйш еще вчера приготовил все, что может потребоваться мелким, а Нэйт проследил, чтобы Иль и Йош тоже собрались заранее, а еще чтобы никто не проспал, все успели умыться, позавтракать, одеться...

Но, несмотря на его предусмотрительность, атмосфера в доме почему-то была нервическая и слегка напряженная. Мелкие возбужденно мельтешили под ногами у старших. Иль то бесцельно бродил по комнатам, то срывался с места, вспомнив что-то, по его мнению, очень важное, еще не оказавшееся в его сумке.

Трое старших старались кое-как контролировать этот беспредел, хотя Йош и сам едва не подпрыгивал от возбуждения, иногда искоса поглядывая на загадочно-довольного Тэйша. Выспрашивать подробности у них как-то было не очень принято, тем более что, судя по сытой удовлетворенной роже старшего, ему все понравилось. Но любопытство грызло изнутри, вместе с предвкушением ожидаемого звездного будущего и более глубокого погружения в атмосферу вчерашнего дурдома.

В аэрошке все более-менее успокоились, по крайней мере стараясь делать вид, что они спокойно сидят, а не ерзают по сиденью.

Оказавшись внутри здания, где им теперь придется проводить достаточно много времени, все не то чтобы расслабились, а скорее сильно впечатлились. Настолько, что напрягаться и нервничать просто не осталось времени, приходилось постоянно крутить головой и удивляться.

До своего рабочего места им пришлось пройти через огромную территорию целого комплекса съемочных площадок и павильонов, и у них на пути постоянно возникали люди, иногда очень странные, иногда ужасно узнаваемые, иногда вроде бы с виду вполне обычные, пока не начинали разговаривать и здороваться с Айми.

- До вчерашнего дня я думал, что люблю людей, - ухмыльнулся Йош, скосив взгляд на Нэйта, который нес на руках Геля и оглядывался вокруг с таким лицом, словно из-за любого угла может выскочить злой бабайка или посланник их бабушки.

- А почему она совсем голая, но как-то странно? - заинтересованно уточнил Иль, вылупившись на продефилировавшую мимо них девушку в обтягивающем все ее тело светлом латексном комбинезоне. Старшие братья проводили красотку оценивающими взглядами, потом каждый из трех покосился на Айми, и все трое незаметно улыбнулись друг другу, удовлетворенно покивав.

Айми тихо захихикала, заметив их пантомиму, и объяснила Илю:

- Потому что она не голая, а в комбинезоне цвета кожи. Съемки обнаженной натуры идут по другому прейскуранту - то есть стоят сильно дороже, к тому же далеко не каждая актриса согласна сниматься без одежды. Вдобавок ко всему, это повышает рейтинг до категории 18+. Ну а эта конкретная девица - дублерша одной звездочки средней величины, вот ей на комбинезоне эту звезду и нарисовали.

- Страшно подумать, как выглядит мужской вариант такого костюма, - прыснул от смеха Йош. Зато Тэйш и Нэйт очень неодобрительно нахмурились, поглядывая на устроившегося на руках у Айми и заинтересованно прислушивающегося Айхо.

Ну а потом парням стало не до веселья. Работа в студии отличалась от всего, что им приходилось делать раньше.

Вокруг все время толпилась уйма народа, все что-то делали, суетились сами и постоянно пытались тормошить всех шестерых братьев, поправляя грим, прическу и костюм.

Зато выяснилось, что они зря с ужасом поглядывали на пачки листов с распечатанным на них сценарием. Учить огромные куски текста оказалось не нужно. Съемки - это не спектакль, который идет непрерывным сюжетом, это цепочка коротких сценок, каждую из которых снимают отдельно. Причем не по порядку, а как попало. И это очень сбивало, мешая сосредоточиться и понять, о чем вообще сейчас идет речь.

А еще... съемочные софиты не только зверски светили, но и грели, поэтому было очень жарко.

И главное, самые талантливые артисты в их семье - это Айхо и Гель. Этим мелким безобразникам на площадке дико понравилось, к тому же им по большей части разрешали беситься в свое удовольствие, ибо «естественное поведение детей» ценнее всего в кадре. Но при этом постоянно держали под контролем - кроме Айми за мелкими бегала целая толпа молоденьких ассистенток режиссера, оператора, гримера-костюмера и еще фиг знает кого.

Особенно забавно было играть в построенных декорациях - это когда у тебя за спиной половинка нормальной квартиры или корабля - стены, окно, диван. Это все видно зрителю. Зато второй половины нет. Она словно обрезана гигантским ножом, и в раскрывшийся проем хищно скалятся софиты над камерами, постоянно что-то командуют операторы, таращится чертова туча народа, которая замирает и замолкает только по команде «Мотор!».